Преломление - Питер Клайнс

– Интересная метафора.

– Ну да. И я не могу от нее избавиться, потому что не могу забыть. У Одина были вороны, а у меня – муравьишки. – Тут он увидел, что Артур смотрит на чертеж. – Простите. Вас же не особо заботят мои сравнения, верно?

– Вы правы.

Они мгновение изучали друг друга.

– Я тут не для того, чтобы красть секреты или учиться вашим методам, – сказал Майк. – Я мог бы сидеть тихо, наблюдал бы, а вы бы думали, что я идиот. Но у меня другая задача. Реджи нужен человек, способный понять, как тут все устроено. А я могу сделать это быстрее и полнее, чем любой в его штате.

– Конечно.

Они еще несколько секунд постояли друг напротив друга. Майк взглянул на фотографию у ноутбука:

– Это ваша супруга?

– Да.

Майк мигом взвесил все варианты и выпустил муравьишек на волю.

– Вайолет. Вы поженились в 1998 году, когда оба после защиты докторских занимались научной работой в Массачусетском технологическом институте. Вы тогда уже были довольно знамениты в научных кругах.

– Из вас вышел бы фантастический следопыт.

– Реджи дал мне просмотреть досье и копии всех ваших материалов. Ну, в смысле тех, что вы ему предоставили.

Артур пожал плечами и еле заметно улыбнулся.

– Завидую вашей памяти. В прошлом месяце я забыл о собственном юбилее. Я мог поклясться, что до него все еще неделя, и из-за этого до сих пор в немилости. – Он вытащил из ящика стола бутылку. – Скотч?

– С удовольствием.

– Есть варианты.

– Скотч подойдет.

Янтарная жидкость наполнила бокалы.

– Последние десять лет этот проект – вся моя жизнь. Четыре года работы до того, как мы начали в «СЕТ». Два года там, а потом мы с изрядным багажом переселились в «Дверь Альбукерке». С тех пор еще три года испытаний и доработок. Мягко говоря, всепоглощающее исследование.

Он вручил Майку скотч. Оба вежливо приподняли бокалы и сделали по глотку.

Майк поинтересовался:

– Можно задать вопрос?

– Конечно.

– Как вы думаете, чего боится Реджи? Почему он считает, что у вас тут какие-то проблемы?

Артур засмеялся, и в его бокале образовался маленький водоворот.

– Не любите вы светскую болтовню, верно?

– Мне слишком много приходится беседовать с шестнадцатилетними. – Майк пригубил скотч. – Так почему, как вы думаете?

Артур пожал плечами:

– Ну, может, вы и не заметили, но мы тут немного скрытные. Возьмите группу людей, поместите их в ситуацию постоянного стресса – пусть они и создают его сами, – а потом начните за ними подглядывать. К тому же до недавнего времени мы действительно не обо всем рассказывали.

– Речь о животном, которое упоминалось на слушании?

Артур опустился в стоящее за столом кресло.

– Что вам известно об этом инциденте?

– Не много, – сказал Майк. Он подтащил поближе к столу стул. Муравьишки уже волокли семнадцать отчетов, где шла речь о происшествии, вытаскивая из них соответствующие строки и параграфы. – Во всех отчетах событие постарались сгладить, поэтому я знаю лишь голые факты.

Пожилой ученый кивнул.

– Полагаю, мы могли бы начать с самого плохого. – Он снова отпил из бокала. – Это все было в изначальном проекте «СЕТ», когда мы еще занимались прямым телепортом…

– Что за чертовщина? – гавкнул за спиной Майка чей-то голос.

В дверном проеме стоял Олаф, его ледяной взгляд метался туда-сюда между Майком и Артуром.

– Это очередная дебильная шуточка Боба? Где, чтоб их, мои вещи?

Артур перевел глаза с коллеги на Майка, а потом и на бокал со скотчем.

– О чем это ты?

– Что вы сделали с моим компьютером? И со всеми материалами? Богом клянусь, если этот идиот хоть что-то напутал, я ему башку разобью.

Артур встал.

– Боб что-то натворил у тебя в кабинете?

– Давайте без снисходительности! Вы участвуете в этой дичи, Артур? – Он смерил Майка холодным взглядом. – Я думал, мы тут должны быть паиньками.

Артур на миг встретился глазами с Майком, а потом следом за Олафом прошел к двери на противоположной стороне коридора.

– По мне, так вроде бы все нормально.

Олаф покосился на него через плечо:

– Подменять кабинеты – это нормально? Что за черт! Тут что, общага первокурсников?

– Успокойся, – сказал Артур, возвращаясь в свой кабинет. – Боб знает правила, и если он их нарушил, то подвергнется дисциплинарному взысканию.

– Если?

– Ты знаешь, где находятся аттестационные формы, Олаф.

– Я упоминал, что у меня телеконференция? У меня нет времени на все это подростковое дерьмо!

– Занимайся своими делами. Если что-то сломано, сообщи. Я поговорю с Бобом.

Олаф протопал через коридор и захлопнул дверь.

Артур снова уселся за стол и сделал долгий глоток.

– Прошу прощения.

Майк посмотрел на дверь:

– Это нормально?

– Он та еще заноза в заднице, но при этом один из величайших аналитических умов планеты. Я бы поставил его в один ряд с Хокингом. Мы тут под сильным давлением и порой можем взорваться от какой-нибудь мелкой ошибки. Олаф просто психует чаще остальных.

– Не справляется со стрессом.

– Нет, справляется. Именно таким способом. Прибегает и на всех жалуется. Мы завели аттестационные формы, по большей части, из-за Олафа.

Майк снова перевел взгляд на чертеж:

– Реджи сильно наседает на вас, требуя результатов?

– Не слишком, но мы и сами себе спуску не даем. То, что мы тут делаем, навсегда изменит мир. Так говорят многие, но… это действительно так. И мы об этом знаем.

– Понятно, – сказал Майк.

– Так на чем мы остановились?

– На проекте «СЕТ».

– Точно. Там мы пытались осуществить чистую телепортацию. У нас был ряд прорывов. Несколько огромных интуитивных скачков. Мы тогда работали гораздо быстрее, чем сейчас, и хорошо продвинулись. Прошло недели три, и мы решили, что со всем справились и создали настоящую МПМ-систему.

Майк кивнул:

– И захотели испытать ее на животных.

– Мы не могли ждать. Честно, не могли. Мы три недели шли семимильными шагами, и сама мысль о том, что из-за какого-то разрешения придется ждать несколько месяцев, казалась нелепой. В конце концов, мы же знали, что все сработает.

Он сделал еще глоток.

– Бродягу мы подобрали на улице, пес все время ошивался возле наших трейлеров. Мы вроде бы как всей командой его усыновили. Кормили его, иногда с ним играли. Он нам доверял. И мы поставили его на платформу, включили аппарат… и убили его.

– Вот прямо так?

Артур низко опустил голову.

– Он выглядел так, будто… будто его сбила машина. Хрящи и шерсть, и все это размазано по платформе. Мы все были… были настолько уверены в своей правоте, что даже не подумали, какой опасностью может грозить ошибка. – Он прервался, выпил. Его бокал почти опустел. – Ужасная смерть. Для кого угодно.

Артур одним глотком расправился со скотчем.

– И вы попытались скрыть этот случай, – сказал Майк.

– Вначале да. – Артур потянулся через стол, налил себе еще с полдюйма. – Всем было ясно, что с «СЕТ» ничего не выйдет, так что мы не тревожились о гипотетических серьезных проверках. Но потом, когда дошло до теорий, из которых родилась Дверь Альбукерке, мы поняли, что должны выложить все начистоту, иначе зоозащитники устроят настоящий скандал.

– Из-за одного подопытного пса?

– Из-за того, что мы его утаили. Слишком много людей стало бы думать: «Кто знает, что там еще скрыто, сколько животных погибло страшной смертью?» – Он тряхнул головой. – Мы хотели, чтобы с Дверью все было настолько прозрачно, насколько это возможно, и во всем признались. Олаф и Нил настояли на том, чтобы это сделать, прежде чем мы двинемся дальше.

Майк бросил взгляд через коридор.

– Олаф настоял…

Артур кивнул.

– Я знаю, поначалу он не производит хорошего впечатления, но в душе он славный человек. Я думаю, все вокруг тревожит его больше, чем любого из нас. У нас был долгий разговор с Реджинальдом Магнусом, мы заплатили большие штрафы, и каждый из нас сделал щедрое пожертвование в Общество защиты животных. Понятно, почему Магнус все еще беспокоится. Что, в свою очередь, порождает сопротивление и давление уже с нашей стороны.

– Конечно, – согласился Майк.

Некоторое время они просто сидели и смотрели друг на друга.

– Вы кажетесь порядочным человеком, – сказал Артур. – Я буду изо всех сил стараться не откусить вам голову, когда вы начнете спрашивать. И всех остальных об этом попрошу.

– Спасибо.

– Но мы не собираемся разглашать техническую информацию. Ни одной формулы, ни одной строки кода, ни одного чертежа.

– Вы уже говорили это на комиссии. Слово в слово.

– Для нас это своего рода мантра. И честно говоря, все будут держаться настороже еще больше, когда узнают о вашей… – И он постучал двумя пальцами по виску.

– Не волнуйтесь, я прекрасно это понимаю. Опять же, я не собираюсь нарушать вашу с Реджи договоренность, а только хочу провести оценку того, что у вас происходит.