Торговец Эпохами. Спасение из Ада. - Юрий Иванович

- Эх, Шурка! Потеряла ты всякое доверие полностью. Так вот: нам надо замять скандал по поводу детей. Он разрастается, как степной пожар, и если мы его не погасим немедленно, тут уже вся планета вздрогнет.

По поводу детей Александра ничего не знала и не догадывалась, поэтому сразу смирилась со своей дальнейшей участью. А вот громыхающие в голове выводы продолжали до странности взбадривать все тело:

«Но почему этот зубр так расслабился и проболтался? Неужели потерял свою осторожность до такой степени, что перестал следить за каждым словом? Стареет? Да нет, скорей всего твердо уверен, что живой я отсюда если и выйду, то лишь не хирургический стол лаборатории. Поэтому и утратил на короткое время полный контроль. Что он там плетет про этих деток?…»

- …Никого! Ты себе представляешь: никого из тех детей, усыновлению которых помогал Светозаров, нет в наличии. Это кошмар! Мало того, подавляющее количество новых опекунов и родителей тоже исчезли. А в ответах их прислуги и родных, фигурирует только одна фраза: «Уехали в туристический вояж!» Как тебе это? Все! Более трехсот человек и все одним лайнером? Или поездом? Потому что никто конкретно не может указать как, на чем и куда.

Шеф конторы замер на месте, опустил руки вдоль туловища, и грозно сдвинув брови, спросил:

- Чем можешь помочь в возвращении детей?

«Опять логические неувязки! Почему они этого не потребуют от Дмитрия?»

Словно догадавшись о ее размышлениях, Павлович раздраженно фыркнул:

- Светозаров категорически утверждает, что к детям он никакого отношения не имеет. Его тоже раскрутят, если конечно он всех деток не уничтожил или не продал в рабство по своим мирам. Но время очень поджимает, и помочь можешь только ты.

Девушка уже решила для себя все и окончательно. Тем более что и при всем желании она не знала о детях совершенно ничего. Поэтому в очень неудобном положении пожала плечиком и выдавила со слезами:

- Увы, я ничего про детей не знаю. Я ведь уже докладывала…

- М-да? Ну ладно, по крайней мере, я сделал все, что мог. - Шеф конторы тяжело вздохнул, грузно шагнул к двери, после открытия рявкнул в соседнее помещение: - Борис! Иди сюда!

Через минуту тот появился с настороженной улыбочкой и в сопровождении охранников.

- Можешь ею заниматься, как пожелаешь. Главное - не до смерти. А если переборщишь, - шеф многозначительно показал глазами и на потолок и на стены, намекая и на прослушку, и на подсмотр, - То я тебя сам остановлю, а потом и тебе не поздоровится. Для института она слишком дорого обошлась и деньги уже перечислены. - Уже на выходе он оглянулся: - Да, если чего выпытаешь полезного, мы тоже сразу услышим. А вы тут ему вначале помогите, и тоже наверх!

Последний приказ относился к охранникам. Да они и сами видимо не желали здесь оставаться. Слава заядлого садиста окружала Королюхова уже не один год. Поэтому под его руководством застелили бильярдный стол большой простыней. Ободрали с девушки остатки одежды, закинули тело на расстеленную простыню и прикрепили растяжками за руки и ноги в виде буквы икс.

Проверив прочность пут, Королюхов отправил охранников наверх, а сам стал медленно, морщась от боли в плече, раздеваться:

- Ну вот малышка, ты и дождалась нашего уединения. Потерпи еще чуть-чуть…

Александра задышала резко и отрывисто, готовя себя к искусственному обмороку и несколько раз дергаясь, словно от страшной боли:

- Борис! Мне плохо! Мне жутко больно под лопаткой и плохо… Помоги мне!…

- Конечно, помогу! Как не помочь боевой подруге!? - юродствовал садист, взбираясь голышом на бильярдный стол, - Вот прямо сейчас и начну помогать…

Он только стал к ней наклоняться, как девушка, живописно представив на его месте разложившийся и отвратно пахнущий труп, с резким содроганием потеряла сознание. Успев напоследок, выдохнуть из себя прощальное слово:

- Я умираю…

Глава четвертая

Группе пришлось проторчать на усиливающемся морозе до самого вечера. Спускаться под лучами голубого светила даже с их умением превосходно маскироваться, воины не рискнули. Зато за долгие часы ожидания высмотрели интересующие их детали со всеми подробностями. Больше всего они тщательно наблюдали за поведением отшельников и за взаимоотношениями тех с магириками. Здесь даже визуальным контактом замечалась масса нюансов, традиций и закономерностей.

Пещер было довольно много. Только под тем местом сходящихся к перевалу отрогов, где затаилась группа, входных отверстий наблюдалось более пятидесяти. Еще больше их виднелось с другой стороны тракта. Достаточно отверстий виднелось и по периметру долин, но туда видимо паломники добирались лишь во время слишком уж больших морозов, или снежных буранов. Пока же, несмотря на усилившиеся за последние десять дней минусовые температуры, осадков в виде снега так и не выпало. Может здесь вообще подобных излишков не бывало, а может нынешняя осень выдалась такой засушливой. Но как выяснилось чуть позже, большинство идущих к горе Магириков становилось на ночевку прямо на обочинах тракта. Собирались в группки, разжигали посредине небольшой костерок, ужинали, и, накрывшись одеялами, дремали до раннего утра. Разве что некоторые особо фанатичные особи шли и ночью, проделывая путь общей протяженностью за сутки или чуть более.

Другой вопрос, когда паломники желали большего тепла и уюта. Тогда они сразу сворачивали с дороги и направлялись к тому створу, где рядом на камне восседала завернутая в несколько одеял фигура отшельника. Короткий торг, вручение мешочков, свертков или предметов и хозяин пещеры первым проскальзывал внутрь. Порой Магирик скидывал перед хозяином пещеры с плеч внушительный тюк, и тогда его приветствовали с еще большей радостью. Устроив гостей внутри, отшельник чаще всего вновь выходил наружу в ожидании новых клиентов, и это зависело наверняка в первую очередь от объема пещеры. Если мест больше не оставалось, или отшельник вообще по каким-либо причинам не желал никого видеть, то он просто прикрывал отверстие изнутри большим плоским камнем. В такие места никто из подошедших Магириков даже не осмеливался заглядывать или звать хозяина голосом. Причем, если возле самого перевала, в близости от тракта все пещеры без исключения были заселены отшельниками, то по окружности долины большинство пустовало и желающие до них добраться паломники выбирали их по собственному усмотрению, устраиваясь там без всякой оплаты. Чуть позже выяснилось и почему там никто не жил постоянно: пещеры назывались «хладными» из-за отсутствия в них согревающего огня. А вот чтобы получить этот самый огонь от жрецов вершины Прозрения для поддержания собственного быта и возможности принимать гостей, кандидату в отшельники следовало безвылазно прожить в выбранной пещере более трех месяцев, или получить огонь вместе с обителью в наследство от предыдущего хозяина.