Пластуны Его Величества - Алексей Волков

Всевозможные преобразователи диапазонов, считыватели, полиэкраны и много чего из невиданного. И всем этим управляли операторы-виртуозы, прибывшие вместе с легендарной Чейли.

Гриф секретности, так и не отмененный, был просто смешон на фоне привезенного сюда богатства. И в самом центре технического великолепия гордо восседал Мьюз, один из лучших операторов-новоделов Альянса, а следовательно, вообще всех человеческих миров.

Картинка была нечеткой. Погода в нужном месте установилась, однако там сейчас царствовала ночь, и съемки приходилось вести в инфракрасном диапазоне.

– Сейчас, – Мьюз поколдовал над сенсорами преобразователей, и внизу словно бы посветлело.

Теперь уже был виден какой-то примитивный поселок, дикарские дома, долина, горы вокруг. Не достойный настоящего человека мир, и тем более – образ жизни.

Камера обхватила панораму пошире, остановилась на крохотных точках, стала наплывать на них, и через некоторое время точки превратились в людей, медленно и тяжело двигающихся к поселку. С десяток человек двигались конными, но большинство шли пешком.

– Пошли реснички!

Ресничками на жаргоне называли миникамеры. Их в огромном количестве высевали в воздух над интересующим объектом, и они дрейфовали подобно семенам одуванчиков, проникая едва ли не всюду, и позволяли наблюдать события с самых разнообразных точек.

Некоторые реснички были чуть побольше за счет миниатюрного двигателя. Нельзя во всем полагаться на судьбу. Иногда стоит подвести камеру поближе, чтобы обеспечить эффектный ракурс, успеть заснять какой-нибудь кадр, которому в дальнейшем будет суждено обойти все развитые человеческие миры. По этим кадрам люди будут составлять мнение, судить о событиях, происшедших в неведомой дали. А ведь всеобщее и единое людское мнение – это сила. И горе тем, на кого та сила обрушится…

– Да где они?

– Задержка. Ветра почти нет, – сообщил кто-то из техников.

Дикари всегда были более чувствительными к мелочам, и потому было решено использовать в качестве распылителей небольшие воздушные шары. Преимущества очевидны. Нет звука, следовательно, услышать их невозможно. Заметить… Так ночь, попробуй, разгляди небольшие пятнышки в небе, тем более, естественного спутника у Зенграба не имелось, а свет звезд – не самая лучшая подсветка.

– Почему раньше не позаботились?

– Шары выпущены с наступлением тьмы. Ветра оказалось недостаточно, – деловито пояснил тот же техник. – Сейчас чуть подкорректируем, и все будет готово.

На подобный случай каждый шар снабжался пневмодвигателем. Долго тот действовать не мог, однако долго здесь и не требовалось. Шары висели почти на окраине селения, и им не хватало чуть-чуть, чтобы наполнить воздух облаками ресничек.

– Как там наши разбойники? – поинтересовался Мьюз, хотя мог прекрасно видеть все сам.

– Начинают расходиться по отрядам.

– Пошли реснички! – радостно объявил техник.

Операторы торопливо нахлобучивали на головы мультимедийные шлемы. Каждому из новоделов надлежало отследить минимум за сотней ресничек, и проделать подобное без соответствующей техники было просто невозможно.

Весь бой надлежало снять со всех ракурсов. Понятно, что большая часть кадров окажется никуда негодной. Какая-то из миникамер окажется далеко от места действия, какой-то просто не повезет, и она не сумеет заснять ничего, действительно заслуживающего внимания, зато из оставшегося материала в абсолютном большинстве случаев можно отснять такой фильм, что зрители в очередной раз ахнут. И кому какое дело, если убитых в кадре окажется раз в десять больше, чем на самом деле? Попробуй, проверь!

Да и не придет в голову никому проверять. Люди давно привыкли – новоделы не лгут. Сказали – случилось так, значит, событие действительно произошло именно таковым образом.

Как же еще? Демократическая федерация стоит на трех китах – полном и всеобщем равенстве, уважении человеческих прав и правдивой своевременной информации.

Вот и мотаются новоделы по всему космосу, не спят ночами, лишь бы оперативно донести до граждан самого демократического в истории людей союза своевременную информацию о любом самом мелком событии.

Работа такая. Ничего не поделаешь.

– Началось!

На одном из экранов было видно, как кто-то из атакующих приложил к плечу приклад допотопного ружья, и дуло окуталось дымом выстрела.

Одно слово – дикари…

Может быть, не стоило вступать в местные разборки, в которых пока было не понять, кто прав, кто виноват. Даже не может – наверняка. Но гость обязан защищать хозяина при нападении. И эта старая истина не нуждается ни в каких доказательствах.

У самого выхода едва не столкнулись с Селахом. Фактический глава селения был при сабле, с однозарядной винтовкой в руках. Сзади его маячили Кангар и еще пара вооруженных мужчин.

– Мы с вами, – коротко заявил Кречетов.

Бывают фразы, которые в определенных обстоятельствах не нуждаются в переводе.

Показалось ли, нет, в глазах Селаха на мгновение промелькнуло одобрение.

Все-таки, в подобных обстоятельствах особенно остро чувствуется незнание языка. Помогать – хорошо, только как отличить нападающих от местных жителей? Если и те, и другие не относятся к армии с ее отличительной формой, а есть ли разница в одежде – это еще вопрос.

Бестужев, надо отдать должное, самостоятельно понял проблему, спросил хозяина и сразу объявил стоявшим наготове путешественникам:

– Хитчи обычно одеты в более темное, чем местные.

Еще то пояснение, учитывая время суток!

Все это – тревога, пробуждение, появление хозяина, вопросы и ответы, – не заняло и трех минут.

Селах устремился наружу, и Кречетов скомандовал:

– Батюшка, Мюллер и Миша на месте. Остальные – за мной!

Луны не было, да и имелась ли она вообще в этом мире, однако небо потихоньку начинало сереть, и прежняя непроглядная тьма стала куда-то отступать в предчувствии рассвета.

Как раз когда путешественники выскочили во двор, какой-то всадник в темном лихо перескочил через невысокий дувал, сразу оказавшись почти рядом с бежавшим впереди Селахом. Рука наездника взмыла ввысь характерным движением, сам он привстал на стременах и тут же немедленно грянул выстрел.

Буйволов стрелял навскидку, почти не целясь. Но есаул не зря считался отменным стрелком. Всадник послушно слетел с седла, а конь шарахнулся в сторону, попытался умчаться прочь, однако Миронов ловко успел схватить его под уздцы, почти повис на нем и все-таки остановил скакуна.

– Миронов! Брось! – резко выкрикнул на бегу Кречетов.

Понятно, что конь – ценная добыча, однако не в такой же момент о ней думать!

Выполнен его приказ, или нет, полковник уже не смотрел. Должен быть выполнен – и точка!

Пробегая к ограде мимо лежащего налетчика, Кречетов машинально отметил зажатую в руке саблю. Селах явно родился в рубашке. Если бы не есаул, лежать бы сейчас знакомцу посеченному надвое.

Разглядывать убитого времени не было. В любой момент могли налететь его подельники, и лучше встретить их по разные стороны ограды, чем здесь, на ровном месте.

К ограде успели вовремя. Снаружи к дувалу бежали какие-то люди, а чуть дальше маячило несколько всадников.

Атакующие толпой стремились как раз туда, где едва успели занять позиции путешественники. Селах выстрелил первым, промахнулся сгоряча и принялся торопливо перезаряжать ружье.

Кто-то из налетчиков выпалил в ответ на бегу, и пуля выбила крошку из ограды. Но тут вразнобой ударили трехлинейки путешественников и ружья подскочивших сюда местных жителей.

Сразу двое атакующих рухнули на землю, и остальные торопливо повернули в сторону и попытались скрыться в еще не ушедшей из мира темноте.

По сторонам тоже раздавались выстрелы.

Кречетов, воспользовавшись паузой, быстро покосился по сторонам. К его некоторому удивлению, рядом с ним оказался Миша. Студент дергал затвор и никак не мог дослать патрон.

– В дом! – рявкнул на юношу Кречетов.

Уж от кого, но никакой пользы от Миши он не ждал.

Сзади всхрапнул конь, и полковник невольно развернулся, вскидывая винтовку. Через два человека тот же жест, даже проворнее, повторил Буйволов. Только никто не собирался нападать на защитников сзади. Всего лишь Миронов не смог выполнить приказание и сейчас старательно удерживал перепуганного коня.

– Миронов! Твою мать! Что приказано?! – сердце есаула не выдержало подобного явного нарушения воли начальника.

Где-то в стороне разгорался пожар, местами продолжалась редкая стрельба, однако у Кречетова сложилось впечатление, что скоротечный налет уже отбит и селяне продолжают палить в белый свет уже просто по инерции.

Селах, несомненно лучше знавший повадки хитчей, был того же мнения. Он опустил ружье и что-то бросил своим людям. Те потихоньку последовали примеру хозяина и лишь некоторые из них продолжали высматривать умчавшуюся цель.