Икра будущего - Макс Острогин

Я приблизился к Алисе. Нет, в себя не пришла, плохо.

— Может ее тоже? — кивнул Егор. — Ножичком прижжем? Не щеку, руку…

Я ущипнул Алису за мочку уха. Не ущипнул, скрутил, смял, сильно, стараясь не оторвать. Открыла глаза.

— Слышишь меня?! — спросил.

Алиса моргнула.

— Еще немного потерпи. Сейчас согреешься.

Мне тоже не мешало бы согреться, пальцы почти одеревенели, сунуть бы в огонь, ладно…

Я подхватил Алису, перенес ее к холодильнику, бережно сгрузил внутрь.

— Не думала, что он будет белым, — прошептала Алиса. — Рыбинск, ты теперь мой герой…

Я захлопнул крышку.

— Через каждые две минуты приоткрывай! — велел Егору. — А то задохнется. Понял?

— Да, конечно. А ты…

— Я за топливом.

Факел догорал. Я свернул другой, из ножки стула и длинной тряпки, свисающей с потолка. Холодильники новые. То есть тогда они были новые, а у всех новых вещей имелась упаковка, просто так люди ничего не хранили. Я не ошибся. В конце холодильного магазина оказалась дверь, за дверью склад. Тоже холодильники. И картон. Много толстого картона.

Через полчаса у нас была горячая вода. Целая кружка. Алиса выпила, улыбнулась и собралась уснуть, я велел Егору дергать Алису за нос каждый раз, как она будет закрывать глаза. Картона на складе оказалось много, горел он хорошо. Плавили снег, поили Алису, пили сами. Кроме картона имелась упаковочная бумага, мы забили ею весь Алисин холодильник, все пространство между Алисой и стенками. Для утепления.

Надо было согреть ее еще. Огляделся еще, повнимательнее. В углу поилка. Раньше поилки ценились, в каждом магазине стояла большая многолитровая бутыль, а под ней стаканчики и два крана, один для горячей, другой для холодной. Я оторвал бутылку.

В котелке оставалась вода, кипяток, литра четыре, я влил ее в бутылку, закрыл, встряхнул, чтобы тепло распространилось по стенкам. Сунул бутылку Алисе, велел обнять, она послала меня в неизвестном направлении, но бутылку обняла. Продолжил греть воду. Егор бегал за снегом, я плавил его на быстром огне из картона, нагревал до кипения, вливал в пластиковую банку, возвращал Алисе.

Постепенно мы отогревались. Я сдвинул холодильники в круг, отломал дверцы, получился экран, плохо пропускавший тепло, я чувствовал, как размораживаются волосы, пальцы на ногах, руки, как исчезает пар изо рта. Егор бегал за снегом уже без рукавиц.

Оттаивала и Алиса. Я пробил в дверце холодильника дыру ножом, и теперь Алиса могла дышать и ругаться одновременно. Примерно так:

— Лучше бы я сдохла там. Нет, лучше бы вы там сдохли. Нет, не так, лучше бы вы все сдохли восемь лет назад. Лучше бы вы вообще никогда-никогда…

У меня к этому выработалась привычка, а Егор еще прислушивался, ему было еще интересно.

Я нагрел воды и занялся приготовлениями к ночевке. Спать, это первоочередная задача, мозг требовал отдыха, мышцы тоже. Я уронил еще два холодильника, выбрал попросторнее, один для себя, другой для Егора. Проделал дырки в дверцах, набил бумагой внутренности. Егор свалился мгновенно, захлопнулся и тут же захрапел, громко и счастливо.

Я приготовил картона на утро. В холодильнике, конечно, тепло, но снаружи все выстудится… В холодильнике оказалось не только тепло, но еще и удобно, я даже смог вытянуть почти на всю длину ноги. Захлопнул дверцу. Попробовал дышать. Дышалось легко. Все, можно спать.

Тук-тук.

Справа в холодильнике лежала Алиса, я тоже постучал ей в ответ.

Глава 4

Слизни

Я открыл глаза. Темно. Тесно. Кругом бумага. Некоторое время я не мог понять — где я, если совсем честно, то думал, что в гробу. И что самое удивительное — не хотелось мне из этого гроба выбираться, совсем то есть. Хотелось лежать, переворачиваться сбоку на бок, сквозь тепло и тишину видеть сны и не просыпаться. Здорово бы — уснуть в холодильнике, засохнуть или замерзнуть, чтобы потом разморозили, в новом мире, вот счастье.

Попробовал поспать еще, и получилось, ненадолго, успел увидеть всего один лишь сон, про воду. Наверное, про потоп. Вода была везде. Капала с потолка, собиралась в струйки на стенах, прибывала непонятно откуда снизу, вливалась сквозь открытые окна, и я совсем не знал, что делать, стоял и смотрел, как она поднимается.

Когда поднялась до колен, я проснулся во второй раз. Некоторое время думал, что меня действительно затапливает, ногами пошевелил, стараясь понять, пальцы растопырил. Сухо. Но просыпаться пора, остальные уже проснулись — в вентиляционной дырке плясали световые отблески и слышались голоса, Алиса и Егор о чем-то негромко разговаривали, я не разобрал. Меня не будили, а сам я не спешил. Иногда свет перекрывался, и я видел бледное ухо — то ли Егор, то ли Алиса проверяли — не задохнулся ли их предводитель. Чувствовал острую потребность в это ухо дунуть, но спросонья не хотелось слышать ругань и вникать в суету.

Я полежал еще немного, наслаждаясь последними минутами покоя, откинул крышку, сел.

— А вот и спаситель мира, — сказала Алиса обычным голосом. — Восстал из склепа поутру, ах, мама, я сейчас умру.

— И ты будь здорова, — ответил я и поднялся.

Посреди белого царства холодильников горел костер, над ним поворачивался и парил котелок, у огня на пластиковых креслах сидели мои друзья, Алиса и Егор.

Егор угрюмо смотрел в пламя, поворачивал горящую бумагу.

— Она тебя обижала? — спросил я.

Егор помотал головой.

— Надо мне его обижать, — хмыкнула Алиса. — Мне и без него дышать не весело, а тут его еще обижай, старайся. Прыщельга в холодильник напрудил. Застудился, наверное.

И хотя Алиса сказала это совсем не обидно, Егор отвернулся. Стесняется. Не оправдывается, а мог бы вполне сказать, что просто вспотел.

— Я сам едва не обделался, — сказал я. — Это от холода. Почки, наверное, приморозили.

— У меня спина болит, — пожаловался Егор.

Алиса сочувственно помотала головой.

— Пройдет, — успокоил я Егора. — Я сто раз обмораживался, и ничего, жив.

— Горло еще болит… — Егор потрогал шею.

— Нечего было снег жрать! — вставила Алиса.

— Пить хотелось…

Я подсел к костру, протянул руки к огню. Хорошо тут, в белом круге холодильников, тепло, по-домашнему. Как только выбраться.

— Странно, что крыша не провалилась, — сказала Алиса. — Не вся то есть провалилась. Обычно от меньшего снега крыши гнутся… Не трещит даже.

— Просто мы под землей, — хрипло сказал Егор.

Скорее всего, так оно и есть. Поверхность была слишком занята, магазины размещали под землей. И рядом со станциями метро, чтобы людям удобно добираться. Надо искать.

— Я видел такое, — Егор указал вверх. — Под землей магазины, а в центре купол стеклянный. Наверное, он и провалился.

— Надо искать выход, — сказала Алиса. — В гробах, конечно, тепло, ничего не скажешь. Но как-то… Сдохнешь в этом ящике, через сто лет откопают, подумают, что дура… Не хочется.

— Через сто лет мне будет все равно, — Егор потер горло.

— Тебе все равно, а мне нет. Я не хочу усопнуть в холодильнике, я хочу в склепе.

— В чем? — не понял Егор.

— В склепе. Это такая каменная могила с дверью.

— Зачем в могиле дверь? — продолжал не понимать Егор.

— Затем, чтобы гулять выходить. И чтобы колокол, я читала, раньше любили хоронить с колоколом. Если ты вдруг оживешь, так сразу в колокол звонить начинай, чтобы живым веселее шагалось. Рыбинск, а ты как хочешь, чтобы тебя похоронили?

Спросила Алиса.

Никогда над этим вопросом не задумывался особо. Какая разница, как тебя похоронят? Тебе-то все равно уже.

— Как? — продолжала приставать Алиса.

Я не ответил. Алиса отоспалась, отогрелась и пришла в ехидное состояние души.

— Я знаю! Я сейчас расскажу!

В хорошем настроении Алиса, это хорошо. В хорошем настроении люди легче переносят приближение смерти.

— Во-первых, ты хочешь героической смерти. На тебя кинутся сонмы зубастых чудищ, и ты падешь смертью храбрых, сраженный ядовитым когтем… Нет, от тебя вообще останется только нога!

Алиса хихикнула.

— Мужественная нога героя! С нее сделают слепок, отольют из золота и сделают предметом поклонения. Влюбленные пары станут натирать твой большой палец для того, чтобы у них рождалось здоровое потомство. Матери станут приносить детей к твоей золотой ноге — для избавления от запоров и кожных клещей…

Я подсунул баллон с водой поближе к огню. Пока вода разогревалась, пил кипяток. Хорошо среди зимы и беспробудного холода попить кипяточку. Послушать Алису тоже неплохо, смешно сплетает, интересно, фантазия есть. Все-таки в нас много сохранилось от того, прежнего человечества. Кто-то умеет фигурки вырезать, кто-то сказки рассказывает, оружие умеют чинить, доктора разные.

— …А настоящую его ногу тоже не выкинут, — продолжала рассказывать Алиса. — Ее засушат в особом жарочном шкафу, а потом разоймут на мелкие кусочки и в каждом достойном доме станут хранить засушенные частицы. А у кого будет палец…