Дорогой, ты меня слушаешь?.. - Николь де Бюрон

– Нет, не видела!.. – пристыженно отвечаете вы. – А что, ты ими часто пользуешься?

– Неужели нет! Иначе надо иметь твердую уверенность, что твой парень тебе не изменял, а где ж ее взять? Я боюсь СПИДа и всегда ношу в сумке презервативы.

– То есть как! Ты сама их покупаешь?

– Ну да. Мужики их терпеть не могут и вечно врут, что, мол, забыли взять. У них всегда одна песенка: «Это лишнее... Я здоров... Я не ВИЧ-инфицированный...» и т.д. А я отвечаю: «Дело не в СПИДе, дорогой, но я могу забеременеть!» Вот этого они боятся!

– А я думала, ты таблетки принимаешь!

– Конечно, принимаю, но им я этого не говорю! И все мои подружки так делают. Презерватив не дает стопроцентной гарантии. Он может прорваться или соскочить.

– И где ты их покупаешь? В аптеке?

– Нет. Там старики скупают лекарства килограммами, опустошая казну собесов, а, когда девушка спрашивает презервативы, смотрят на нее как на шлюху. Нет, обычно я беру их в автоматах, которых везде полно, даже в метро. Или в «Леклерке».

Вы потрясены.

– В «Леклерке»? В «Леклерке» продаются презервативы? Не может быть! Никогда не видела... В каком же отделе?

– В аптечном. Рядом со всякими вещичками для младенцев. Там есть любые размеры.

– Так они еще и разных размеров!

– Мам, ну ты что, члена никогда не видела? Разумеется, существуют разные размеры! Обычно – три. Стандартный – я его и беру. Еще бывает большой; те, кому он нужен, так этим гордятся, что всегда носят их с собой. И маленький; эти я не покупаю, а то человек может обидеться. Потом, там есть разные цвета...

– Подумать только! Красивые?

– Не особенно. А вот в секс-шопах, говорят, продаются золотые и светящиеся...

– А светящиеся зачем?

– Не знаю, не пробовала. Прикольно, наверное, когда светится в темноте. Бывают еще разного вкуса: банановые, ванильные, клубничные... Ванильные больше всего берут...

Вы потрясены. Оказывается, вы еще многого не знаете в жизни.

На другой же день бежите в «Леклерк».

За десять минут разобравшись с продуктами, принимаетесь искать пресловутую полку с презервативами в фармацевтическом отделе. Ищете, ищете: нету. Смотрите в соседних отделах, даже в «овощах и фруктах»: ничего. Спросить какую-нибудь из домохозяек (лет пятидесяти), пробегающих мимо то в одном, то в другом направлении, не решаетесь. Обратиться к молоденькой кассирше тоже боязно (подумает: в волосах седина, а все туда же). Проискав битый час, решаете плюнуть...

...И вдруг, обведя на прощанье рассеянным взглядом молочный (!) отдел, на полке с перевязочными средствами (!) замечаете маленькие коробочки. Синие. Белые. Красные. Патриотичные, однако, в «Леклерке» презервативы! Правда, выглядят они все равно не слишком привлекательно. И даже уныло... Какой-то господин в очках наклоняется над ними, потом смущенно оглядывается на вас. В итоге вы с ним разбегаетесь в разные стороны.

Возвратившись домой, спешите поделиться разочарованием с дочерью. А она как раз приготовила для вас подарок. Желая вас просветить, купила в специализированном магазине («Мама, это надо видеть! Это что-то неслыханное! Там их тысячи!») «ужасно смешную модель в виде клоунской головы с красным носом»...

Вечером заманиваете Любимого Мужа к себе в постель и даете ему голову клоуна.

– Это что за штука? – любопытствует он.

Объясняете.

Это чтоб забавляться, как молодежь...

Он в ярости швыряет «штуку» на пол.

На следующий день достается от него и Деточке:

– Я тебя попрошу не покупать матери гадостей!!! И не рассказывать!!!

Матиас сдал выпускные экзамены на отлично. Мелани тоже.

Оба поступили на юридический факультет. Они по-прежнему ходили женихом и невестой. Молодая парочка, как вы их про себя называли, производила трогательное впечатление.

А потом – бац! – катастрофа.

Деточка выиграла пари.

Мелани появляется у вас вся в слезах: ей нужно срочно кое в чем признаться. Как водится, усаживаете ее на диван в гостиной.

– Я согрешила! Мы согрешили! – рыдает она у вас на руках.

– Праведник грешит семь раз на дню, – бодро отвечаете вы (все-таки недаром обучались в религиозной школе и прослушали там тысячи проповедей). Какой грех вы совершили, дочь моя?

– Мы переспали... – бормочет бедная девочка.

– Что? Я не расслышала, глуховата стала.

– Я спала с Матиасом!

– Не сомневаюсь, это было прекрасно! – восклицаете вы.

– О да! – шепчет бедная харизматичка со страстью.

И слезы текут у нее в три ручья.

– Не надо плакать, – утешаете вы ее. – Нет ничего прекраснее плотской любви, если она освещена духовной близостью.

Вы очень довольны своей проповедью. Боссюэ[12] вам и в подметки не годится.

– Понимаете... Я боюсь, что я беременна... – лепечет Мелани.

– А как же хваленый метод?

– Мы безо всякого метода!

– Ой!..

Вы размышляете вслух:

– Матиасу 18 лет. А вам – 17?

– Да.

– Конечно, очень рано еще заводить ребенка. Но что поделаешь! Вы любите Матиаса?

– Всем сердцем и на всю жизнь! – восклицает Мелани, молитвенно сложив ладони.

– А он вас?

– Думаю, тоже любит, – признается она, краснея.

– Отлично. Женитесь. Если вы действительно беременны.

– Но... мои родители и духовник будут недовольны...

– С вашими родителями я поговорю. А на духовника плевать. У меня есть другой. Потрясающий малый.

Вы немедленно отправляете ее к отцу Д., а тот отпускает ей грехи. Он счастлив, что ему выпало благословить союз двух влюбленных ангелочков.

О предполагаемом младенце вы не говорите никому (даже Любимому Мужу), кроме вашей Старшей. Та в панике.

– Ребенок у Матиаса! В 18 лет! Полное безумие!

– Не с ним первым это случается.

– Мелани не согласится на аборт?

– Конечно, нет. Харизматички предпочитают родить и отдать ребенка в приют.

– Моего внука! В приют? Никогда. Лучше я его сама воспитаю.

– Правильно. Я тебе помогу. Как ты думаешь, ему понравится твое воскресное жаркое из баранины?

– А на что эти дети собираются жить?

– На пособие, которое будут выплачивать им родители. Как и все молодые.

– И что они будут делать с ребенком?

– У меня есть идея. Ты берешь Мелани продавщицей к себе в магазин, а люльку с младенцем ставите в задней комнате.

– А если он будет плакать, что скажут клиентки?

– Объяснишь им, что это румынский подкидыш и что ты собираешь пожертвования.

Жюстина вздыхает:

– Вот я уже и бабушка!

– А я – прабабушка!

– А Лилибель прапрабабушка. Она от злости лопнет.

Родители Мелани приняли вас любезно, однако их холодные взгляды красноречиво говорили: благочестивая дочь совершила плотский грех исключительно под вашим тлетворным влиянием.