Третья девушка - Агата Кристи

Она вспомнила свой последний разговор с Эркюлем Пуаро и его настойчивое предупреждение. Чушь! Почему бы ей не подключиться к решению этой загадки. В конце концов, она имеет к этой истории не меньшее отношение, чем Пуаро. А ее именитый друг пусть сидит в кресле, складывает кончики пальцев и запускает на полную мощность серые клеточки своего мозга, пока его тело наслаждается комфортом в четырех стенах. Но ей, Ариадне Оливер, это не подходит. Нет, она непременно возьмется за дело сама. Разузнает побольше про эту таинственную девушку. Где сейчас может быть Норма Рестарик? Чем занимается? И что еще она, Ариадна Оливер, может выяснить про нее?

Миссис Оливер рыскала по квартире, погружаясь во все большее уныние. Что же, в самом деле, предпринять? Она никак не могла прийти к окончательному решению. Отправиться куда-нибудь в поисках информации? В Лонг-Бей-синг? Но Пуаро уже побывал там и конечно же выяснил все, что было можно. Да и под каким предлогом она могла бы проникнуть в дом сэра Родрика Хорсфилда?

Разве что еще разок навестить Бородин-Меншенс? Вдруг там удастся раскопать что-то еще? Для такого визита конечно же нужен убедительный повод, но, с другой стороны, только там есть надежда узнать что-нибудь новое. Который час? Десять утра. А почему бы и нет?..

Повод она состряпала по дороге. Не слишком оригинальный. По правде говоря, миссис Оливер предпочла бы что-нибудь поэкзотичнее, но, после небольших колебаний решила, что, пожалуй, будет благоразумнее не выходить из границ будничности. Она добралась до величественных, хотя и угрюмых корпусов Бородин-Меншенс и медленно обошла двор, внимательно оглядываясь.

Швейцар беседовал с водителем мебельного фургона. Молочник, толкая перед собой тележку с бутылками, остановился перед грузовым лифтом возле миссис Оливер. Он позвякивал бутылками и бодро насвистывал, а миссис Оливер рассеянно смотрела на мебельный фургон.

— Номер семьдесят шестой съезжает, — объяснил молочник, видимо решив, что миссис Оливер интересует, за кем приехал фургон, и, ухватив ящик с бутылками, перенес его в лифт. — Хотя она, так сказать, уже съехала, — добавил он, вновь направляясь к тележке. Похоже, молочник был весельчаком. Он ткнул большим пальцем вверх. — Выбросилась из окна — с седьмого этажа — всего неделю назад. В пять утра. Время какое смешное выбрала.

Миссис Оливер ничего смешного тут не нашла.

— Но почему?

— Почему выбросилась? Никто не знает. Нарушение психического равновесия или что-то такое.

— Она была.., молодой?

— Не-а. Грымза старая. Пятьдесят, не меньше. Двое грузчиков засовывали в фургон комод красного дерева. Он накренился, два ящика вывалились на землю. Лист бумаги спланировал в сторону миссис Оливер, и она поймала его на лету.

— Эй, Чарли, смотри не переломай всего! — назидательно крикнул веселый молочник и скрылся в лифте со своими бутылками.

Грузчики сердито пререкались. Миссис Оливер протянула им листок, но они только отмахнулись.

Миссис Оливер решилась войти в подъезд и через минуту уже стояла перед дверью с номером 67. Изнутри донесся металлический звук, и секунду спустя дверь открыла пожилая женщина со шваброй в руке.

— О! — сказала миссис Оливер, употребив свое излюбленное междометие. — Доброе утро. Я.., э.., кто-нибудь дома?

— Боюсь, что нет, сударыня. Их никого нет. На работу ушли.

— Да, конечно… Дело в том, что я, когда была тут в последний раз, оставила записную книжку. Такая досада… Наверное, где-нибудь в гостиной.

— Ничего такого я вроде бы не подбирала. Или просто не обратила внимания — не знала, что она не хозяйская. Вы не зайдете? — Она гостеприимно распахнула дверь, поставила в угол швабру, которой терла пол на кухне, и проводила миссис Оливер в гостиную.

— А-а! — бодрым голосом протянула миссис Оливер, вознамерившись непременно завязать дружеские отношения. — Вот книга, которую я оставила для мисс Рестарик, для мисс Нормы. Она уже вернулась в Лондон?

— По-моему, она тут сейчас не живет. Кровать как стоит застеленная, так и стоит. Может, еще гостит у своих в деревне. Она в ту пятницу к ним собиралась.

— Наверное, так оно и есть, — согласилась миссис Оливер. — А эта книга, знаете ли, один из моих детективов.

Это сообщение не вызвало у уборщицы ни малейшего интереса.

— Я сидела вот тут, — продолжала миссис Оливер, похлопывая по спинке кресла. — То есть так мне кажется. А потом подошла к окну, а потом, если не ошибаюсь, села на диван.

Она просунула ладонь между сиденьем и спинкой. Уборщица любезно принялась шарить между диванными подушками.

— Вы представить себе не можете, какой это ужас — потерять записную книжку, — жалобно произнесла миссис Оливер. — Там ведь записано, с кем мне нужно встретиться, когда и где. Я точно помню, что сегодня у меня ленч — с кем-то очень важным. А вот с кем и где, понятия не имею. Или завтра? Но в таком случае сегодня — с кем-то совсем не важным. О Боже!

— Да, сударыня, такая незадача, — с сочувствием сказала уборщица, — не повезло.

— А квартиры тут очень симпатичные, — заметила миссис Оливер, осматриваясь.

— Больно высоко.

— Зато вид прекрасный, верно?

— Так-то так, но если окна на восток выходят, зимой ветром их насквозь продувает. Рамы-то металлические. Некоторые вторые рамы вставляют. Нет уж, зимой в такой квартире я бы жить не хотела! Ничего лучше первого этажа нет. Особенно когда у тебя дети. Куда удобнее. Коляски там и прочее. Нет, я всегда за первый этаж. А если пожар? Опять оно сподручней.

— Да, конечно, пожар на верхних этажах — это вдвойне ужасно, — согласилась миссис Оливер. — Но тут ведь, наверное, есть запасные выходы?

— Так разве ж до них доберешься! Я пожаров до смерти боюсь. С самого детства. Ну, и очень они дорогие, квартиры эти то есть. Вы не поверите, сколько за них дерут! Вот почему мисс Холленд подселила к себе еще двоих.

— Да-да. По-моему, я с ними обеими знакома. Мисс Кэри — художница, так ведь?

— Работает в картинной галерее. Только не очень-то надрывается. Немножко сама рисует: коровы там, деревья всякие, только вот, если бы она сама не говорила, нипочем не разобрать, что это такое. И неряха порядочная. В каком виде у нее комната! Вы не поверите! А вот у мисс Холленд всегда все в порядке, все аккуратно. Одно время она была секретаршей в Угольном управлении, а теперь секретарша в Сити. Говорит, это ей больше по вкусу. Она личная секретарша у очень богатого джентльмена, совсем недавно приехал из Южной Африки, в общем, откуда-то оттуда. Он отец мисс Нормы и попросил мисс Холленд взять ее в жилицы. Предыдущая-то барышня переехала, потому что вышла замуж. Вот она и обмолвилась, что подыскивает кого-нибудь на ее комнату. При нем. Ну, ей, понятно, неудобно было отказаться, так ведь? Раз он ее хозяин.

— А она хотела бы отказаться?

Уборщица хмыкнула.

— Уж наверное, если бы заранее знала.

— Что знала?

Вопрос был слишком уж прямолинейным, и уборщица замялась:

— Не люблю я этого, в чужие дела нос совать. Но миссис Оливер продолжала смотреть на нее с таким кротким любопытством, что миссис Швабра не устояла.

— Ну, не то чтобы она какая-нибудь не такая. Ветер в голове, так они, нынешние, все такие. Но только, по-моему, ей бы доктору показаться. Бывает, она как будто толком не понимает, где она и что делает. Даже жуть берет. И вид у нее прямо как у мужниного племянника после припадка (а припадки у него страшные, вы не поверите!). Только за ней я никаких припадков не замечала. Может, г; внимает что, у них это в ходу.

— Кажется, есть какой-то молодой человек, которого ее родители не одобряют?

— Я тоже слышала. Он сюда раза два к ней приходил, правда, я-то его не видела. Из этих, из длинноволосых, говорят. Мисс Холленд он не нравится, только чего вы хотите? Девушки нынче все по-своему вытворяют.

— Из-за нынешних девушек иногда просто в ужас приходишь, — сказала миссис Оливер, стараясь придать себе солидный и ответственный вид. — Плохо их воспитывали, вот что я скажу. Боюсь, что так. Боюсь. Девушкам вроде Нормы лучше бы оставаться дома, а не переезжать в Лондон, чтобы жить одной и работать в бюро интерьеров.

— Дома ей не нравится.

— Неужели?

— Мачеха у нее. А девушки с мачехами редко уживаются. Мачеха, как я слышала, делала для нее, что могла: старалась привести ее в себя, старалась не допускать в дом этих ряженых молодчиков, ну, и еще всякое. Она знает, что, коли свяжется девушка вот с таким, дело кончится бедой. Иногда… (голос уборщицы обрел торжественность).., иногда я Бога благодарю, что дочку он мне так и не послал.

— У вас есть сыновья?

— Двое мальчиков. Один в школе, и у него там все хорошо, а другой в типографии, и у него тоже все хорошо. Да, неплохие они оба. Хотя, что говорить, и с мальчишками забот хватает. Только с девчонками, по-моему, их больше. Так вот и кажется, что надо бы их в чувство привести, помочь им.