Лёд Апокалипсиса - Тимофей Кулабухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Получилось? — крикнул Денису.
Он молча кивнул, опираясь на найденную лопату.
Пробуем. Так, заднюю. Плавнее. Машина чуть двинулась, послышался визг одного из колёс по снегу. Чуть вперед. Снова назад. Идёт, ползёт. Не пристегивался, окно опущено, высунулся и следил за габаритами, всё же грузовик незнакомый. Пока двигается, ёрзать, ускорять, тормозить — нельзя. Первую. Заскользил. Качнул, снова вперёд и поворот. Земля после августовской жары ещё не остыла, не промёрзла, внизу снег подтаивает в кашу. На этой мешанине летняя резина и буксовала. Оп. Двинулись, направо, плавнее, плавнее. Под снегом старый истертый асфальт с кусками камней, мусором и щебнем. На них и вывожу. Ничего, если сядет, откопаем, главное яму или коллектор не поймать. Метр за метром приближалась пещера открытых ворот. Под конец небольшой сугроб, в нём копошиться Кабыр. Чуть разогнал свою колесницу и вскочил во тьму цеха. Эврика! Так кричал бы Архимед, после спасения грузовика из снежного плена.
Врубил фары, неторопливо обогнул мусор и припарковал грузовик ближе к правой стороне (к АБК). Чуть назад, тормоза ощутимо свистят.
Следует найти длинный шланг, отвести выхлопные газы из помещения и его даже можно держать заведенным. Пока топливо есть. Слушать радио, заряжать телефон или ноутбук от прикуривателя. Дикость использовать целый грузовик как «зарядку» двенадцати вольт, но генератора-то нет.
Сегодня явно удачный день. Собрались вместе порадовались, открыли ещё шампанского. Потом я озвучил идею, что надо хоронить Андрея. Это ожидаемо испортило настроение. Ладно. Оставим на завтра, пусть это и не по-христиански. Пока ворота открыты, отапливал печкой кабину. Мы набились всей толпой, согрелись, раскупорили «мартини розато».
Поглядывал в зеркало заднего вида, настроенных в сторону полуприкрытых ворот. В какой-то момент в проёме показались две фигуры. Напрягся. Фух. Дяди Ярик. Трезвый. Напугал. Второго после некоторого раздумья опознал как Иваныча, соседа Библиотекаря из какой-то там квартиры.
— Ого, вы машину сюда загнали. А тут уютно. Здесь будет лагерь беженцев Фрунзе? — сосед неторопливо развел руками.
Вылез из кабины.
— Пока что в корпусе гостиницы.
— Как энергетик могу быть вам полезен, — Иваныч скорее утверждал. — Да и не только по электричеству.
Молча кивнул. Люди с руками (а они у него на вид вполне себе рабочие) нужны. Да и компанию из «бывших парней» своей девушки надо разбавить кем-то не вызывающим раздражение.
— Иваныч. Можем сразу на «ты»? Тогда нужен совет.
Пошли осматривать наше «гнездо», потом кабинет биг босса в АБК, вернулись в цех. Туда деятельные парни под командованием Лизы принесли кое-какую еду. Машину заглушили. Уложили труп Андрея в прямоугольный картонный короб подходящего размера, укрыли брезентом. Труп закоченел и оставался в скрюченном положении, короб нашелся соответствующий, «лежал» покойник на боку.
Парни пытались раскочегарить примус.
Откупорили бутылку хортицы, запивали её газированным «колокольчиком» из кузова.
Иваныч говорил редко и веско. Он переезжает к нам, с женой и ребёнком (это скорее его решение, но возражать хоть каким-то звуком никто не посмел). История про глобальное похолодание от Августа плюс то, что он видит своими глазами его вполне убедила. Многоэтажки без отопления, без воды, без электричества (газ тоже кончился) — не казались ему подходящим местом для зимовки. Стены уже начинали промерзать. Вслух пожалел, что дача аж за тридцать пять километров, поехал бы туда. Поможет нам. Кухня со столовой промёрзнут, примус не поможет. Кабинет директора шикарный, но, замерзнет ещё раньше. Лагерь беженцев предложил основать здесь.
— В цеху? — первым выразил изумление я.
— Цех теплый, греется от земли, площадь большая, а толща грунта не промерзла. Это не сильно спасает, но первое время поможет. Тут можно даже костры разводить, сгореть нечему, один камень, бетон и кирпич. Если залезть и приоткрыть одно окошечко наверху, будет небольшая тяга, не угорим. Вон там есть туалеты для работяг. Внутри поставить палатки, вигвамы соорудим.
— У нас нет палаток.
— Ничего, есть один мужичок в тридцатом доме, в девяностые прапорщиком был, таким как из анекдотов. До сих пор держит на продаже три огромные армейские палатки. Такие, советские.
— А где хранит?
— Гараж у него тут. А что?
— Ладно, возьмём.
— Купим.
— Может и купим. Давайте обсудим, мы же вроде команда. Или племя.
Я попросил Иваныча подробнее рассказать про его виденье лагеря в Цехе. И что делать если будут новые сейсмические толчки? Впрочем, общежитие тоже развалится как нечего делать.
В общем, он нас убедил. Будет «деревня» внутри цеха. Такой вроде купол, только примитивный, из кирпича и железобетона. Внутри «пузыря» цеха температура — выше уличной. А в жилищах ещё выше. Снаружи минус сорок, внутри ноль, в палатках плюс десять. Звучит убедительно. Притом Цех — своего рода пещера, наши древние предки в таких и выживали. Будем ориентироваться на опыт старшего поколения.
Пока светло, стали таскать ценности из АБК. Сразу в цех. Начали с алкоголя. Иваныч ушел к себе, завтра вернется. Библиотекарь пока в сомненьях (думаю, он высказал Дяде Ярику много больше про наш коллективный интеллект и способность прожить дольше пары дней). Евстигней тоже пока не вернулся. Будем организовывать переезд. Когда стемнело, разожгли костёр. Уже впотьмах по протоптанной тропе внесли кровати, светили фонариками, тащили одеяла, постельное бельё. Так и поставили их вокруг костра. Ворота закрыли на фиксаторы, двери прикрыли. Топили каким-то мусором, обломками поддонов. Ломали, рубили топором (ему совсем кердык приходит).
Отчего-то в моих ощущениях гопники-мародёры сбились в большую стаю. И у них есть алкоголь, есть целые горы продуктов из сетевых магазинов, а это целое богатство. Икра, белый хлеб, масло, кипят кастрюли, варятся пельмени (я бы сейчас убил за пельмени), жарятся на вертелах бройлерные цыплята, куски свинины. У них есть оружие, россыпи денег, золото. Вокруг подобающие им девушки такой же породы, блестят наготой. Они вкусили человеческой крови, а государевы бойцы просто с ними не справились.
А у нас есть разрозненные инструменты по Заводу. Есть громадина цеха. И дрова пока есть. Грузовик на ходу и не под снегом. И Иваныч. Он мне нож подарил. Спросил, какой у меня любимый вариант ножа, я ответил, что «ка-бар», оружие американской морской пехоты (честно говоря, видел только в кино, зато неоднократно). Он помолчал, вынул из кармана отличный прямой ножик, односторонней заточки, с широченной лопатой лезвия, длиной полотна сантиметров двадцать, гардой из пятимиллиметровой стали, наборной деревянной ручкой, медным навершием и простым чехлом. Ни разу не ка-бар, зачем только спрашивал, но нож огонь. Сказал, что называется нож-хвостовик. Имеется ввиду хвост крокодила? Нацепил. Спал так что со стороны огня Лиза, с другой — АК, под кроватью «хвостовик».
Глава 4
Топор ледникового периода
Я не знаю, какими средствами
будет вестись третья мировая война,
но четвёртая будет вестись
с помощью камней и палок.
А. Эйнштейн
День пятый. Светает. Проснулся бодрый, раньше всех. Костёр потух, но остались угли. Добавил дров. Раздул. Для готовки всё равно лучше подходит примус. Для готовки пищи на огне нужен походный котелок толстого металла, чтоб не прогорал, ибо огонь не отрегулируешь (разве что высотой расположения котла).
Облачился в комбез, взял складной нож, тесак-хвостовик. Внутри цеха есть вертикальная лестница к крыше. Полез. Откровенно говоря, на крышу общежития подниматься было проще. К середине устал, руки дрожали и возник навязчивый вопрос нахрена мне это восхождение? Однако, лез и лез, даже не стал останавливаться.
Наверху навесная площадка. Оттуда ещё лесенка к люку на крышу. Навесной замок. Вот говнище, монтировку не взял. От кого тут вообще замок, от голубей? Поднялся по лесенке, навалился плечом. Поднял. Старенькие шурупы, удерживающие пластину на люке, любезно оторвались, замок безвольной соплей повис перед лицом. Пойдет, но в следующий раз без монтировки никуда.
Наверху обнаружил что
