Настоящая фантастика – 2011 - Александр Николаевич Громов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вам не стоит показываться на людях до срока. Мы хотим, чтобы ваше появление произвело настоящий фурор! – долговязый беспокойно оглянулся и нетерпеливо дернул тореадора за рукав. – Прошу вас, скорее в машину.
– Неужто я так отличаюсь от своих потомков? – удивился Мигель, устраиваясь на мягком сиденье.
– О! Различий хватает. Одни сразу бросаются в глаза, другие – скрыты. – Латук устремил свои нервные тонкие пальцы к панели управления, и фасолевидный аппарат стал медленно подниматься в воздух. Пейзаж за окном напомнил Кортеро фотоколлаж: часть знакомых зданий и сооружений как будто аккуратно вырезали ножницами, а на их место «вклеили» совершенно невообразимые конструкции. Эта принужденная эклектичность наблюдалась не только в архитектуре. Длиннополый костюм прохожего, отмеченный знакомым логотипом, древняя кованая вывеска над входом в новую аптеку, изящный фонарь на углу, превращенный в фонтан, – эти вехи повседневности выглядели привычными и новыми одновременно, точно нерадивый актер-многостаночник наложил один грим поверх другого и под ярким румянцем Арлекина показалась бледная щека Пьеро.
От причудливых форм и необычных сочетаний цветов у пришельца из прошлого рябило в глазах. Однако вскоре аппарат поднялся достаточно высоко, чтобы пугающее разнообразие слилось в единое желтоватое, подсвеченное вечерним солнцем варево, над поверхностью которого то и дело всплывали неоновые пузыри рекламных аэростатов. Ведомый Латуком аппарат поднимался все выше, и вскоре стало ясно, что целью путешествия является одна из янтарных капель на вершине здания-иглы, вокруг которого медленно двигались в ленивом хороводе светящиеся буквы английской надписи «The Highest Hotel».
* * *
В апартаментах, куда компаньоны доставили Мигеля, пахло свежими огурцами. Комната походила на супницу, которую неведомый шутник увеличил до размеров банкетного зала, а вместо крышки приладил стеклянный купол. И все это на высоте шестисот метров над землей! За стеклянной преградой, впаянные в янтарную беспредельность заката, роились тысячи летающих машин. Потоки транспорта, плавно обтекающие зеркальные обелиски высотных зданий, походили на косяки экзотических рыб, скользящие между коралловых башен.
– Итак, вы хотите, чтобы я бился на арене? – Мигель с трудом оторвал взгляд от потрясающей панорамы города.
– Именно, – Брокколи сцепил тонкие пальцы. – Наше шоу называется «Ланиста» и посвящено древним силовым состязаниям.
– Но почему выбор пал на меня? Почему вы не обратились к Эль Фанди или, скажем, Ривере? Да что там Ривера. С вашими возможностями вы могли бы заполучить самого Хуана Бельмонте!
– Без сомнения, все они достойные тореро. – Латук поднялся и нервно заходил по комнате. – Но у вас, помимо несомненных достоинств матадора, есть нечто, чего не было у этих выдающихся бойцов.
– Вот как? И что же это?
– Вы убежденный мясоед. Ненавистник растительного рациона.
– И это все?! – Мигель ошарашенно уставился на долговязого.
– Этого более чем достаточно, – улыбнулся Брокколи. – Сеньор Кортеро, прошло двести лет, вы оказались в эпохе победившего вегетарианства. Появление на арене веганофоба из варварского прошлого произведет потрясающий эффект на публику!
– Значит, в Испании больше не едят мяса? – Мигель загрустил. Похоже, приличный ужин откладывался на долгий срок.
* * *
Оказалось, что проблему с отсутствием мясных блюд для гостя из прошлого компаньоны решили заранее. Синтезировали пищевую массу и, словно скульпторы, вылепили из нее свиные окорока и куриные грудки. Правда, первые обладали легким привкусом патиссонов, а вторые отдавали клубникой.
После ужина Мигеля повезли смотреть бои. Городская арена, камни которой помнили гладиаторское «Ave Caesar!..», перенесла очередные два столетия с невозмутимостью старого легионера, терпящего трудности дальнего марша. Изменилась конструкция сидений, впадину сцены накрыл зеркальный купол, а сложенные из огромных блоков стены оживились пестрыми полотнищами рекламных голограмм, но основу составлял все тот же старый, надежный камень. Мигель просунул руку прямо сквозь мерцающий бренд кока-колы и нежно погладил шероховатую прохладную поверхность, нащупал углубление, оставленное пальцами тысяч тореро со времен легендарного Пепе-Ильо.
– Прошу сюда, – Латук открыл неприметную дверь и сделал приглашающий жест. Матадор вошел в комнату и тут же отпрянул назад. Прямо на него надвигался некто, причем с явно агрессивными намерениями, и только мгновением позже, по характерному мерцающему ореолу, обтекающему фигуру незнакомца, Мигель понял, что это голограмма.
Матадор шагнул в сторону, чтобы получше рассмотреть призрачного поединщика, и удивленно присвистнул. Воин у двери оказался женщиной. Сухонькая старушка, облаченная в кожаный доспех, воинственно размахивала здоровенным трезубцем, зажатым в правой руке; в левой пожилая воительница держала сеть наподобие рыбацкой.
– Знакомьтесь. Бесстрашная Доротея Хиерра, вдова пчеловода и почтенная домохозяйка, – Латук вошел в комнату вслед за Мигелем. – Откат!
Изображение, послушное команде долговязого, уменьшилось, открывая противоположную сторону арены. И тут тореадора ожидал очередной сюрприз.
Противников у воинственной Доротеи было двое. Справа на женщину наступала внушительных размеров стиральная машина, слева хищно щелкал крышкой посудомоечный аппарат.
– Борьба с бытовым рабством! Прекрасная аллегория! – рядом со своим долговязым компаньоном восхищенно застыл Брокколи.
Между тем ситуация на арене стремительно менялась. Бытовые приборы атаковали, одновременно метнув в сторону человека длинные провода. В воздухе хищно блеснули вилки-набалдашники. Но домохозяйка была начеку. Увернувшись от одного черного щупальца и отбив второе трезубцем, старушка рванулась вперед и резким движением набросила сеть на стиральную машину. Шарообразные грузы, окаймляющие края ловчей снасти, тотчас присосались к поверхности арены, обездвиживая противника. Машина дернулась несколько раз, пытаясь вырваться из западни, но, осознав тщетность усилий, замерла, только тревожно перемигивались огоньки на приборной панели да хищно поблескивала в свете прожекторов рельефная надпись «Bosh».
Однако дело было еще не кончено. Электронная посудомойка снова атаковала. Крышка аппарата отворилась, и в Доротею полетели белые диски тарелок. Старушка едва уклонилась от столовых снарядов, и тут провод стиральной машины, который до этого тихонько лежал на арене, вскинулся раненой змеей и стремительно подсек ноги женщины. Домохозяйка упала. На заднем плане раздался приглушенный рев трибун. Посудомоечная машина приблизилась, собираясь, как видно, добить противника, и напоролась на брошенный умелой рукой трезубец. Аппарат остановился. Из пробитого корпуса повалил дым. Засверкали электрические разряды.
Старушка поднялась с земли, с достоинством поклонилась рукоплескающим зрителям и удалилась из поля обзора камеры.
– Какое зрелище! – разволновавшийся Брокколи извлек из кармана ослепительно-белый платок, снял пенсне и принялся ожесточенно протирать запотевшие линзы.
– Жутковато, напоминает ночной кошмар, – усмехнулся Мигель. Он подумал о том, что поторопился подписать контракт, не удосужившись прочитать все пункты до конца.
– Думаете, это кошмар? А что вы скажете насчет рассерженного пожарного робота или дикого карьерного грузовика?
– И все же это не настоящий противник. Разве может электронная марионетка сравниться с живым хищником?
– Вот тут вы ошибаетесь, сеньор Кортеро, – с
