Сейф за картиной Коровина - Анна Князева

Дайнека, разумеется, расценила это как приглашение к прогулке.

Сначала из подъезда выбежала Тишотка, потом Дайнека. Дождь закончился. Собака подбежала к кусту и подняла лапу.

Вот тебе и раз! Дайнека смекнула, что имя придется менять. Но у нее не было никаких идей, ничего нового не приходило в голову.

– Хоть ты и оказался Тишотом, но придется тебе остаться Тишоткой, – сказала она и, вспомнив о своей машине, оглянулась.

Автомобиль стоял на прежнем месте, но к нему плотно прижался джип, похожий на бульдога.

«Бульдог» принадлежал Свинье. Дайнека представила, с каким злорадством он выкручивал руль, пристраиваясь поближе.

Она нащупала в кармане ключи и ринулась к машине, решив убрать ее от греха подальше. Не дожидаясь приглашения, Тишотка деловито проскочила… нет, проскочил мимо нее в открытую дверь и устроился на заднем сиденье.

Дайнека долго «вытанцовывала», выкручивая руль, и слегка задела джип. Пришлось выйти из машины. И тут она нос к носу столкнулась со Свиньей. По его виду легко было догадаться, что он караулил не один час, поджидая, когда она попадется.

– Я не повредила вашу машину?

– Если повредила – заплатишь, будь спокойна, – ухмыльнулся он.

В тот же момент за спиной Дайнеки раздался голос:

– У тебя есть претензии к девушке?

Не видя того, кто это сказал, она могла наблюдать, что творилось с лицом Свиньи. Как и в прошлый раз, наглая улыбка сошла, и оно безнадежно обвисло.

– Нет. Никаких претензий. – Свинья отступил назад, и через мгновение дверь его подъезда захлопнулась.

Дайнека обернулась и удивленно присвистнула.

– Не свисти, денег не будет.

– А у тебя их, я вижу, куры не клюют.

Перед ней стоял Джамиль. Но не тот, что прежде – серый, замкнутый и злой, а шикарный денди, позади которого стоял новенький «Бентли».

Дайнека не спеша обошла машину, придирчиво оглядывая со всех сторон, с видом человека, который при желании мог бы ее купить, но опасается, как бы его не надули. На шаг позади озабоченно трусил Тишотка. Он подбежал к колесу, принюхался и поднял заднюю лапу. Дайнека не успела цыкнуть, как дело было сделано.

Джамиль присел на корточки, дожидаясь, пока Тишотка подбежит к нему и сядет напротив. Они долго смотрели друг другу в глаза, затем пес опустил уши и наклонил голову.

– По крайней мере, совесть у тебя есть, – усмехнулся Джамиль и потрепал его за ухо.

– Ты проезжал тут случайно? – спросила Дайнека.

– Что верно, то верно, – подтвердил Джамиль.

– И вдруг увидел меня?

– Точно. Понял, что тебе нужна помощь, и решил помочь. Так что там случилось…

– Ее убили, – перебила его Дайнека.

– Это я заметил еще тогда, – мрачно пошутил Джамиль. – Кто она?

– Подруга. Нина была моей единственной подругой.

Неожиданно для себя Дайнека уткнулась носом в его грудь и заплакала. Она плакала и не понимала, почему открылась именно ему.

– Я не уеду, пока не буду уверен, что ты в порядке, – сказал Джамиль.

Она разрыдалась еще сильней – это была ее обычная реакция на сочувствие.

– Разрешите пригласить вас на чашечку чаю, – заговорил он ненастоящим голосом, желая рассмешить ее.

Дайнека опешила:

– Нас?

Джамиль молча перевел взгляд на смирно сидящего пса.

А уж Тишотка знал точно, что речь идет о нем. Дверца «Бентли» распахнулась, и он первым заскочил в машину.

Глава 8

На одну проблему больше

– Если не возражаешь, я заеду в пару мест, – сказал Джамиль.

Дайнека не возражала. Казалось, на время ушли все проблемы. Она просто сидит в красивой машине с классным парнем.

День клонился к вечеру. Автомобиль выехал на проспект Мира. Джамиль свернул вправо, затем влево и заехал в тесный дворик. Дайнека прижалась к стеклу, рассматривая нелепое здание чужеродной архитектуры. Зеленые балконы, как наросты, облепили его «тело». Вплотную к странному дому прилепилось сооружение поменьше и поскромней.

– Ги-Бэ-Дэ-Дэ… – прочитала она.

– Подожди пять минут, – попросил Джамиль, – я быстро.

Он взбежал по лестнице и скрылся за дверью учреждения. Через пять минут, как и обещал, вернулся, но вышел вместе с плотным мужчиной. Разговаривая, они медленно продвигались к машине. До ушей Дайнеки донеслись слова, сказанные мужчиной:

– Я сделаю все возможное.

Джамиль что-то ответил. Собеседники преувеличенно дружелюбно пожимали друг другу руки и, не разнимая ладоней, долго ими трясли.

Когда Джамиль сел в машину, он чертыхнулся.

– Почему? – тихо спросила Дайнека.

– Потому что не люблю, когда говорят «да», а это значит «нет».

– Разве так честно? – удивилась она.

– А я о чем…

– Не про него речь. Ты сейчас жал тому человеку руку, улыбался…

– Тебе сколько лет?

Дайнека поняла, что вопрос риторический и Джамиль не ждет на него ответа, но все же ответила:

– Двадцать два.

– В какой стране ты живешь?

Она повторила:

– Разве так честно?

Джамиль долго смотрел на нее, а потом обронил:

– Я об этом не думал.

Заехали еще в два места. Джамиль уходил и быстро возвращался. Каждый раз его кто-нибудь сопровождал до машины. Последней была девушка, при виде которой проходившие мимо мужчины выворачивали голову и не сразу потом находили дорогу. Почти двухметровый рост, распущенные до пояса волосы, потрясающая фигура. Казалось, ее огромным синим глазам тесно на узком лице.

Дайнека буквально прилипла к стеклу. Потом отшатнулась и сама себе показалась смешной.

Красавица явно пыталась сосредоточиться. По всему было видно: не в ее привычках размышлять, если вопрос не касается жизни и смерти. Дайнека отметила это с женским злорадством и сказала Тишотке доверительным тоном:

– Было бы некстати, если бы у них что-то было…

Тишотка честно отработал доверие – подскочил к стеклу и тявкнул.

Джамиль сел в машину, и они поехали дальше. По дороге он включил радио, заиграла тихая музыка. Вдруг автомобиль резко затормозил. Джамиль выбежал. Дайнека с тревогой смотрела ему вслед. Спустя несколько минут он вернулся с букетом крупных садовых ромашек.

– Людей, убегающих, чтобы купить цветы, понять трудно, – усмехнулась Дайнека.

Уже через полчаса они сидели за столиком самого известного бара. Сделали заказ и, ожидая, разглядывали интерьер заведения. Обстановка была стильной, но стиль им был незнаком, потому что в семидесятых, когда так выглядело каждое заведение общепита, ни тот, ни другая еще не родились.

Принесли заказанный чай. Как и подразумевала стилистика зала – в граненых стаканах.

Внезапно Дайнека вздрогнула и удивленно посмотрела в глаза Джамиля. Потом всем телом навалилась на стол и молча затряслась от смеха.

– Как ты сюда его протащил? – спросила она, подняв смеющееся лицо.

Джамиль оттопырил льняную рубашку.

– Под рубашкой? – Она снова упала на стол, плечи ее вздрагивали, а под столом Тишотка старательно вылизывал ей ноги.

В бар вошел строгий мужчина и напряженным взглядом обвел зал. У выхода стоял еще один внимательный человек. Потом они быстро сменили диспозицию, в результате чего в поле зрения посетителей бара возник знаменитый певец. Огромного роста, с закинутыми назад черными волосами, он, казалось, заглянул сюда только полюбопытствовать. Окинув публику беглым взглядом и заметив Джамиля, двинулся к нему. Джамиль встал, они поздоровались, перекинулись несколькими словами и так же коротко попрощались.

Дайнека притихла. Она смотрела на Джамиля, пытаясь определить его место на этой арене амбиций. Перемена в настроении была настолько заметной, что он накрыл ее руку своей и тихо сказал:

– Все будет хорошо.

Спустя час они были в его доме. Джамиль обнял ее у порога, едва захлопнул входную дверь. Дайнека, как сумасшедшая, отвечала на его быстрые поцелуи и знала, что все, что ей нужно сейчас, – это он.

Но вдруг Джамиль резко отстранился и, глубоко вздохнув, сказал чужим голосом:

– Если хочешь себе добра, беги отсюда…

Он отвернулся и вошел в комнату. Дайнека приблизилась и обняла его.

– Я не шучу, – произнес Джамиль. – Не хочу, чтобы у тебя стало на одну проблему больше.

– Я знаю, что ты никогда не платишь… за это, – грустно пошутила Дайнека.

– Серьезно говорю, уходи.

– Не уйду. И если у тебя есть жена и дети, пусть даже в Тамбове, я не желаю об этом знать.

– Никого у меня, кроме тебя, нет. Вот, может быть, только Тишотка.

Дайнека хотелось плакать, но грустно не было. Ей хотелось плакать от того, что было хорошо.

Она редко не ночевала дома – не любила чужие постели в чужих домах. Вглядываясь в лицо Джамиля, Дайнека испытывала сильное желание погладить его по щеке, но боялась разбудить.

– Ты не спишь? – спросил он, не открывая глаз.

– Не сплю.

– Тогда и я не буду. У тебя красивые глаза и детский взгляд. Я знал, что мне нужно бежать от тебя, а ты меня подобрала, там, у кладбища.