Чужой Мир. Дилогия - Оксана Гринберга

Я быстро скинула уродливую тряпку, служившую мне платьем, которая в Москве сгодилась разве что на половую тряпку.

– Сначала это! – Нисса протянула мне длинную льняную сорочку.

Натянув ее, я нырнула с головой в зеленую материю платья, разыскивая рукава и ворот. Наконец, надела. Платье вовсе не оказалось мне коротким, наоборот, подол практически достигал пола. По консервативному вырезу на груди шла серебристая вышивка. Красиво! Уж не руки ли Ниссы создали эти узоры в виде переплетенных косичек?

– Да, очень хорошо! – произнесла та дрогнувшим голосом. – Носи, пожалуйста, это платье! Я хочу тебе его подарить.

– Спасибо! – отозвалась я. – Даже не знаю, как тебя отблагодарить…

– Если и благодарить, то не меня! На все воля Богини-Матери. Она послала тебя в сложное время. Как для меня, так и для тебя, деточка!

Я с ней согласилась. Да, время и впрямь непростое!

– Расскажи мне о себе, Марта, – попросила Нисса. – Как ты очутилась в Туиренне? Почему оказалась одна, больная, на ступенях храма Бригитты? Где твоя семья, которая должна о тебе заботиться? Почему рядом с тобой не оказалось мужчины?

Она задавала слишком много вопросов, на которые я не могла дать ответов. Но что же мне ей рассказать? Я любила одного, а вышла замуж за другого. Пыталась развестись, но муж просил дать ему еще один шанс. Еще шанс, а затем еще и еще! Пошла ему за молоком и попала под колеса. Тащилась по пустыне, пока не умерла в очередной раз.

Впрочем, выходило, меня все же спас дракон.

– Как-то все глупо получилось! – вздохнула я. Сказать ей, что я – из другого мира? По словам Меры, страшная напасть, что регулярно вторгалась в их страну, тоже неместного происхождения, поэтому я решила промолчать. Вспомнила слова темноволосого красавчика, о том, что посла Улайда повесили на воротах. Как бы самой не очутиться рядом! – Я совсем запуталась! – призналась Ниссе.

– Так бывает, – пожилая женщина села рядом со мной на лавку. – Сбежала из дома?

Я нерешительно кивнула. Ну, если думать крайне образно, то можно сказать и так!

– А как же твои родители?

– Они умерли, когда мне исполнилось шестнадцать. Осталась бабушка, но она тоже умерла. Затем я вышла замуж не за того человека.

– Ушла от него?

– Хотела уйти, но он уговорил остаться. А затем… Дальше ты уже знаешь! – и я кивнула на очаг и трещины в стенах ее дома.

– Собираешься к нему вернуться?

– Я обещала принести ему молока…

Все, сил моих больше нет! И я вновь зарыдала, закрыв лицо ладонями. Затем продолжила, но уже на груди у мамы Ниссы. Боже, столько плакала я только на похоронах родителей и бабушки!

– О, я вижу, вы хорошо проводите время! – донесся веселый голос Бэка. – Льете воду во славу Богини Бригитты! А я все же решил с вами поужинать… Не вовремя? Могу еще погулять!

– Нет, нет! – произнесла Нисса. – Заходи, Бэк! Тебе здесь всегда рады.

Шмыгая носом и размазывая слезы по лицу, я смотрела, как он хозяйничает в доме Ниссы. Женщина тем временем взяла гребень и заплела мне две косы, завязав их зелеными лентами. Бэк убрал с огня котел и разлил суп по тарелкам. Зажег две свечи, потому что вечерний полумрак уже успел сменить дневной свет.

– Что, рыдала о своей загубленной жизни? – спросил Бэк. – Поедим, и расскажу тебе свою историю. Надеюсь, она не менее жалостливая!

– Со слезами покончено! – ответила ему, усаживаясь за стол. – Но, если ты хочешь, я могу тебя пожалеть.

– Как именно? Я подумываю о нежных объятиях и поцелуях, это помогло бы развеять мою грусть…

– Бэк! – строго произнесла Нисса. – Не забывай, что Эиринн – моя дочь.

– Да помню я!.. – многозначительно ответил он, заглядывая в вырез моего платья.

И я решила… Ай, да и черт с ним, пусть пялится! Есть хотелось до ужаса. Тут Нисса протянула нам с Бэком деревянные ложки. Разломила серый хлеб, положив его на глиняную тарелку в центре стола.

– Давайте уже начнем! – сказала она. Затем добавила: – Во славу богини Бригитты, ведь сегодня ее день!

Затем Нисса пробормотала молитву, и мы принялись за невероятно вкусный суп. Я съела целых две тарелки, прежде чем во мне проснулась совесть, попросив не наглеть.

– Спасибо, – икнул Бэк. – Очень вкусно!

Я собрала грязную посуду, прополоскала в большом корыте, затем вытерла куском ткани, который больше остальных походил на полотенце. Нисса наблюдала за мной с улыбкой. Наверное, потому что я все делала не так… Бэк тоже времени не терял. Его взгляд постоянно шарил по моей фигуре, останавливаясь на наиболее выпуклых местах, которых, впрочем, было не так уж и много. Наконец, посоветовав нам собираться на праздник, отправился по своим делам.

Закончив с хозяйственными делами, я села на лавку, чувствуя, как меня клонит в сон после сытного ужина. Нисса расчесывала светлые с сединой волосы, заплетая их в косы.

– Как прошел праздник Святой Бригитты? – неуверенно спросила у нее, решив разогнать повисшую тишину. – Были ли люди сегодня достаточно щедры?

– Сегодня мне хорошо подавали! – ответила Нисса. – Сейчас покажу, что удалось собрать.

Она выловила со дна корзины полотняный мешочек, обвязанный кожаным ремешком. Высыпала на монеты на стол. Под ее одобрительным взглядом я стала разбирать деньги этого мира. В основном, это были круглые монеты темно-коричневого цвета. Бронза? Медь?! Но попадались и разрезанные, а, может, разрубленные мечом половинки и четвертинки. На каждой из круглых монет был оттеснен профиль худого сердитого мужчины в высоком остроконечном шлеме.

– Вот это – фартинги, – Нисса села рядом, взяв в руки четвертинку. – В последнее время их часто подают… Война скоро придет в Мунстер, люди стали прижимистее. Вот это – халфинги, – показала на половинку. – Целая монета называется пенни.

– А это – Гургаст Худой? – я принялась рассматривать мужскую голову на монетах.

– Именно он… Наш король, да продлят Боги его дни!

Тут Нисса подошла к сундуку и решительно его отодвинула.

– Подойди сюда, деточка! Посмотри, здесь у меня тайник. – Женщина вынула нижний камень из кладки стены. Засунула руку и вытащила знакомый мешочек. Тот самый, подаренный темноволосым воином, заботливо хранимый мной в чашечке бюстгальтера!

– Здесь все, что осталось от твоих денег, – Нисса высыпала содержимое на стол. Круглые темно-серые монеты были меньше размером, чем их собратья, но при этом выглядели куда солиднее.

– Это серебряные пенни. Сейчас их девять штук, хотя было двадцать. Одиннадцать забрал друид за лечение.

– А двадцать – это много?

– Много! – кивнула Нисса. – Месячный заработок воина в гарнизоне. Мне Бэк рассказывал, у него брат там служит.

Она смотрела на меня излишне внимательно.

– Я их не воровала, он мне сам подарил! – выдавила я из себя.

В голове тревожно заметались мысли, ища выход. Неужели темноволосый воин отдал мне свое месячное жалование? Просто так, пожалев незнакомую девицу с улицы, вернее из пустыни, спросив у нее лишь имя и посоветовав найти караванщиков?!

– Давай обратно положим! – произнесла Нисса, сгребая монеты со стола. – У меня еще есть, но завтра они нам понадобятся.

Я кивала, не слушая, что она говорит, стараясь не расплакаться.

Затем Нисса долго хлопотала по дому, двигала сундук, доставала для себя темно-коричневое платье. Я же сидела и качала головой, словно китайский болванчик, думая о воине из цитадели. Мысли метались, переплетаясь в узоры, похожие на те, что были вышиты серебряными нитями на вороте моего платья.

Мужчина, деньги, дракон, пустыня… Он отдал мне свое жалование!

– Его звали Райвен Маккалахер, – прошептала я так тихо, чтобы Нисса не услышала.

Вскоре вернулся Бэк. Нисса тем временем снова хлопотала около стола, складывая в ту же самую корзину продукты: сыр, крынку с молоком, хлеб, бутылку вина. Туда же пристроила большой нож. Я хотела помочь, но силы меня покинули. Похоже, дневные волнения полностью исчерпали запас бодрости, который появился после сна с Мерой.

– Посмотри на девочку! – произнес Бэк. – Она еле сидит, сейчас с лавки свалится!

– Со мной все в порядке, – пролепетала я. – Хочу посмотреть на праздник Имболк.

– Могу тебя отнести, – весело предложил Бэк, но я покачала головой. Сама пойду!

Вскоре Нисса накинула мне на плечи длинный шерстяной плащ, застегнув его круглой железной пряжкой-фибулой. Поставила две зажженные свечи в высокие горшки, объяснив, что на улице ветрено, а глиняные стенки не дадут пламени погаснуть. Бэк подхватил корзину, и мы вышли из дома.

Снаружи давно уже стемнело. Впереди, в просветах между темнеющими стенами домов, мелькали огни. Я слышала голоса, кто-то напевал, люди громко переговаривались, смеялись. Кажется, все шли по направлению к реке. Нас обогнали двое мужчин с факелами, обдав запахом немытых тел. Раздались приветствия. Я тоже пробормотала что-то вроде: «Доброго вам праздника!». Вскоре мы присоединились к большой группе возле реки. Люди пели и танцевали, некоторые грелись у горящих костров. Мужчины пили эль. Женщины выводили гимны во славу Богини. Вокруг, веселясь, бегали дети, то и норовя ухватить что-то из разложенного на покрывалах скромного угощения.