Русские в Латинской Америке - Сергей Нечаев

Скончался Николай Францевич Эрн в Асунсьоне 19 июля 1972 года.

Ниже приводится текст некролога, помещенного по этому поводу в газете «Наша Страна»:

«19-го июля сего года в парагвайской столице, после продолжительной болезни, на 93-м году жизни скончался один из первых членов русской колонии в этой стране и инициатор постройки православной церкви в Асунсьоне, Генерального Штаба генерал-майор Русской Императорской Армии и дивизионный генерал Парагвайской Армии Николай Францевич Эрн. Высокопреосвященный Архиепископ Афанасий, находившийся в это время в Асунсьоне, совершил отпевание в сослужении о. Иоанна Петрова и в присутствии множества молящихся и двух военных представителей парагвайского президента генерала Стреснера. Перед кладбищем, по приказу президента, траурный кортеж ожидали батальон президентской гвардии с оркестром, военный министр, начальник авиации и офицеры асунсьонского гарнизона, которые на руках понесли гроб до могилы. При погребении покойному были отданы военные почести, полагающиеся генералу парагвайской армии. От имени президента Стреснера и парагвайских вооруженных сил прощальное слово произнес профессор Парагвайской Военной Академии Генерального Штаба генерал-лейтенант С. Л. Высоколян».

В Латинскую Америку эмигрировали многие родственники Николая Францевича Эрна. В частности, его жена — Мария Давыдовна Эрн (урожденная Векилова) — скончалась в Асунсьоне 26 января 1963 года.

Их сын Борис Николаевич Эрн, бывший корнет 18-го драгунского полка в Вооруженных силах Юга России, служивший в 1936–1949 годах офицером в парагвайской армии, переехал в США, поселился в Нью-Йорке и был там издателем знаменитой «Русской газеты».

Наталия (Tala Ern de Retivoff), дочь Николая Францевича и Марии Давыдовны Эрн, известна как основательница одной из первых в Латинской Америке школ классического балета (сначала «Academia de Danzas», а потом «Ballet Clásico y Moderno Municipal»). Она до сих пор живет в Аргентине. Ее муж — Сергей Митрофанович Ретивов — тоже кадровый военный. Он принимал участие в войне с Боливией, но больше известен как ученый-исследователь бассейна реки Конго в Африке, автор нескольких книг.

Кстати сказать, отец С. М. Ретивова — Митрофан Иванович Ретивов (1869–1961) — был известным медиком, директором медицинского отделения Харьковского страхового общества. Он основал санаторий для больных туберкулезом на юге России и на Кавказе, избирался вице-председателем Пироговских съездов, проходивших в Москве, Санкт-Петербурге и Новочеркасске. В годы Гражданской войны М. И. Ретивов был главным врачом одного из крупнейших госпиталей в Харькове. После войны он тоже эмигрировал в Латинскую Америку, работал врачом в Красном Кресте в Парагвае во время войны этой страны с Боливией, а скончался 16 марта 1961 года в возрасте 92 лет в Аргентине.

Татьяна Ретивова (Retivoff — в более удобной для испаноговорящих транскрипции), дочь С. М. Ретивова и Н. Н. Эрн, стала известной балериной. Она танцевала в ведущих балетных труппах в Нью-Йорке и Париже. Позже в качестве второй профессии она освоила психологию и даже стояла у истоков создания метода нейролингвистического программирования (НЛП) как терапевтической техники в Латинской Америке. Сейчас она — практикующий психолог и преподаватель Мадридского университета. Ее дочь Патрисия также живет в Мадриде и работает в области квантовой медицины.

Брат Н. Ф. Эрна, полковник Сергей Францевич Эрн, также на стороне Парагвая принимал участие в Чакской войне, потом строил в этой стране инженерные сооружения, внес большой вклад в строительство Асунсьона — столицы Парагвая.

Глава четвертая

РУССКИЕ СОЛДАТЫ И ОФИЦЕРЫ В ВОЙНЕ МЕЖДУ БОЛИВИЕЙ И ПАРАГВАЕМ

Это была без преувеличения самая кровопролитная война XX века в Латинской Америке. Ее причиной стала спорная область Чако (Chaco или Gran Chaco) — полупустынная, холмистая на северо-западе и болотистая на юго-востоке. Дело в том, что на эту область приходилось примерно 60 % территории Парагвая, и это были практически неизведанные в то время земли, сельва (влажные тропические джунгли), где в числе прочих обитали племена дикарей-людоедов «морос», которых боялись даже местные индейцы.

Владислав Гончаров в приложении к книге А. В. Шталя «Малые войны 1920–1930-х годов» пишет:

«Большая часть территории Парагвая представляет собой гористые джунгли или сухие полупустынные нагорья, настолько малоценные и слабо населенные, что после окончания Парагвайской войны никто даже не потрудился провести демаркацию новых границ в отдаленных районах. В результате огромный район Гран-Чако, где сходились границы Бразилии, Боливии и Парагвая, так и остался фактически ничейным. Эта территория площадью около 250 000 кв. км, сухая и холмистая на северо-западе, ближе к Боливии и предгорьям Анд, болотистая и непроходимая на юго-востоке, вдоль реки Парагвай, за которой начиналась территория Бразилии, была практически никем не освоена. Здесь жили только немногочисленные индейцы гуарани — почти не изведавшие благ цивилизации, но считавшие себя парагвайцами. Местные жители занимались скотоводством и добывали кору дерева кебрачо, из которой производился танин — дубильное вещество. Боливийцы в Чако практически не появлялись, хотя в правительственных и промышленных кругах Ла-Паса давно обсуждалась идея постройки на реке Парагвай (приток Параны) порта, который дал бы стране выход в Атлантический океан».

Пограничные споры между Боливией и Парагваем относительно области Чако тянулись десятилетиями, поскольку она даже не была толком отображена на географических картах. Когда же в боливийском Чако нашли нефть, стало ясно, что война за парагвайскую часть Чако, где наличие нефти также ни у кого теперь не вызывало никаких сомнений, неизбежна.

Она и началась в 1932 году. На стороне Боливии были американская корпорация «Стандарт Ойл» (и в целом США), большая и хорошо вооруженная армия с современными танками и самолетами, поддержка Германии и немецкий высший командный состав. Боливия, помимо прибылей от эксплуатации нефтяных месторождений, рассчитывала и на улучшение своих геополитических позиций, так как в случае захвата парагвайской части Чако она получила бы возможность выхода к Атлантическому океану по реке Ла-Плата, что было бы крайне удобно для танкерной транспортировки нефти.

На стороне Парагвая было лишь около пятидесяти тысяч призванных по мобилизации туземцев, вооруженных мачете, и три тысячи русских добровольцев, считавших эту страну пусть ничтожным, пусть призрачным, но все же маленьким очагом своей новой родины.

15 июня 1932 года боливийские войска внезапно атаковали парагвайскую армию. Так началась так называемая Чакская война — боливийско-парагвайская война, превратившаяся, по сути, в войну за территориальную целостность и независимость Парагвая.

С началом военных действий власти Парагвая предложили русским офицерам-эмигрантам принять парагвайское гражданство и поступить на военную службу. Группа русских офицеров, оказавшихся волей судьбы в этой стране, собралась обсудить сложившуюся ситуацию. Вывод был однозначен, и он был сформулирован следующими словами: «Почти двенадцать лет назад мы потеряли нашу любимую Россию, оккупированную силами большевиков. Сегодня Парагвай — это страна, которая приютила нас с любовью, и она переживает тяжелые времена. Так что же мы ждем, господа? Это же наша вторая родина, и она нуждается в нашей помощи. Ведь мы же боевые офицеры!»

Сын выдающегося советского кинодокументалиста А. Р. Кармен в своей статье «Русский дом в Асунсьоне» по этому поводу пишет:

«До этой войны ни один из русских иммигрантов не имел парагвайского гражданства. С началом военных действий власти предложили им „стать парагвайцами“ и право пойти на военную службу. „Истосковавшиеся по запаху пороха русские военные романтики приняли предложение и поставили на службу своей новой родине все свои знания и богатый военный опыт“, — так писал о них один из парагвайских историков. Они и в самом деле согласились, но влились в ряды вооруженных сил в качестве добровольцев. Действительно, с их стороны это был жест благодарности стране, приютившей их в трудный час. Право быть гражданами Парагвая они завоевали на поле боя, своим потом и кровью».

Его слова дополняет Владислав Гончаров в приложении к книге «Малые войны 1920–1930-х годов»:

«Парагвай сделал ставку на русских белогвардейцев-эмигрантов — они были неприхотливы, бездомны и бедны. Парагвай же готов был предложить им не только офицерские должности, но и гражданство».

По разным данным, в рядах вооруженных сил Парагвая в качестве добровольцев воевало от 70 до 100 русских офицеров, причем двое из них — Иван Тимофеевич Беляев и Николай Францевич Эрн, о которых было рассказано выше, — в генеральских чинах. Восемь человек (в том числе Николай Петрович Керманов, Анатолий Николаевич Флейшер и Сергей Францевич Эрн) были полковниками, четыре — подполковниками, тринадцать — майорами и двадцать три — капитанами.