Сотни украденных жизней - Ирен Ресс

– Я естественно отказался, сказал, что он больной псих, и собрался выбежать из кабинета. Не успел я отвернуться, как он сделал со мной это. – он поднёс свой палец к глазнице, хотя и так было понятно, что он имеет в виду. – Я сразу же потерял сознание и очнулся призраком. Он закрыл кабинет, в котором это произошло, на ключ, а ночью, когда никого кроме сторожа не было, вынес моё тело. Вот и всё. Теперь ты понимаешь, что тут вообще никому не безопасно?

– Абсолютно. А как давно это произошло?

– Пятнадцать лет назад.

– Подожди, что? Неужели он и тогда работал директором?

– Вот и я о том же. Ему что тогда, что сейчас на вид было слегка за сорок. Ни капли не постарел. Поэтому слова про вечную жизнь уже не кажутся мне чушью. Причём некоторая часть учителей знает, сколько он уже работает, а остальных он периодически меняет и приглашает новых откуда-нибудь из сёл. Ну как тебе, то, что я рассказал? Ты, похоже, влипла, раз он тебе вопросы странные задаёт.

– Мне трудно поверить во что-то настолько ужасное, но нужно узнать больше.

– Интересно, и зачем же?

– У меня тоже кое-кто пропал. Даже несколько человек.

– Ну я всё, что знаю, рассказал. Хотя, думаю, есть тут один, который знает больше. Он лет восемь назад умер. С директором был явно ближе знаком и помогал ему. Его из-за этого на этом этаже недолюбливают. Он где-то внизу вроде прячется. Один там, так что сразу найдёшь.

Я сразу поняла, что он говорил о Диме.

– Ясно.

– Мне кажется я достаточно тебе помог, так что с тебя обратная услуга.

– Какая же?

– Я уже сказал о девушке из колледжа. Её Настей звали. Ей бы сейчас был тридцать один год.

Он назвал ещё некоторую информацию. В том числе и фамилию, которую я сразу узнала. Такая же была у старосты нашего класса.

– Я хочу узнать, что с ней сейчас. То есть, узнай жива она или нет, и сразу же расскажи мне. Только не надо врать. Я бы сам попробовал узнать, но немного тут застрял.

– Хорошо, я поняла.

– И даже не пытайся забыть об этом долге. Я тебя запомнил. Если ничего для меня о ней не найдёшь, спущусь вниз и буду весь день ходить за тобой. Ясно?

– Я же уже согласилась, не за чем мне угрожать.

Я прошла обратно по коридору, спустилась на этаж ниже, где всё ещё было пусто, села прямо на лестницу и начала думать. У меня нет доказательств, чтобы поверить словам этого парня. Хотя скорее уже мужчины, учитывая, что ему сейчас бы было уже за тридцать. Но почему-то пазл в моей голове складывался, и его слова казались правдой. Тем более Давид уже говорил мне не разговаривать особо с директором и с остальными взрослыми. Может он о чём-то догадывался. Интересно, чем он сейчас занимается? Ещё за день до встречи с ним, моя жизнь хоть и была безнадёжной, но хотя бы не настолько пугающей. Постоянные вопросы о матери от директора и его история о знакомстве с моим отцом – это всё способ поймать меня в ловушку? Так значит, я его заинтересовала, и мне скоро конец? На этаже ниже раздался звонок. Я поняла, что совершенно забыла о времени, положила руку на перила и собралась встать. Тогда я заметила, как трясутся мои руки.

Я отсидела последующие уроки, хоть и совершенно не понимала, что на них происходит. В моей голове творился настоящий хаос. Действительно ли мне нужно разбираться в том, что здесь происходит? А выживу ли я, если оставлю всё как есть? Как заставить Диму рассказать мне больше? А может он прав и мне нужно оставаться серой мышкой? Стоит ли говорить Давиду о том, что Дима точно что-то знает? Хотя было бы неплохо просто сбежать из этого города Только как?

После череды мучительных вопросов, я вспомнила дождливый день в доме Давида. День в совершенно другом мире. Гораздо более красивом, чем мой. Я тоже хотела так. Хотела иметь свой просторный дом с таким же современным ремонтом, где-то в месте с красивой природой. Завести собаку, в прохладные и дождливые дни пить горячий шоколад. А главное – не чувствовать безнадёжность. У меня ещё слишком много чего не было, чтобы так рано сдаваться. Я решила попытаться выбраться из ловушки.

После всех уроков я вышла на крыльцо школы и собралась идти домой. В это время я увидела директора, который ставил велосипед около входа. Он улыбался проходящим мимо школьникам. Кто-то из учеников посмеялся, что директор катается во время работы. Но Валентин Сергеевич имел особый слух и, казалось, не пропускал ни слова.

– Ваш директор за активный образ жизни, ребятки! И мне просто нужно было срочно передать некоторые бумаги в администрацию города, никаких бесполезных катаний во время работы.

Он направлялся в мою сторону, и я не могла не напрячься. Но директор лишь показал мне свою обычную пластиковую улыбку. Я поздоровалась и он прошёл мимо меня. От него веяло холодом.

Я шла и смотрела на привычные мне дома и деревья. Но они как будто изменились. Всё вокруг казалось таким хрупким, будто мир может разрушиться в любую минуту. Я ускорила шаг.

Когда я зашла домой, то увидела непривычную для меня картину: мама мыла полы. В главной комнате она расставила сушилку для белья и, очевидно, собиралась стирать. Обычно этим либо занималась я, но не часто, либо никто. Я поблагодарила её тем, что решила не мешать, и пошла в свою комнату. Она сделала шаг за мной и аккуратно взяла за край моего платья. В этом прикосновении я почувствовала то, что не испытывала долгие годы.

– Принеси своё постельное бельё, я постираю. – сказала она чуть-ли не шёпотом. – Чистое вон там. – мама указала на стол. Я кивнула головой и так и сделала.

Я заранее знала, что мне надо быстрее закончить с двумя оставшимися стопками рукописей отца. Мне казалось, что я уже ничего не найду, но я сказала Давиду, что проверю всё. Я очень внимательно рассматривала каждую пометку, стараясь найти скрытый смысл, но всё было тщетно. Видимо Валентин Сергеевич, или кто бы то ни был, убил его сразу же, как только он узнал что-то лишнее. Но…самым ужасным бы было, если бы моего отца убили просто так.

Я собрала бумаги, открыла шкаф и опустила эту огромную стопку, как вдруг заметила, что дно