Лед и пламень - Иван Папанин

Мы засмеялись:

- Митя, ты, часом, не заблудился?

Но Митя вернулся вскоре с огромным противнем печеной рыбы, вынул из мешка несколько буханок хлеба и крикнул:

- Кто желает подкрепиться?

Кажется, ни до, ни после я не ел такой вкусной кефали с теп-яым хлебом. Это был наш прощальный ужин перед уходом в Крым.

Еще в Новороссийске мы сделали одну оплошность - пригласили штурманом бывшего мичмана царского флота Жоржа, фамилии его не могу припомнить. Он уверял, что отлично знает побережье Крыма. Жорж оказался горьким пьяницей.

Мокроусов командовал "Витязем", а мне вверили "Гаджибей". Наступила ночь. "Витязь" шел первым. Скоро должен показаться берег Крыма, но в темноте его еще не было видно. Вдруг "Витязь" резко замедлил ход. Оказывается, Мокроусов узнал... бухту Феодосии. Мы быстро подошли к "Витязю". "Ваня,- сказал Мокроусов,- давай за мной отсюда полным ходом. Как бы не влипли. Приготовьтесь к бою, можем нарваться на противника". Вот куда нас по ошибке привел Жорж! Пришлось спешно покидать вражескую зону.

Когда подходили к Керченскому проливу, вышел из строя мотор на "Витязе". Взяли его на буксир, поплелись дальше черепашьим шагом. На фарватере Керченского пролива нас заметили белогвардейцы, и в погоню вышло вооруженное транспортное судно. К нашему счастью, белогвардейцы повернули назад. Видимо, они тоже приняли "Витязя" за миноносец. Мы же пошли к устью реки Кубани. Там опять чуть не попали в беду: нас заметили и стали обстреливать, на этот раз свои. Только после того как мы несколько раз просигналили красными флажками, обстрел прекратился.

Подошли ближе, но пристать не могли из-за мелководья. Матрос Александр Григорьев, ростом в два метра, разделся, спрыгнул в воду и, высоко подняв документы, чтобы не замочить их, пошел к берегу, где и проверили наш мандат. Немного спустя мы дошли до Анапы. Там начали готовиться к новой попытке высадить десант. Поскольку "Витязь" вышел из строя, пришлось идти на "Гаджибее". Часть людей оставили в Анапе. Мы вместе с Николаем Ефимовым проверили мотор и, едва стало светать, вышли в море.

Нас было одиннадцать человек: Алексей Мокроусов, Василий Погребной, Сергей Муляренок, Николай Ефимов, Григорий Кулиш, Александр Григорьев, Федор Алейников, Александр Васильев, Дмитрий Соколов, Курган, имени не помню, и я. (Теперь нас в живых только двое: Митя Соколов, в восемьдесят лет ушедший на пенсию, и я. Одни погибли в боях, другие умерли: "беспощадное время бьет по нашим квадратам".)

В первые часы рейса погода стояла замечательная, да и мотор работал исправно. Потом началась зыбь, а к вечеру появились большие волны. Мокроусов стоял у руля, а мы с Ефимовым по очереди следили за мотором. Катер заливало водой, и экипаж едва успевал вычерпывать ее. Мокроусов валился с ног от усталости.

- - Вдня, подмени,- сказал он под утро.

Я встал за руль и повел катер, поглядывая на компас. Последний мало был похож на современный корабельный. Он помещался в деревянном ящике, где горела свеча, освещая картушку компаса. Вдруг я услышал сильные перебои мотора. Оказывается, Ефимов от усталости задремал. Насос и охлаждение испортились, и мотор перегрелся. Я бросил руль и быстро остановил движок. Наступили тревожные минуты. Следовало срочно разобрать трубку охлаждения. Дав остыть мотору, мы опять разобрали и собрали его, но он никак не заводился. Тут Гриша Кулиш похлопал меня по плечу и сказал:

- Ванечка, дорогой, не дать ли тебе кружечку, чтобы дело пошло?

Ребята были замечательные, никогда не терялись и умели шутить в самые трудные минуты.

Мотор будто ждал этих слов и сразу завелся. Теперь я уже не отходил от мотора. Шли далеко от берега. Часа через четыре мы оказались, как и хотели, в районе Судака. Круто повернули к берегу. Что ожидало нас? Все было приготовлено для боя - гранаты, пулеметы и винтовки.

Пожалуй, больше всех волновался я: при мне был миллион царских рублей.

Подошли к берегу вплотную, прислушались: вроде бы никого нет. Разведчики, посланные вперед, выбрали место для выгрузки снаряжения и боеприпасов - одно из ущелий около деревни Кап-сихор. У "Гаджибея" мы пробили днище, и он затонул.

Знать бы нам, что после высадки нашего, десанта, 7 сентября 1920 года, Врангель объявил благодарность генералу Слащеву за бдительную охрану Черноморского побережья. Может быть, мы бы и посмеялись! Но в тот момент было не до смеха - все сильно устали. Выбрали местечко поукромнее, поставили дежурного, положили рядом гранаты и легли вповалку - спать. Когда немного погодя местные крестьяне нечаянно наткнулись на отряд и узнали, что мы красные, они принесли нам молока, хлеба, винограда и рассказали, где находятся белые. Ночью те же крестьяне дали нам подводы и проводили в лес к партизанам. Партизаны радостно встретили нас, жадно расспрашивали о Большой земле. Первая часть задания была выполнена. Предстояло главное - собрать разрозненные партизанские группы в Повстанческую армию.

Мокроусов должен был связаться с отрядами, разбросанными на побережье, у Керчи, в ялтинских горах и в других районах Крыма. Он имел полномочия принять командование в свои руки. Прежний главком, Сергей Яковлевич Бабаханян (Николай Ба-бахан), не поладил с Мокроусовым. Я допускаю субъективный момент, личная обида - что его, Бабахана, фактически отстранили от руководства - сыграли свою роль. Но два командира имели разные взгляды на методы действий, а это уже было существеннее. Бабахай стоял за налеты небольшими группами партизан. Мокроусов настаивал на укрупнении отрядов и соответственно уменьшении их числа. Он не был сторонником тактики мелких уколов, хотел воевать. В конце концов Бабахай уехал.

Алексей Васильевич Мокроусов энергично взялся за дело, для осуществления которого требовались решительность, оперативность, организаторский талант. Этих качеств у Алексея Васильевича хватало. Его боевое революционное прошлое сразу давало себя знать *.

Действия отрядов, возглавлявшихся Мокроусовым, не раз описывались в нашей художественной литературе. Когда в начале 1918 года полки корниловских добровольцев и белоказаки атамана Каледина пытались овладеть Нижним Доном, среди красногвардейцев, наступавших в сторону Новочеркасска, были и мокроу-совцы. Память об их подвигах долго жила среди жителей тамошних городов и станиц. Мокроусовцы упоминаются и в "Тихом Доне". Знали комбрига Мокроусова и в степях Украины, когда летом 1919 года его часть в составе дивизии И. Ф. Федько вместе с другими соединениями Южной группы войск И. Э. Якира пробивалась через петлюровские и деникинские заслоны на север.

...С первых часов пребывания в Крыму Мокроусов не терял времени даром.

В "Истории гражданской войны" говорится: "К середине сентября Повстанческая армия Крыма насчитывала около 500 штыков. С приездом группы Мокроусова значительно усилилась боевая деятельность крымских партизан".

В "Приказе No 1 по лесам и горам Крыма" Мокроусов предлагал всем партизанским отрядам зарегистрироваться в штабе партизанского движения и поддерживать с ним постоянную связь. Замечу, что в годы Великой Отечественной войны, когда Крым оккупировали немецкие захватчики, одному из руководителей антифашистского подполья, полковнику А. В. Мокроусову, довелось издать похожий приказ, хотя дело с самого начала было поставлено совсем на иной основе. А в гражданскую войну, с учетом обстановки во врангелевском тылу, главкому Повстанческой армии надо было подчеркнуть, что отряды, не подчинившиеся приказу No 1, будут считаться бандитскими, а их члены - расстреливаться как враждебные Советской власти лица.

* См.: В. Поликарпов. журнал", 1967, No 6" стр. 41.

Революции рядовой,- "Военно-историчесгай

Красные партизаны действовали отчаянно смело. Особенно запомнился мне налет на Бешуйские копи, где добывался каменный уголь. Качество этого угля было низким, но тем не менее Врангель приказал вести интенсивную добычу: иначе мог стать транспорт.

Находились копи в горах, в труднодостулном районе. Добирались мы до них чуть ли не козьими тропами, несли на себе продовольствие, винтовки, гранаты, пулеметы.

Мы подошли к копям с такой стороны, где нас беляки и ждать не могли. И все-таки ночью, уже у самых копей, мы напоролись на заставу.

- Стой, кто идет?!

Все замолчали. Казалось, слышно биение сердца. И громкий голос Мокроусова: - Партизаны, вперед!

Мы смяли заставу врага. Раз себя обнаружили - бросились на врангелевцев. Те залегли.

Только утром удалось нам оттеснить белогвардейцев от шахт. Мы втроем - Мокроусов, Григорьев и я - подготовили взрыв.

Только отошли, раздался такой взрыв, что даже земля задрожала. Копи были надолго выведены из строя, а с ними мастерские и другие здания. Попутно мы подожгли склад взрывчатых веществ.

"Врангелевцы бросили против партизан, совершивших нападение на Бешуйские копи, крупные войсковые части, вынудив повстанцев уйти из района Крымского заповедника на восток, в район Судакских лесов, где в начале сентября произошло соединение основных партизанских сил",пишется в "Истории гражданской войны".