Письмо дяде Холмсу - Валерий Гусев

Мы вошли в дом и включили свет. Все было в порядке. Никто в дом без спросу не заходил и ничего здесь не искал.

– Этот твой сэр Непруха, - проворчал Алешка, - на улья нацелился. Надо было все-таки опять капкан поставить.

Я промолчал, а Лешка добавил:

– Это его Клавдия гоняет. То ей воротник из лисы надо, то меду захотелось. А потом она захочет избу. А потом…

– Владычицей морской стать.

Мы сходили за лыжами и, вернувшись, заперли покрепче входную дверь.

Но было все-таки тревожно. Алешка опять отправился на поиски оружия, а я растопил печь и огляделся повнимательнее.

Что-то меня все-таки беспокоило. Ясно, что чужого человека в доме не было. Но почему-то казалось, что он все-таки был. Осторожно, аккуратно - но что-то здесь делал.

Все вещи были на своих местах, ничто не тронуто, но ощущение какого-то незаметного изменения меня беспокоило. Будто я что-то забыл и никак не мог вспомнить. Вот вертится какое-то слово на языке, а не дается. Будто клюет рыбка, да не ловится.

Тут зазвонил телефон. Опять мама. Она начала очень вежливо:

– Вы где шляетесь? Весь день не могу дозвониться.

– На лыжах катались, - честно ответил я.

– Не голодаете? Как вы питаетесь? Что сегодня кушали?

– Сало с медом.

Мама помолчала от неожиданности. Но уточнять не стала: намазывали мы мед на сало или крошили сало в миску с медом?

– Скажи Алешке, что его стеклянный камешек нашелся.

– Где? - обрадовался я.

– В том же месте. Среди пуговиц. Я уже носила его в мастерскую, чтобы в колечко вставить.

– Здорово.

– А ювелир, Дим, эту стекляшку очень похвалил. Сказал, что она достойна самой лучшей оправы.

– Хорошая стекляшка, - сказал я, чтобы маме было приятно.

Но она все-таки что-то почувствовала в моем голосе и сразу стала заступаться за Алешку:

– Дорог не подарок, Дим, дорого внимание. Мне еще никто из Англии никаких стекляшек ни разу не привозил.

Наивная у нас мама.

И я подумал: раз так, то я завтра таких стекляшек в сарае у Митька целый рюкзак наберу. А если не хватит, то вот эту вазу расколю…

Стоп! Вот оно - забытое слово!

Ваза! Ваза на полке. Когда мы уходили, я точно помню, мобильник лежал рядом с ней, вплотную, касаясь ее ножки уголком. А сейчас, когда я его брал, он лежал чуточку в стороне. Самую чуточку, но все-таки в стороне. Ну, не мышка же его сдвинула.

Я глянул на вазу. И мне стало еще больше не по себе. Рядом с ней был четко виден след на полке. Кружочек такой, чистый. Вокруг него легкий слой пыли, а он чистый. Потому что здесь была ножка вазы. И кто-то эту вазу трогал, поднимал, а потом поставил на место. Но не совсем точно.

А зачем ее трогать? Только по одной причине - посмотреть, не лежит ли в ней что-нибудь?…

Тут на лестнице послышались бодрые шаги, и в комнату ввалился Алешка. Сияющий.

– Руки вверх! Сдавайтесь, сэр!

На груди его висел «папаша», а в руках Леха держал немецкий автомат.

– Нашел, Дим! Теперь нам никакие враги не страшны!

Я тут же забыл про вазу.

– Где они были? - это я про ключи от сейфа спросил.

– Ключи-то? - рассмеялся Алешка. - Никогда не догадаешься. Пойдем, сам посмотришь. А я проверю твою сообразительность.

Но вот этого как раз не надо. Сам себя я дураком не считаю, но и давать кому-то повод в этом сомневаться, не собираюсь.

Алешка сложил оружие на тахту, и мы поднялись в кабинет.

– Вот, Дим, - Алешка показал на рукопись. - Помнишь, мы говорили, что тут какие-то разные буквы попадаются? Побольше других? Помнишь? Это Митёк нам на всякий случай шифровку оставил.

– Какую шифровку?

– Смотри. - Алешка положил передо мной страничку. - Видишь, буквы И, Щ, И и всякие другие чуть повыше? Я взял да и выписал их на бумажку. - И он протянул мне листок бумаги со своими каракулями. Я с интересом прочитал: «Ищите не в пятке, а в носке».

– Бред! Бред однорогой коровы!

– Сам ты бред! - завопил Алешка. - Сам ты однорогий! Репу почеши полраза! Тут же все ясно написано! «Не в пятке, а в носке!»

– Ты чего, Митьковы носки обыскивал? Которые без пятки?

Алешка засмеялся с очень вредной интонацией. А потом сжалился и объяснил:

– Я, Дим, сразу сообразил, что в кабинете нужно обнаружить такую вещь, которая имеет и пятку, и носок. Понял теперь?

Я осмотрелся. Письменный стол, авторучка, портреты писателей, печка-«буржуйка», сейф… Никаких носков и пяток у них не было.

Алешка сжалился еще больше.

– Под тахту загляни, сыщик великий.

Нагнулся, заглянул - никаких пяток у тахты тоже не было. Стояли под ней только домашние туфли Митька. Носками в угол.

Носками…

– Дошло? - подстегнул меня Алешка.

Он поднял один тапочек, запустил в него руку поглубже, в носок, и вытащил связку ключей. Позвенел ими у меня под носом. Сияя глазами и сверкая зубами в улыбке до ушей. Да, не зря его в Англию приглашали. Но и я тест на сообразительность прошел. Почти…

– Молодец! - искренне похвалил я Лешку. И добавил свои «находки»: - Мы под колпаком, Лех. Кто-то тайком был в доме, что-то осторожно искал. Какую-то мелочь.

– А почему мелочь? - Обиделся Алешка за Митька. - У него что, ничего крупного, что ли, нет? Телевизор, например. Печка.

– Мелочь, Лех, потому, что ни телевизор, ни печка в вазе не поместятся. А этот жук в вазу заглядывал. - И я рассказал Алешке про свое открытие. И добавил: - Но я догадался, что он искал.

– Что?

– Ключи от сейфа!

– Точно. - Алешка не стал спорить. Но, подумав, возразил: - А зачем сэру Васе ключи от сейфа. Что он там забыл?

Вот привязался к бедному деду!

– А что там есть? Кроме оружия?

– Да ничего! Патроны, гранаты. Ну и деньги какие-то.

– Много денег? - насторожился я.

– Целая куча. Рублей сто, наверное.

Да, это очень большие деньги. Ради такой суммы, конечно, стоит так рисковать и затевать всякие хитрости.

Алешка снова засунул ключи в тапочек, задвинул его под тахту, точно на то же место. И после этого тяжко вздохнул:

– Я так устал, что даже проголодался.

Да, денек выдался непростой. А еще и камешек.

– Лех, мама твою стекляшку нашла. В пуговицах. К ювелиру носила, он ее в колечко вставит.

– Здорово, - довольно спокойно среагировал Алешка. - Мы ей это колечко на Восьмое марта подарим.

Ну и ловкач!

Когда мы спустились вниз, дрова в печке уже прогорели, чайник вскипел. И почти выкипел.

Я долил в чайник воды и подложил дров в печку. В доме с каждой минутой становилось все теплее.

Алешка уселся на тахту и принялся гладить автоматы. И что-то им нашептывать.

– Дим, тебе какой? - спросил он. В надежде, что я выберу немецкий, уж очень Алешке «папаша» нравился. Он по размеру очень Алешке подходил - они одного примерно росточка. Если рядышком их поставить. И я не стал его огорчать. Тем более что оружие нашел он и имел преимущественное право выбора.

– Вот, Дим, - просиял Алешка, - теперь можно в Шнурки идти. Нам теперь никакие ведьмы и лешаки не страшны. Как дам очередь!…

Что-то я не слыхал, чтобы в нечистую силу из автоматов стреляли. Разве что в американских фильмах. У них для всякой проблемы одно решение - стрельба на поражение.

А наши автоматы, по сути, игрушечные. Хотя напугать ими, конечно, можно. Домового, например.

– Сегодня, - удовлетворенно промурлыкал Алешка, - никаких капканов ставить не буду. Пусть только кто-нибудь сунется без спроса. Как дам очередь!

– Нужно проверить омшаник, - предложил я. - Заперт он или нет?

– А зачем? - удивился Алешка. - У сэра Васи все равно ключи есть.

– А если это не он?

– Ну, ладно, пойдем. Ты бери ключи, а я автомат.

Мы вышли на улицу. Было уже совсем темно. Только очень высоко светил месяц да вокруг него перемигивались звезды.

Пошли к омшанику. Я - впереди, за мной Алешка с автоматом - охранял. Наши длинные тени скользили по синему снегу. Он звонко поскрипывал в тишине, - казалось, будто высоко в небе легким шепотом переговариваются холодные звезды.

Я спустился к двери омшаника, осмотрел замок - он был заперт. Все в порядке, можно ложиться спать.

Когда мы подходили к крыльцу, к поскрипыванию снега примешался какой-то посторонний звук - ровный, далекий.

Алешка задрал голову:

– Самолет летит.

Не похоже. Тем более что звук напористо приближался, становился все громче. И вдруг со стороны леса вспыхнула над полем яркая звездочка. Она тоже приближалась и становилась ярче и ослепительней. Металась над заснеженным полем.

– Буян скачет, - шепнул Алешка. - Дед едет. За ульями. Прячься. - Он присел за перилами, выставил автомат. - Сейчас мы его встретим. Как дам очередь!

Но это оказался не дед Вася. И ехал он не к нам, не за ульями, - Буян промчался мимо - яростным пятном света, треском мотора и вихрем снежной пыли.

Картина была фантастическая. На Буяне верхом сидела… женщина. Встречный ветер вытянул концы ее платка, и казалось, что, растрепав седые космы, летит на помеле старая ведьма. Вредная Клавдия, жена сэра Васи.