Черное и Белое - Жанна Раскита
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты его часто видишь? – вдруг сказал Дима.
– Кого?
– Ты знаешь, о ком я.
– Нет, не знаю.
– Саша, не мучай меня. Я говорю о Теряеве.
– Я тебя не мучаю. Да, я его иногда вижу…
Дима помолчал, видимо старательно собираясь с мыслями.
– Он… пытался…
– Дима!
– Я за тебя беспокоюсь…
– Я уже достаточно взрослая.
– Саша…
– Давай решим все сейчас, хорошо?
Димка напряженно смолк.
– Ты мне нравишься. Ты хороший парень и друг, но… не больше пойми.
Димка помолчал минутку.
– Дима?
– Не парься, Фиалкова. Мое сердце не разлетелось на тысячи кусочков. Я буду драться за тебя!
– И с кем, это ты, интересно, собрался драться?!– выкрикнула я, не в силах решить, смеяться мне или плакать, но Димка бросил трубку.
11
Закрытие кинофестиваля проходило пафосно и вяло. Наши звезды кинематографа игнорировали мировую практику, и являлись на вручение в мятых футболках и бейсболках.
Я сделала пару заметок, отметила награжденных и собралась уходить, когда увидела Теряева.
Он стоял в стороне, в группе красиво одетых женщин, о чем-то с ними переговаривался и смеялся. Одной из его собеседниц оказалась знаменитая светская львица, дочь политика известная свей любовью к высказыванию острот – Анжела Стругацкая. Женщина была безупречна во всем. От корней белокурых волос до кончиков своих наманикюренных пальчиков.
Теряев меня не замечал. Или делал вид?
Мне стало как-то паршиво на душе… Я надеялась поговорить с ним о своем глупом поведении. Но разве ему интересны мои оправдания?
Я без сожаления покинула церемонию закрытия.
По возвращении отписала и отправила матиреал Ларисе Николаевне, потом принялась собирать чемодан. Самолет вылетает в десять утра, надо быть готовой…
Когда с вещами было покончено, я приняла душ, написала смску Юльке, сунула телефон в карман халата и подошла к раковине, в надежде почистить зубы.
Зеркало над раковиной запотело.
Я тщательно протерла его полотенцем. В отражении даже разглядела приоткрытую в комнату дверь. Я забыла ее закрыть? В комнате теперь собрался пар из душа!
Я внимательно изучила свою рану на лбу в отражении. Врач мне ее даже зашил. Выглядит жутко. Наверняка останется шрам…
Мои мысли прервались, когда я увидела крупную фигуру, что прошествовала мимо приоткрытой двери.
В горле все пересохло. Убийца меня нашел!
На ватных ногах я подкралась к двери и тихо ее закрыла, заперев на задвижку.
Я едва не подпрыгнула, когда в кармане моего халата зазвонил телефон. Я выхватил трубку и забилась в самый дальний угол комнаты, в стороне от двери, и отозвалась на неизвестный номер едва различимым шепотом.
– Алло?
– Саша? – это был Теряев, но я позабыла обо всем, когда дверная ручка, в отражении зеркала начала медленно поворачиваться.
– Олег Павлович! Кто-то забрался в мой номер! – выпалила я не в силах оторвать глаз от зеркала, – Я спряталась в душевой…но он…он дергает руч....
Страшный грохот, огромного тела, бьющегося в дверь, заставил меня вздрогнуть. Я выронилас сотовый из онемевших пальцев на кафель. Телефон разлетлся на несколько частей…
Мой гость обрушился на дверь с новой силой, еще и еще.
Я закричала, зажав руками уши, не в силах слышать этот грохот. Ужас параллизовал меня.
Он снова ударил в дверь. Гвоздик, что сдерживал задвижку, с глухим стуком отскочил на пол.
Еще один удар, дверь распахнулась и ударилась о противоположную стену.
Я поднялась на ноги, уставившись на огромного детину, что стоял в дверном проеме и смотрел на меня в зеркальном отражении.
Он шагнул в комнату.
Я затравленно попятилась, он наступал.
– Кто вы? Что вам нужно?
Он молча взирал на меня, с каждым шагом приближаясь. Резко вскинул руку, но я успела увернуться от его захвата, пихнув в его сторону полиэтиленовую зановескунад ванной, и кинулась к выходу. Громила молча рванул хрупкую преграду, и в два шага нагнал меня в дверях.
Я испуганно закричала, когда он схватил меня и ударил о стену. Мир пошатнулся. Громила вцепился своей огромной пятерней мне в шею. Я хватало ртом воздух, как рыба. Жалобно хрипела, не в силах отцепить сильные клещни от своего горла. А ведь он душил меня только одной рукой! Пожар в горле разгорался, мои ноги безвольно болтались над полом, а свет перед глазами начал медленно меркнуть.
Зв что? Кружилось в моей голове. Это конец?
Сквозь пелену на глазах, я отметила появление еще одного человека в своем номере.
Теряев?! Этот громила в два счета переломает ему косточки! Он ведь на две головы выше!
Громила оглянулся, и отпустил меня одновременно.
Я повалилась на пол, не в силах пошевелиться. Все происходящее казалось не реальным, расплывчатым, туманным.
Схватка была короткой.
Громила напал не Теряева, тот увернулся, запрыгнул на него сзади, обхватил его голову и выкрутил.
Страшный треск, и грохот падающего тела. Тишина....
– Саша? – раздалось откуда-то из далека.
Я хотела ответить, но меня окутывал сумрак.
Я почуствовала, как Олег подхвыатил меня на руки, поднял с холодного пола… темнота....
Мой волшебный полет в темноте медленно прекращался. Жуткая сила тянула меня куда-то вниз, к свету, яркому свету, горло горит невыносимо.... трудно дышать....
– Что вы делали в этом номере, Олег Павлович? – послышался строгий голос.
– Я позвонил Саше предупредить, что наш рейс перенесли, а она сказала, что в ее номере кто-то есть… я едва успел, – отозвался Теряев.
– Почему она не позвонила в милицию?
– Спросите у нее сами, – отозвался женский голос совсем рядом, – потерпевшая приходит в себя.
– Саша? Саша, вы слышите меня? – выспрашивал чужой голос.
Я медленно открыла глаза. Голова просто раскалывалась.
– Александра Фиалкова? – склонившись надо мной, спросил усатый мужчина в форме.
Я осторожно кивнула. Говорить боялась, горло неприято зудело.
– Лейтенант Романов, – представился он, – кто на вас напал?
– Доктор, ей можно говорить? – подал голос Теряев, обращаясь к миловидной женщине, с которой я уже встречалась сегодня утром.
– Можно, но поберечься стоит, – усмехнулась она, окинув меня жалостливым взглядом, – я уколола вам успокоительное. Поспите сегодня, завтра будете бодрее…Вот рецепт вашего обезбаливающего, – доктор протянула мне бумажку, но Теряев меня опередил.
– Сомневаюсь, что она сама пойдет за лекарством, – сообщил он, и быстро спрятал рецепт в кармане брюк.
– Могу я теперь вернуться к работе? – хмуро взглянув на доктора, спросил лейтенант.
Женщина кивнула, и беззвучно скрылась из виду.
– Вы узнали нападавшего?
– Нет, – слово далось мне тяжело. Словно по живому мясу наждаком…
– Почему на вас напали?
– Не знаю…
– Так уж и не знаете?
Теряев резко встал. Романов непроизвольно оглянулся. Олег увлек его куда-то в сторону, что-то шепнул и многозначительно взглянул в глаза лейтенанту. Тот слегка покраснел и медленно кивнул. Олег подписал какие-то бумаги и вместе с протоколом сунул Романову что-то еще. Лейтенант поспешно вышел.
Теряев обернулся ко мне.
– Ты жутко меня напугала, – сказал он, тепло на меня глядя, – как часто ты пытаешься погибнуть?
– В последнее время – слишком часто, – хрипя и хмурясь от боли, отозвалась я, – где он?
– В морге, наверное, уже, – намеренно грубо сообщил Олег, внимательно за мной наблюдая.
И тут я вспомнила, как Теряев хладнокровно свернул этому громиле шею. Такое я видела прежде, разве что в кино. Он проделал
