Частица хаоса - Александр Голодный

Логично рассуждая, путь остался один: обследование – диагноз – пенсия. Увольнение по здоровью или окончанию контракта, но со своей «боевой» должности, со всеми положенными льготами и выплатами. Все. О том, что будет потом, задумываться не хотелось.

***

Наверное, в советские годы врачи без проблем вывели бы меня на «чистую воду», поскольку в медицинских учреждениях нашего управления служили тогда профессионалы. Но времена меняются, кто-то ушел на пенсию, кого-то поманили «вольные хлеба», в общем, знаниями военная медицина ныне блещет не часто, не говоря уже об опыте. Для жалоб на здоровье я избрал хирурга и не прогадал.

– А вы раньше подобными фантомными болями не страдали?

Судя по взгляду врача, я в этой области подкован в разы больше. В принципе, оно закономерно – не зря который вечер подряд рыл информацию в Интернете и продумывал тактику беседы. Главное – не загудеть к психиатру, поэтому никаких снов, прямой связи с гибелью в прошлых жизнях, вообще мистики. Просто у заслуженного подполковника ИТС иногда возникают болезненные ощущения, сопровождаемые характерным изменением цвета кожи.

Причем, результаты сданных анализов говорят лишь о вполне пристойном состоянии здоровья пациента – никаких патологий, что вполне закономерно при здоровом образе жизни и отсутствии пагубных привычек, вроде курения или злоупотребления алкоголем.

Демонстративно задумываюсь, изображая процесс припоминания.

– Знаете, Петр Евгеньевич, что-то похожее было давненько, но короткий период и гораздо слабее.

– Когда, как проявлялось?

– Я тогда стоял еще на майорской должности и отвечал за одно хранилище на технической территории… вы же, в общих чертах, в курсе нашей службы?

Врач важно кивает:

– В общих чертах – да.

– Хранилище было сильно перегружено. И после долгого пребывания там, связанного с выполнением различного рода работ, изредка приходили болезненные ощущения. Но потом, при переходе на другую должность, все прошло.

На мой взгляд, завязанная на радиацию «легенда» вполне правдоподобна. Ну, не хочется в «дурку», что тут поделаешь! А корячится мне данное заведение в полный рост. Прямо так и слышу «сочувственный» голос психиатра: «Были гренадером на Березине? Погибли от французской пули? Вам прямая дорога в палату номер шесть, где у нас Наполеон сидит. И рубашечку на ночь, чтобы сны усмирить. С галоперидольчиком».

Конечно, может быть, и утрирую. Но нервы за последнее время стали совсем ни к черту. Пятнадцать раз погибнуть (завтра шестнадцатый, кстати), перебить в боях прорву народу, получить в многострадальную голову воспоминания о куче жизней… Как крышу еще не снесло от всего этого?! Дома скандал за скандалом, поскольку взаимопонимание с женой, к сожалению, не нашлось. До нее все еще не доходит, что не фантазирую и не «переиграл». Да и сам стал очень раздражительным. Слишком раздражительным. И это не единственное изменение характера.

Так, похоже, на врача находит озарение:

– Учет полученных доз производился?

Киваю на лежащую на столе медицинскую книжку:

– Вы знаете, записи велись…

Добавляя в тон сомнение, продолжаю:

– Но я не уверен, что цифры соответствуют действительности. Сами понимаете, больше пяти бэр за год – ЧП.

Пролистав соответствующие разделы медицинской книжки, сочувственно покачав головой, медик выносит вердикт:

– Полагаю, что причина фантомных болей кроется как раз в этом. Ваша нервная система таким образом отреагировала на радиоактивное облучение, а нынешнее состояние вызвано своеобразным реактивным эффектом. Но это не моя профессиональная сфера, вам необходимо обратиться к Снежане Игоревне, невропатологу.

Похоже, ситуация развивается по плану.

Снова «впадаю в задумчивость», затем прошу:

– Петр Евгеньевич, вы бы не могли мне посодействовать в этом вопросе? Все-таки у вас опыт, глубокое знание деталей, вы постоянно имеете дело с излучением рентгеновской установки… Вы бы не могли помочь Снежане Игоревне поставить правильный диагноз? Знаете, личное здоровье такая тема, что хочется быть уверенным…

Он покладисто кивает:

– Не волнуйтесь, э-э-э, – взгляд на обложку медицинской книжки, – Александр Васильевич, без проблем. Пойдемте.

Ларчик открывается просто: невропатолог Снежана – его жена. И насколько эта молодая женщина привлекательна внешне, настолько же и непрофессиональна в избранной специальности. За что ей дали медицинский диплом – загадка. Впрочем, достаточно одного взгляда на сексуальную красотку, чтобы возник не слишком пристойный, но, полагаю, близкий к истине ответ.

Подождав приглашения минут пять в коридоре, захожу в кабинет. М-да, недурна кобылка. Грудастенькая, со стройными ножками и роскошным изгибом бедер. Длинные густые волосы, приятное круглое личико с пухлыми губками и совершенно коровьи томные глаза с длинными ресницами. Без малейшего проблеска интеллекта. Впрочем, для употребления сего милого создания по назначению, особый интеллект и не понадобится. Я бы её загнул…

Стоп!

Спохватившись, беру контроль над расшалившимися фантазией и гормонами. Это еще один «подарок» реинкарнаций – чувствую себя совсем не на «пятый десяток» и желание любовных утех в последнее время явно зашкаливает.

Кстати, это еще один пункт, почему-то стабильно вызывающий негодование жены. А лет двадцать, да и десять назад принимала подобные знаки внимания с удовольствием, совсем не отказывая себе в маленьких шалостях.

Прохожу заинтересованным взглядом по четвертому размеру груди невропатолога и мысленно добавляю: «…или немаленьких».

Так, надо собраться, поскольку девчушка готова выслушать жалобы пациента.

Я почти закончил описание приступов, как поступило наглядное подтверждение. Мать!..

Показалось, что кожа затрещала, сгорая в беспощадном пламени. Кисть лежащей на столе руки почти почернела. Краткий миг перерыва, боль стремительно отступает для того, чтобы…

Черт!.. В глазах потемнело. Какой-то миг сдерживаю дыхание, все еще не веря, что пробитое чужим штыком сердце снова будет биться. Нет, не в этот раз… жизнь продолжается. Уже успевшая достать, такая насыщенная Прошлым жизнь.

– Вам плохо?!.

Пока хирург завороженно смотрит на исчезающие на руке пятна, задавшая вопрос, сообразительная Снежана, с грохотом уронив стул, метнулась к стоящему в углу холодильнику.

Нет, лапонька, мне не плохо. Мне, похоже, полный песец. Мать, как же больно! И ведь на сегодня еще не все, второй приступ ожидается после обеда.

Торопливое бульканье стихает, изящная женская ручка протягивает высокий бокал.

– Спасибо.

Ощущая выступающую испарину, не спеша пью самую малость выдохшуюся холодную минералку.

Петр, завладев пришедшей в норму рукой, считает пульс.

– Частота снижается на глазах. У вас так всегда?

Киваю:

– Наверное.

– Надо измерить давление. Сейчас принесу тонометр.

Врач быстро выходит, остаюсь наедине с заинтересованно глядящей девушкой. Она констатирует:

– А сейчас вы нормально выглядите. Даже румянец на щеках появился.

Знаю. Более того, совсем скоро буду выглядеть, как огурец, и чувствовать себя лет на двадцать моложе. Такой вот сумасшедший откат.

Через пару минут личное наблюдение подтверждается показаниями тонометра. К слову, у меня дома такой же.

Петр даже не пытается скрыть изумление:

– Сто двадцать на восемьдесят! Поразительно.

С некоторым усилием продолжаю «валять Ваньку»:

– Это совпадает с вашим диагнозом, Петр Евгеньевич?

– Что? А, да, в общих чертах.

Он обращается к жене:

– Снежка, ты заполняй пока журнал, я в ноуте файлы гляну, что-то подобное из историй болезни вспоминается.

И снова мы вдвоем. Отдаю должное – заманчивое соседство.

Девчушка старательно, красивым почерком и без ошибок (что приятно удивляет) выводит ответы, а меня плавно накрывает вторая волна. Полная жизни, бодрости и разных желаний. Недвусмысленных. Резко обострившимся обонянием без проблем различаю манящий запах молодой женщины. Теплый, немного терпкий, чуть раздражающий, в меру сдобренный дорогими духами. Умничка, чистенькая, гигиену блюдёт. С такой покувыркаться…

Держать себя в руках становится все труднее, перед мысленным взором встают яркие эротические воспоминания этой и прошлых жизней.

Наверное, что-то проявилось в тоне, потому что куколка останавливается и поднимает от записей голову.

За какой-то миг, заглянув в голубые глазоньки, безошибочно определяю: страстная и игривая кошечка. И ей однозначно не хватает того, на что способен благоверный. Да, я бы тебе показал класс. Жесткий – сержанта Хофмана, изысканный, но твердый «девятый вал» капитана второго ранга Головина или «седьмое небо» казака Максима Голодухи, которому его научила жена-турчаночка, взятая добычей из сераля самого султана. Последнее самое то. Да, птичка, ты бы у меня запела так, что соловьи обзавидуются.