Девятый - Павел Кренев

— Этот генерал командует 14-й армией, расположенной на территории Приднестровья и Молдовы. Части армии держат в страхе всю Молдову, да и Румынию тоже. Без нее не решить ни один значимый вопрос.

Игорь горько ухмыльнулся:

— Так как между Приднестровьем, Молдовой и Румынией действует мирное соглашение, то для того, чтобы его выполнить, надо всякий раз согласовывать много деталей и с этой армией, и с этим долбаным генералом.

Во рту у Игоря от волнения, наверно, было сухо. Он встал, подошел к столу, на котором стоял графин с водой, плеснул в стакан и жадно выпил всю жидкость. Продолжил:

— Ну так вот. Президент Молдовы пригласил Лебедя на совещание. Оно состоится через восемь дней. Там будут и представители всех силовых структур Молдовы и Румынии. Поэтому у Лебедя нет аргументов, чтобы в нем не участвовать. Он, скорее всего, поедет. Путь его будет пролегать здесь.

И он достал из сумки и развернул перед Линдой карту Молдовы и Приднестровья. Красным карандашом на ней был указан маршрут движения машины генерала от штаба 14-й армии до президентского дворца руководителя Молдовы.

— Место вашей огневой позиции выберите сами. Но оно обязательно должно быть на молдавской стороне.

— Почему? — спросила Линда.

— Все очень и очень просто: важная русская персона будет убита в Молдове... Как мы помним из истории, из-за этого начинались многие войны. На этот раз до войны, конечно, не дойдет: какая может быть война между слоном и моськой? Но отношения испортятся окончательно, это уж точно. А нам это и нужно.

Игорь походил по комнате. Снова сел.

— Это придаст новый импульс вражде между Россией и Молдовой, надолго разорвет между ними всякие контакты, и Молдова опять потянется к Румынии.

«Во что ее втягивают?» — Линда хорошо знала: там, где большая политика, там — смерть...

Она закрыла глаза, лежала молча. Холод опять сковал тело. Она сильно нервничала.

— Да вы не волнуйтесь так, успокойтесь! — урезонивал ее румын. — С вашим-то опытом так волноваться! И потом, я не собираюсь вас бросать. Мы с вами еще увидимся перед операцией, чтобы обсудить все детали. Вы сейчас тщательно все взвесьте, обдумайте, и мы еще все обговорим.

Линда полулежала на подушке, глаза ее были закрыты. Она молчала, молчала долго. Игорь уже стал волноваться: вдруг придется уехать не солоно хлебавши? Но тогда он не позавидует этой курице...

— Я могу твердо рассчитывать на то, что если все выполню, то получу деньги сразу же и сразу же смогу уехать? — Линда спросила это, не открывая глаз.

Хотя, задавая этот вопрос, она прекрасно понимала, что услышит обязательное «Да! Да! Да!». Ей было понятно и то, что за этими заверениями ничего не будет стоять и что никаких гарантий у нее нет. Не понаслышке ей было известно: в сложных случаях, когда может быть скомпрометирована разведка или государство, киллеров убирают в первую очередь. Деньги — это очень важно, и хорошо, если они будут, но в такой ситуации и они — не главное. Главное — выжить в этой смертельной игре.

— Да, да, да! — вспыхнул в радостном возбуждении румынский разведчик Игорь. — Безусловно, мы согласны. Это будет достойное завершение наших договорных отношений.

Он успокоился. Миссия завершилась успешно. Не зря он съездил в эту забытую Богом молдавскую дыру. Начальство будет довольно.

14

Группа захвата, сформированная особым отделом 59-й дивизии и находящаяся на круглосуточном дежурстве, на этот раз сработала на редкость удачно.

Николай Гайдамаков — старший этой группы, получил звонок от одного из оперов Управления КГБ по городу Тирасполю. Доверенное лицо этого опера, жившее на последнем этаже дома номер три по улице Кодряну, заметило, как в чердачный люк дома влез какой-то мужчина. Всякое могло быть. Это мог быть домоуправ, ремонтник крыши, дворник, в конце концов, какой-нибудь жилец мог искать на чердаке пропавшего кота, но

Николай среагировал правильно: он поднял по тревоге группу.

Ребята его подхватили автоматы, Николай — свою винтовку, и через несколько минут группа, рассредоточившись, вбежала в подъезд дома номер три.

Когда все были под чердачными люками, Николай по рации скомандовал «вперед!», и все четыре люка в разных концах дома распахнулись одновременно.

Все заорали: «Стоять! Ни с места! Не двигаться!»

Рослые, в маскировочных костюмах, в черных масках, с автоматами наперевес, бойцы группы захвата, вероятно, произвели ошеломляющее впечатление на стрелка, сидевшего у центрального окошка. Он готовился к стрельбе, выковыривал стекло из пыльной рамы, винтовка — прекрасный «Манлихер» с оптикой от Цейса — стояла прислоненной к стропильной стойке.

Увидев подбегающих спецназовцев во всей их красе, снайпер осел прямо на опилки и сидел с вытаращенными от ужаса глазами. К своей винтовке он даже не дернулся.

Группа, окружив его, с интересом и азартом разглядывала.

Николай повесил автомат на плечо, поднял «Манлихер» и набросил ружейный ремень винтовки на другое плечо.

— Ну, чего ты, приятель, расселся? Нам прогуляться с тобой надо, поговорить. Вставай, вставай!

Но тот вращал вытаращенными глазами и явно не мог подняться. Видно, что сильно испугался.

— Николай, он не может встать, он обоср... — заржал Ваня Сердюк — боксер из спортроты.

В самом деле, в воздухе расползался тяжелый мерзкий запах.

Потом на допросе в особом отделе выяснилось, что захваченный пленный родился в Молдавии, затем переехал в Румынию и служил в спецназе, по военной специальности — снайпер. Его задача — убить как можно больше людей и посеять тем самым панику в Приднестровье.

Наряду с данными о своей воинской части, ее командирах, численности, о составе вооружения, технике и задачах пленный выдал интересную информацию. На него выходила румынская разведка и сделала ему предложение: уничтожить какого-то русского генерала, «который очень мешает румынскому государству». Снайпер согласился, но потом на него никто не выходил. А затем ему поставили другие задачи.

— Как ты, Николай, думаешь, что это за генерал? — спросил у Гайдамакова Шрамко.

— Это политика, товарищ подполковник, а я в ней не силен. У меня задачи куда проще, — заскромничал Николай.

Они стояли во дворе штаба дивизии. Шрамко курил и нервно сплевывал.

— Да-а-а, — миролюбиво пробурчал он. — Ты же у нас вундеркинд.

Он зыркал глазами по сторонам, мысли его были явно о другом.

— Понимаешь, Коля, нутром чую, дело керосином пахнет. К Лебедю подбираются, к кому же еще... Ты представляешь, что со мной будет, если особый отдел дивизии прохлопает подготовку покушения на командующего армией? А я могу себе представить, что от меня, славного красного командира, и дерьма не останется...

Он бросил недокуренную сигарету, дернул головой.

— Все, Коля, я побежал, надо по команде докладывать. Как бы не опоздать.

Шрамко отчаянно махнул рукой и умчался к Самохвалову.

Через два дня Гайдамакова вызвали в кабинет начальника штаба дивизии. Там уже сидели Шрамко и какой-то незнакомый майор.

— Не знаете друг друга? — спросил Самохвалов у Николая и у майора.

Оба пожали плечами. Самохвалов их представил. Майор оказался новым начальником разведки дивизии.

— Майор Нифатов Вадим Викторович, — отрекомендовался он.

— Ладно, давайте продолжим, — скомандовал Самохвалов и предоставил слово майору. — Расскажите, Вадим Викторович, все по порядку.

Майор очень толково и кратко рассказал суть дела. Один из источников разведки 59-й дивизии, работающий военным врачом в лазарете инженерной части, что находится на окраине молдавского города Орхей, стал свидетелем события, представляющего с точки зрения военной разведки оперативный интерес.

В торце второго этажа лазарета есть спешно сооруженная палата, в которой проходит лечение только один пациент — некая гражданка Бельгии Лаура Нордфельд. Так она обозначена в медицинской карте.

Пребывание ее засекречено. К ней имеет доступ только начальник лазарета и одна медсестра, которой этот начальник доверяет.

Нашему агенту, однако, стало известно, что Лаура Нордфельд ранена в левое плечо, рана сквозная, задета лопатка. Известно это ему потому, что сам он — специалист по травмам и ранениям грудной клетки, и начальник лазарета всегда с ним советуется, когда речь идет о таких ранениях (сам он, как врач, специализируется на внутренних органах).

— Но самое главное, уважаемые коллеги, состоит в том, что...— Самохвалов перебил майора, помедлил, покачал головой, как будто раздумывал, стоит ли продолжать разговор, и высказал наконец действительно важные детали: — К этой Лауре три дня назад приходил румынский разведчик Игорь Божану и полтора часа о чем-то с ней шептался за закрытыми дверями.