БЧ. Том 6 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

Кали чувствует, как кровь бросается в лицо. Черт! Ее тоже продрало!

— Ты дьявол! — обвиняет девушка княжну.

Та, усмехнувшись, лишь пожимает округлыми плечами.

Тихая музыка из динамиков сменяется быстрой сводкой новостей. Ничего конкретно не сообщают: расследование покушений ведется, в подготовке терактов обвиняются самоубившиеся слуги и дружинники. На этом всё. Остается неизвестным, кто подстрекатель и организатор серии убийств.

Задорное настроение сходит на нет. Девочки снова затихают, погрузившись в себя.

Кали пытается не думать, как там Бес. С кем он опять сражается, и, главное, почему опять без нее. Вот неужели она такая бесполезная? Ведь в ее распоряжении сила одного из сильнейших Высших. Багровые Когти Махжи — это вам не хухры-мухры махорочные, Кали свою полезность в Афгане доказала не раз. Она — сильнейшая поляница! Ей не нужны подачки Беса, чтобы сражаться, как остальным девчонкам. Разве только раз Бригантина пригодилась, но там бились с самим Генералом Шваром, так что это не считается. Даже Вика об нее носорожий рог поломает, сто пудово. Но Бесу все равно. Вместе того, чтобы брать на разборки с дворянами самую верную — и сильнейшую! — поляницу, носится со своей японкой. Уже поди с ней и передернул не раз, кобель. Конечно, всё правильно, а невинный одуванчик Кали пускай уроки зубрит. Вот Артем с чего-то взял, что ей хочется романтического первого раза, там шелковой постели, усыпанной лепестками роз, со свечами и дорогим винцом. И с белым пони, который к этой постели подвезет. Хочется, конечно! Она ведь девочка! Но намного больше Кали жаждет быть полезной, а не круглым поленом, которое откатили в сторонку, пока не пригодится печку растапливать.

Тем временем Света достает из портфеля пачку мармеладок. Желтая, обсыпанная сахаром фигурка мишки исчезает в розовом ротике княжны.

— У тебя же еще ни разу не было с Перуном? — жуя мармеладку, спрашивает Света.

Она не отрывает взгляд от окна, но несложно догадаться, к кому обращен вопрос. У Вики уже раз двадцать точно состоялось, судя по количеству ее рассказов.

— И че? — нехотя бросает Кали. Не врать же ей.

— Хватит ждать у моря погоды. Действуй уже сама, — Света закидывает в рот мармеладного кенгуру. — Он каждый день мир спасает, а между делом ему каждая норовит отдаться. Те же «зори», например, да и, кроме Бестии с японкой и той рыжей, полно куртизанок. На тебя уже не остается ни сил, ни желания.

— Ну спасибо, седая!

— Я серьезно вообще-то, а не чтобы подстебать, — фыркает Света, уминая сразу несколько зверушек. — Вику вот спроси, она тоже к нему сама в постель пришла, как я и Алка.

Обе дружно смотрят на Леди Носорог. Та пунцовая сидит, как свекла.

— Сама, да, — признается пристыженно и резко восклицает. — Ну и пускай, что не по приличиям! Зато потом не пожалела ни капельки!

— Делай выводы, простолюдинка, — холодно предлагает Света, снова отвернувшись к окну.

Кали задумчиво смотрит ей в пепельный затылок. Может, она ошиблась, и княжна не полная стервоза, иногда дающая подачки для эффекта, а на самом деле добрая в душе?

Кали продолжает наблюдать, как княжна, словно через силу, уминает новую горсть сладкого из пакетика.

— Свет?

— Чего тебе еще?

— А с чего это ты перескочила с бананов на мармеладки?

Вика заливисто смеется. На щеках Светки вспыхивает красный-прекрасный румянец.

— Всё тебе расскажи! Не доросла еще! — тут же начинает огрызаться княжна. — Ты даже еще не стартанула! И далеко не факт, что Перун тебя на пушечный выстрел к себе подпустит!

Нет, всё-таки стервоза. Сделав такой вывод, Кали вступает в перепалку со своим классовым врагом. Вика продолжает ржать с их «словесного футбола».

Баталия принимает уже нешуточный оборот, и княжна Бородова близка, как никогда, к применению «оружия простолюдин» — русского мата, — как из портфеля красноволосой барышни раздается славянская баллада:

Чернобровый, черноокий,

Полонил мое он сердце,

Как понять такую радость,

Что мил меня любит?

Пока Кали и Света, забыв о склоке, недоуменно переглядываются, раскрасневшаяся Вика радостно принимает звонок:

— Да, Бес? — сегодня явно день пунцовых щечек. — Хорошо. Ставлю на громкую.

— Спасайте «сестру», — коротко гаркает Бес, перекрывая какой-то шум, похожий на звон металла. — Быстро летите в усадьбу Аллы.

Сразу же Кали приходится отлипнуть от спинки сидения — за ее плечами раскрываются перепончатые крылья. А еще кожу покрывают твердые эфирные щиты — Бригантина. Рядом Света и Вика тоже обрастают крыльями, Бригантиной и вдобавок синими Когтями. Но последние у Кали есть свои. Довольная, она тут же призывает багровые резаки и демонстративно выставляет их перед «сестрами». Мол, смотрите, может, я все еще и девственница, зато сил у любимого оттягиваю на себя меньше, чем вы.

— Уже выдвигаемся, — рапортует Вика в мобильник и на ходу открывает дверь. — Девочки, одна за другой! Света, да брось ты эти мармеладки! Слышала же! Алла в беде!

Словно птицы, девушки выстреливают в пасмурное осеннее небо. Несутся на воздушных потоках. Развеваются на ветру короткие юбки, обнажая спортивные ноги. У Светы вообще подол поднимается вверх, обнажаются бледные ягодицы. Летящая позади Кали вынуждена признать — «седая» везде красотка. Не просто так ведь Бес не сопротивляется ее ночным поползновениям. Да и у Вики сочный спортивный круп, без единой целлюлитной складки. А бедра такие широкие, что запросто родит тройню. Будто и не школьница. Словно фрактал тавра как-то раздвинул ей таз.

Охваченная эмоциями, Кали летит и кричит. Восторг затапливает сердце бурлящими волнами. Она снова будет сражаться! Бес их призвал, потому что полагается на своих поляниц. Ясно вам всем?! Кали — никакое не полено, она — боевая поляница! Воительница!

Вика со Светой оглядываются на крик Кали. Увидев радостный оскал на ее лице, они тоже подхватывают клич:

— За Перуна! Поляницы!

Свистящий ветер играет с их голосами, обрывает слова, соединяет слога по-своему, получая что-то новое.

— За Перуна…ляницы!

— Пер…яницы!

— Перун…ницы!

Пока не выходит:

— Перуницы!

Удивительно, как Кали и Света, переглянувшись, единодушно подхватывают предложенный ветром клич, к ним присоединяется и Вика:

— Перуницы!

Молнии Перуна. Символ света во мраке, знак разрушения демоничечких сил и истины.

Уже издали видны клубы дыма, поднимающиеся над белокаменной усадьбой. Двор перекопан стрельбой РПГ с пулеметами и атакующими техниками. Повсюду трупы в неестественных позах. Разнесенное в хлам крыльцо охраняет группа автоматчиков. Благодаря острому зрению гарпиуса Света замечает у всех сторожей странность — стеклянные глаза. Будто уснули.

— Я бы к ним не спускалась, — предупреждает княжна впереди летящую Вику.

Громовой раскат сотрясает дом. На втором этаже вспыхивают синие зарницы с белыми сердцевинами, сиянию вторит стрекот пламени и предсмертный вой сжигаемых тварей. Гончие?

— Похоже, Алла уже вовсю веселится, — усмехается Вика. — Не позволим ей забрать всё веселье.

Влетев в разбитые окна, поляницы будто попадают на рок-концерт. Этаж охвачен пожаром. Удары грома бьют по ушам, повсюду валяются дымящиеся Гончие.

Над огромными лохматыми трупами возвышается сереброкрылая Алла. Железный клюв распахнут, внутри него пляшет непроглядная тьма. Из стальных рукавиц растут Когти Беса. Округлые вытачки для грудей залиты дымящейся кровью демонов.

— Даже нам ни одну псину не оставила, — расстроенная Вика в сердцах пинает одну из рассеченных туш. На ее голос оборачивается Леди Горгулья. Неверяще моргает багровыми глазами, низко посаженными над железным клювом.

— Вика! «Сестры»! — радостно кричит Алла, кинувшись к девушкам и осторожно приобняв их когтистыми руками. — Я так испугалась поначалу, но оказалось мне ничего не стоило их перебить. Бес как-то сразу почувствовал беду и дал свои Когти, — она оборачивается назад. — Мама! Вылазь уже! Все закончилось!