Последний город - Павел Корнев

Тем, в ком дар ясновидения проявлялся слишком рано и спонтанно, помочь уже ничем не могли. Либо операция и клеймо ординара на всю оставшуюся жизнь, либо более гуманное, как казалось многим в этой ситуации, усыпление. Остальных ждали годы одиночества в надёжно экранированных подвалах Дома провидцев, изнуряющие тренинги и постоянный, не ослабевающий даже во сне самоконтроль. Отсеянные коротали свой век — недолгий и безрадостный, — горстями поедая снотворное и алхимические препараты, гасившие превратившийся в проклятие дар. А остальных... остальных ждала лишь иллюзия нормального существования — жизни вечного одиночки, в котором давно перегорели все чувства и эмоции. Недаром в Корпусе Надзора ходила шутка о том, что работающие на «Плантации» зомби куда более приятные собеседники, нежели телепаты.

— Август Яр, старший дознаватель следственного управления Комитета Стабильности, — по полной форме представился худощавый неординар, поправляя очки с толстыми линзами.

Чем-то он походил на музыканта — тонкие длинные пальцы, лёгкие, будто танцующие движения. И лишь замершее фарфоровой маской лицо с острым прямым носом не совсем вписывалось в нарисованную воображением картину.

— Марк Лом. Служба Контроля, Управление активных операций, стажёр, — не стал отмалчиваться я.

Дознаватель кивнул и приложил подушечки больших пальцев к сенсорам дипломата. Едва слышно щёлкнули замки, висевший на крючке дипломат, распахнувшись, превратился в подобие откидного столика.

— В соответствии с установленным порядком проведения дознания должен предупредить о том, что показания будут зафиксированы автоматическим регистратором. — Яр переключил какой-то тумблер, и из распахнутого нутра дипломата медленно вылетел хрустальный шар размером с кулак. Поднявшись сантиметров на десять, алхимический прибор медленно закружился вокруг своей оси, и на его гранях засверкали отблески пишущих лучей.

— Понятно, — кивнул я.

— Вот и замечательно. — Парень вынул из дипломата два металлических кругляша и протянул мне. — Приложите к вискам.

Я выполнил его распоряжение, и намертво прилипшие датчики регистратора обожгли холодом кожу. Всё, теперь точно головная боль на несколько дней обеспечена.

Тем временем вновь отвернувшийся к дипломату дознаватель закончил какие-то хитрые манипуляции с аппаратурой, убрал в футляр очки и поднял руки к затылку. Изящные пальцы ловко подцепили две соседние пластинки из обхватившего голову обруча и осторожно оторвали от моментально покрывшейся капельками крови кожи. По всей видимости, процедура эта была для Августа делом привычным — очень споро он попарно снял все остальные алхимические блокираторы, сложил их в дипломат и аккуратно вытер кровь специальной тряпочкой. К моему удивлению, глубокие царапины моментально затянулись, и теперь о них напоминала лишь полоса слегка покрасневшей кожи.

— Ну что ж, приступим... — медленно обернулся Яр и потёр костяшками пальцев красные из-за полопавшихся сосудов глаза. — Как, говорите, вас зовут? — И, поймав мой недоумённый взгляд, пояснил: — Теперь уже для протокола...

— Марк Лом, Служба Контроля, Управление активных операций, стажёр, — повторил я, настороженно наблюдая за происходящими с дознавателем метаморфозами.

Плечи распрямились, походка стала упругой и энергичной, и теперь тихий очкарик превратился в ограниченного слишком тесной для него клеткой хищника. Даже мимика стала совершенно иной. Да уж, такому палец в рот не клади...

— Замечательно. — Манипуляции дознавателя с тумблерами регистратора больше напоминали игру пианиста. — Прибор пока прогревается, так что, если не возражаете, для начала побеседуем об отстранённых вещах. Не против?

— Ничуть, — покачал головой я, понимая, что время требуется не столько прибору, сколько самому телепату. Вон как его корёжит. Сразу видно, нечасто удается дар на волю отпустить. — О погоде поговорим или как?

— Погода ни к чёрту. И этим тема исчерпана, — рассмеялся следователь. У меня, впрочем, в искренности его эмоций возникли определённые сомнения. — А зрение я не исправляю, потому что прекрасно вижу, когда могу использовать свой дар. Нет, нет, — поспешил уточнить Яр, — ваши мысли я пока не читал. Просто всех отчего-то в первую очередь интересуют именно мои очки.

— Пользуетесь органами чувств окружающих? — невольно поёжился я.

— При необходимости, — заложил руки за спину шагавший от одной стены к другой комитетчик. — Но вообще обычно в этом нужды не возникает: миопия является побочным эффектом воздействия блокираторов. Вы имеете представление о телепатическом общении?

— В общих чертах... — пробурчал я и вдруг обратил внимание, что в комнате стало как-то очень уж прохладно. Если так пойдёт и дальше — придётся надевать куртку. Это дознавателю в тёплом пиджаке включенный на полную катушку кондиционер нипочём, а мне в одной футболке лихо придётся.

— Ах да! — сделал вид, будто только что припомнил, Август. — Ваша подруга! Четвёртый курс кафедры ясновидения? Уникальный случай, уникальный. Чтобы дар проявился так поздно... У неё ведь в роду не было неординаров?

— Разве в моём досье это не отражено? — улыбнулся я и начал подниматься с уже порядком опостылевшего стула.

— Нет-нет. Не вставайте, пожалуйста, — остановил меня дознаватель. — Не стоит затруднять работу регистратора.

— Как скажете. — Я со вздохом опустился обратно.

— Будьте так любезны, — успокоился Август Яр. — На чём мы остановились? Ах да! Знаете, в досье это есть. Но мы ведь с вами просто беседуем, не так ли?

— Беседуем, — волей-неволей мне пришлось принять навязанные правила игры. — В родне у неё одарённых не было, а вот отчим — неординар.

— Он-то и обнаружил дар? — прищурился дознаватель. — Повезло. А где отчим вашей подруги работает?

— В городской администрации, — просветил я следователя и, чувствуя, что от меня ждут продолжения, добавил: — Он начальник отдела развития Девятого департамента.

— И женился на простой официантке... — поджал губы Август. — Любовь, любовь, ты правишь миром...

— Именно, — кивнул я и накинул на плечи стянутую со спинки стула куртку.

— Ну да мы сейчас не об этом, — решил сменить тему дознаватель. — Как вы попали в Службу Контроля?

— Это уже для протокола? — уточнил я, прекрасно понимая, что за пустой болтовней скрывается нечто куда более серьёзное. Не исключено, что именно в этот момент улыбчивый телепат копается у меня в голове. Хотя нет — скорее он ещё только подыскивает отмычки к чужому сознанию. Если просто вломиться в мой мозг, кому-то из нас точно не поздоровится.

— Нет, пока ещё нет, — улыбнулся Август, и что-то в его улыбке подсказало, что не стоит думать так громко.

— Я перешёл в Управление экологической безопасности Службы Контроля из Корпуса Надзора. Понадобились профильные специалисты, — успокаивая дыхание, ответил я.

Беседа начала напоминать игру в шахматы, но если противник видел все выставленные на доску фигуры, мне приходилось довольствоваться лишь своими. Всё верно — на его стороне дар, который вот-вот вскроет мой разум, как остро заточенный нож распарывает крышку консервной банки.

— Служили на «Плантации»?

— Да.

— Вот что странно, — вновь заходил от одной стены к другой Август Яр. Мельтешение перед глазами жутко раздражало, к тому же пропала возможность следить за выражением лица собеседника, — вы ведь обучались в Академии? Причём по профильному направлению. Плюс прекрасная физическая форма. Подавали надежды... И вдруг — не доучившись, поступили в Корпус Надзора. Не самый лучший выбор для честолюбивого юноши.

— Я...

— Вы никогда не задумывались, — не дал договорить мне дознаватель, — что неординар с вашими данными давно бы уже дослужился до командира оперативной группы?

— Не задумывался, — твёрдо заявил я.

— Надо же! — удивился телепат и потер подбородок. — А ведь ваши одарённые ровесники...

— Каждому своё. — Мне не понравилось направление, в котором начала развиваться беседа, и захотелось как можно скорее закрыть эту тему. — Большинство неординаров слишком зависят от своего дара. Я в этом плане — не столь ограничен.

— Что ж, такая точка зрения имеет право на существование, — улыбаясь, скрестил на груди руки дознаватель и глянул на меня в упор. И взгляд его покрасневших из-за полопавшихся сосудов глаз не предвещал ничего хорошего. — И всё же, почему вы покинули Академию?

— Это так важно? — заранее зная ответ, тем не менее уточнил я.

Если раньше казалось, что дознаватель просто провоцирует меня и отыскивает болевые точки, то теперь появилось ощущение, что у беседы вырисовывается второе дно. И выключенный регистратор — лишь отвлекающий маневр.