Через мой труп - Рекс Стаут

– Сюда кошка не забегала?

Все уставились на меня, а некоторые покачали головами. Неподалеку один, в форме официанта, с нагруженным подносом направился к вращающимся дверям, и я вышел вон за ним но пятам. Пройдя через коридор, мы миновали еще один турникет и очутились в ресторанном зале. В глазах зарябило от пурпурной и желтой кожи, поблескивающего хрома, сверкающих белых столов и снующих в ожидании вечерних посетителей официантов. Один из них преградил мне путь, но я отмахнулся: «Да я кошку свою ловлю», – и пошел дальше. В фойе на меня изумленно взглянул мальчишка-швейцар, а гардеробщица непроизвольно шагнула в мою сторону, но я снова повторил: «Кошку ищу» и продолжил свой путь. Не останавливаясь, я миновал две двери и оказался на тротуаре.

Как и следовало ожидать, я вышел на Сорок девятую улицу. Я уже собрался завернуть за угол и проскакать до Сорок восьмой улицы, чтобы сесть там в свой «родстер», но потом сообразил, что припарковал его всего в нескольких ярдах от входа в школу Милтана, и в итоге счел за благо лучше разориться на такси. Проголосовав и прыгнув на сиденье подвернувшейся машины, я благоразумно воздержался, пока мы тряслись по Парк-авеню, от того, чтобы начать исследовать содержимое кармана моего пальто: я рассудил, что если дело дойдет до расспросов таксиста, то у него могут поинтересоваться, не заметил ли он чего-нибудь в зеркальце заднего вида. Так что я сидел, не шевелясь, предоставив таксисту без особых впечатлений дотрясти меня до Тридцать пятой улицы и дальше – до особняка Вульфа.

Пройдя через прихожую, я бросил шляпу на вешалку, но пальто снимать не стал. Ниро Вульф возвышался за своим столом в кабинете, а перед ним на столе стоял металлический ящичек, обычно хранившийся в сейфе. Ключ от этого ящичка был только у Вульфа, и он никогда не открывал его в моем присутствии. Я думал, там лежат какие-то бумаги слишком личного свойства, даже для меня, хотя с таким же успехом в ящичке могли храниться и женские локоны или тайные коды японской армии. Вульф что-то сунул в ящичек, захлопнул крышку и сурово воззрился на меня.

– Что тебе? – бросил он.

Я покачал головой.

– Ничего не вышло. Я бы, конечно, привез ее к вам, хотя для этого пришлось бы мобилизовать все свое неотразимое обаяние, но обстоятельства оказались сильнее меня…

– Обстоятельства, которые вынудили тебя бросить ее там?

– Ну, не совсем вынудили, сэр. Может, вы помните, по телефону я упомянул одного малого по имени Перси Ладлоу. Это тот самый, который засвидетельствовал, что ваша дочь доставала по его просьбе сигареты из кармана его пиджака. Так вот его убили.

Вульф вытаращил глаза.

– У меня нет настроения внимать твоему фиглярству.

– У меня тоже. Видите, я даже извозил пальто, так как мне пришлось упасть с забора, В две минуты седьмого мисс Лофхен и мисс Тормик давали уроки фехтования наверху, и на том же этаже еще куча народу занималась разными делами. Судя по всему, мисс Тормик фехтовала с Перси Ладлоу. Я находился внизу, в кабинете Милтана вместе с ним и его женой. Услышав крики, мы бросились наверх – на третьем этаже люди и панике сбились в кучу. В фехтовальном зале в самом конце коридора мы нашли лежащего на полу Перси Ладлоу – шпага пронзила его спереди насквозь и торчала сзади на восемь дюймов. Милтан остался сторожить тело, а его жена спустилась в кабинет и стала звонить в полицию, сам же я пошел караулить выход из здания. Первыми прибыли двое патрульных, затем – три парня из участка, а примерно в шесть двадцать четыре пожаловали и уголовщики.

– Ну?

– Все.

– Все?! – Вульф, казалось, потерял дар речи, чего раньше мне видеть не доводилось. – Ты… – Он чуть не брызгал слюной. – Ты был там, на месте, и сам удрал оттуда…

– Погодите минутку. Я не сам удрал. Один полицейский из участка сменил меня у входа, а другой велел идти вместе с ним в кабинет, где все остальные уже собрались. Я случайно оказался рядом с вешалкой, на которой висело мое пальто, и тут я заметил, что карман у него оттопыривается, словно в нем что-то лежит. Когда я вешал пальто, в карманах ничего не было. Может, конечно, кто-то просто перепутал мое пальто с корзиной для мусора. С другой стороны, в кабинете находился убийца, и мисс Тормик, возможно, как раз фехтовала с жертвой, а я там представлял ее интересы. Конечно, уголовная полиция нас по головке не погладила бы, особенно если бы при повальном обыске, который они провели, содержимое моего кармана не оказалось бы просто использованной бумагой. Вот и пришлось мне спуститься в подвал и удирать через черный ход, перелезая через забор. Зато потом я поймал такси и был таков.

– Ну и что же оказалось у тебя в кармане?

– Не знаю. – Я снял пальто и расстелил его на столе Вульфа. – Мне пришло в голову, что забавнее будет взглянуть на это вместе с вами. На ощупь мне показалось, что это кусок брезента. – Я оттянул карман пошире и заглянул в него. – Да, так и есть, там брезент. – Я засунул в карман пальцы и вытащил сверток наружу. Это оказался плотно свернутый кусок брезента. Когда я развернул его, я увидел, что это большая рукавица, с уплотненной тыльной стороной, и из нее на стол выскользнул маленький металлический наконечник.

– Лучше не трогать, – предложил я и наклонился, чтобы хорошенько его рассмотреть. Он был примерно в четверть дюйма толщиной, с одного конца на нем виднелись три зубца, а к другому концу он суживался и образовывал отточенное острие. Я выпрямился и уверенно сказал:

– Угу, так я и думал.

– Что это за дьявольщина?

– Господи, да посмотрите повнимательнее! Это же тот самый col de mort!

– Арчи, чтоб тебе провалиться, ты…

– Да ладно, ладно. – Я рассказал Вульфу об исчезновении из стеклянного шкафа Милтана этой диковинной вещицы и заодно поведал ее историю. Вульф слушал, сжав губы.

Когда я закончил, он резко сказал:

– Так ты полагаешь, этой штукой воспользовались…

– Я совершенно уверен, черт возьми, что так и было. У шпаги, которой закололи Ладлоу, тупой конец, и Милтан сказал, что сама шпага ни за что не проткнула бы тело Ладлоу. Значит, эту штуку потом сняли с конца шпаги. Очень похоже на то, что она легко снимается. Сомневаюсь, нужно ли мне еще показывать вам на эти пятна на рукавице в том самом месте, где наконечник был в нее завернут.

– Спасибо, я и сам вижу.

– И еще вы сами видите, что перчатка женская. Она кажется большой только потому, что так сшита, а на самом деле она не настолько велика, чтобы…

– Это я тоже сам вижу.

– Ну, тогда вы должны понимать, что, если бы я там остался и подобное приспособленьице нашли у меня в кармане, или попытайся я его спрятать…

Я умолк, так как Вульф закрыл глаза и принялся шевелить губами. Так продолжалось недолго, может, секунд тридцать, после чего он потянулся к кнопке у себя на столе и надавил на нее. Появившийся Фриц был точно в таком же поварском колпаке и фартуке, что и разиня во дворе ресторана, который не заметил кошку моей жены.

– Выключи свет в коридоре и не открывай дверь, если будут звонить, – приказал Вульф Фрицу.

– Слушаю, сэр.

– Если зазвонит телефон, возьми трубку на кухне. Арчи дома нет, и ты не знаешь, где он и когда вернется. Я занят и не хочу, чтобы меня беспокоили. В гостиной и столовой опусти гардины, но сначала ответь, есть ли у нас целый каравай итальянского хлеба?

– Да, сэр.

– Принеси его сюда, и еще маленький ножичек и вощеную бумагу.

Я вышел вслед за Фрицем, чтобы повесить пальто в прихожей и задвинуть засов на двери. Когда я вернулся, мне пришлось включить фонарик, и в тот же миг вошел и Фриц, неся на подносе то, что требовал Вульф. Вульф велел ему встать рядом и, вооружившись ножом, острым как бритва, – у Фрица все ножи такие – взрезал каравай. Наметив в середине каравая кружок диаметром в четыре дюйма, он аккуратно извлек мякиш до самой нижней корки, но оставив саму корку нетронутой. Затем кончиками пальцев он взял col de mort, положил его на тыльную сторону рукавицы, плотно свернул ее и, завернув в вощеную бумагу, запихнул в отверстие, проделанное в каравае. Оставшееся пространство он заполнил кусками бумаги и еще один лист расправил сверху. Пальцы его проделали все это так быстро и проворно, что вся операция заняла едва ли больше трех минут.

– Приготовь сейчас же шоколадную глазурь, – велел Вульф Фрицу, – и хорошенько покрой ею каравай. Потом убери его в холодильник, а остатки хлеба уничтожь.

– Слушаю, сэр. – Фриц безропотно взял поднос и удалился.

– Браво! – язвительно воскликнул я. – Я преклоняюсь перед вашей смекалкой. Моей бы хватило только на то, чтобы швырнуть эту штуковину в ящик бюро. Конечно, замаскировать под торт куда живописнее, но какой ужасный расход шоколада, да и кто, по-вашему, явится сюда ее выискивать? Неужели вы считаете – я бы мог принести ее сюда, если бы допускал, что кто-то может заподозрить, что именно я уношу с собой?

– Не знаю. Но ведь кто-то точно знает, что она у тебя и ты ее унес, – тот, кто сунул тебе в карман сверток. У кого была возможность сделать это?