Красное на голубом - Анна Данилова

– Возьмите себя в руки! – вскричал Марк. – Разве можно так себя накручивать? Поезжайте домой, успокойтесь. Да, действительно, убиты две женщины. Но – не студентки! Это были, повторяю, молодые женщины.

Марк подумал – какие привести аргументы, чтобы эти несчастные люди на самом деле немного успокоились? Это было рискованно, но он все же спросил:

– Скажите, ваша дочь носила при себе крупные деньги или же она вся была увешана драгоценностями, бриллиантами?

– Ой, нет, что вы! – замахала руками Лидия Григорьевна. – Конечно, у нее были кое-какие украшения, как и у всех девушек ее возраста.

– Значит, ничего страшного. Тех, других женщин, убивали с целью ограбления, – солгал он, вернее, предположил вслух, поскольку истинной причины убийств он еще не знал.

– Дай-то бог… – всхлипнула Лидия Григорьевна.

Марк успел хорошенько рассмотреть ее и подумал, что еще пару дней назад она могла выглядеть совершенно иначе. Молодая, красивая, стройная – и не подумаешь, что у нее взрослая дочь. Даже сейчас, в сером блеклом узком платье, она смотрелась впечатляюще. Дымчатые чулки («Или колготки?» – покраснел Марк), маленькие туфельки. Пышная прическа растрепалась, носик порозовел и теперь трогательно блестел от того, что Воронкова то и дело терла его носовым платком. Милая, интересная женщина. И рядом ней, по сути, – старик. Марку показалось, что в кабинете запахло старостью и одновременно попавшей в опасность молодостью. Как получилось, что мысли об этой паре затмили истинную цель их прихода? Вероятно, он считал, что они забили тревогу преждевременно.

– Хорошо, оставьте фотографии вашей дочери.

Как смог, он их успокоил и, когда они ушли, вызвал к себе Локоткова. Тот понял его без слов.

Через час они уже прибыли на то злосчастное место, где были обнаружены тела Овсянниковой и Погодиной. Только на этот раз накрапывал дождь, а над головами застыло холодное серое, напитанное близким дождем, небо.

– Может, мы, конечно, тратим попусту время. Но они были так убедительны. Говорят – не могла их дочь не позвонить. Да и в больницах нет девушек с такими приметами.

Они осмотрели каждый куст, где, по их предположениям, могло находиться очередное тело жертвы, небольшие овражки, густо заросшие нежной молодой травой, но ничего подозрительного не нашли. Когда они уже возвращались к машине, Локотков вдруг остановился и посмотрел себе под ноги. В тени густых папоротников, под ивой, что-то страшно белело. И это – примерно в десяти метрах от того места, где был обнаружен труп Ольги Погодиной.

– Матерь божья! – впечатлительный Лева перекрестился. – Я не думал, не предполагал! Я был уверен, что мы ничего не найдем. Да и поехали же мы сюда просто так, как говорится, для очистки совести. Это что же получается: каждый день мы будем находить здесь очередной труп?! Как грибы после дождя. Марк, как же она все предчувствовала.

– Между матерью и ребенком существует определенная связь, – тихо произнес Марк, заглядывая под иву.

Девушка лежала в траве – обнаженная. Со следами удушения. Он достал фотографию и протянул Локоткову.

– Смотри. Это ведь она! Точно! Совсем молоденькая. Студентка. Что может быть общего между этими тремя жертвами?

– Только то, что они молоды и хороши собой, – уныло ответил Лева. – Знать бы, кто этот гад!

Марк достал телефон.

13

Ей работалось легко, да и Костя оказался на редкость приятным собеседником, в чьем обществе время летело быстро. Иногда Рите казалось, что рука ее движется, словно помимо ее воли, подчиняясь лишь сигналу, импульсу, поступавшему из головы, из зрительного нерва. Быстро и уверенно на полотно переносилась видимая картинка: на Риту смотрел удивительно похожий на Костю мальчик. Странно, но портрет делал его еще моложе. Когда на холсте появился цвет, она подумала, что живопись – это волшебство. Она часто задумывалась над этим. Как так получалось, что грубое, жесткое, загрунтованное полотно оживало, и даже глаза натурщика начинали блестеть?

А потом к ней пришла одна идея, преследовавшая ее, пока она вновь не увидела Костю. Когда же он пришел на следующий сеанс, Рита предложила ему найти голубой старинный камзол и синий бархатный берет.

– Костя, послушай, у тебя такая внешность, такое лицо. Словом, как будто ты не из нашего времени, понимаешь? Тебе никто об этом не говорил?

– Говорили, – улыбнулся он, и его улыбка еще больше вдохновила Риту.

– Ты улавливаешь мою мысль? Я хочу написать твой портрет, словно ты – принц, инфант. И все-то у тебя должно быть «инфантным» – роскошным, в нежно-голубых и лиловых тонах.

Она хотела было еще сказать что-то восторженное о блестящих каштановых кудрях Кости, но сдержалась, сочла, что это выглядело бы как комплимент.

На следующий день, вернее ранним утром, раздался звонок – курьер господина Беленкова принес большой пакет, в котором, к радости Риты, оказалось все то, что она просила, и даже больше. Вместо одного было два слегка отличавшихся по оттенку голубых бархатных берета, причем пышных, объемных, под старину. И два камзола, атласных, украшенных вышивкой, кружевами с пристроченными золотистыми лентами, отличавшихся друг от друга тоном – один чуть побледнее, другой – потемнее. Рукава одного из них, того, что побледнее, заканчивались белыми, гофрированными, прозрачными, отделанными кружевами манжетами. Конечно, все это было позаимствовано из театра, Рита в этом нисколько не сомневалась. Однако Беленков-старший молодец, постарался.

После обеда пришел Костя. Рита наряжала его с удовольствием, ей так нравилась эта затея со стилизованным портретом, что она пожалела, что не написала своего собственного в таком же духе. «Пусть я буду в шляпе, украшенной фруктами и розами!» Она так размечталась, что на какое-то время словно отключилась от действительности и пришла в себя, уже услышав:

– …Странные особы, эти молодые девушки. Их не поймешь: то ли они действительно влюблены без памяти, то ли просто липнут ко мне потому, что знают, кто мой отец. А мне хотелось бы, чтобы меня полюбили не из-за влиятельного и богатого отца, а именно меня, как Костю Беленкова, самостоятельную личность. Конечно, если я соберусь когда-нибудь жениться, заводить семью, то девушку непременно проверю.

– Неужели будешь наводить справки? Но в душу-то ей не заглянешь, – улыбнулась Рита. – К тому же если ты влюбишься, то даже если тебе скажут, что твоя девушка – бывшая уголовница (не дай бог, конечно), тебя это не смутит, поверь мне. Больше того, ты будешь наделять ее такими качествами, так подогреешь свои чувства, что она будет казаться тебе лучше всех, интереснее всех. Это участь всех влюбленных. С одной стороны, это плохо и опасно, но с другой – ты испытаешь столько восторга, ты будешь до краев переполнен любовью.

– Однако хотелось бы не вляпаться со своей первой любовью, – заметил рассудительный и никогда еще, судя по всему, никого не любивший принц.

– Тогда предлагаю тебе устроить проверку, сюжет которой можно найти в любой сказке о принцах и принцессах! – расхохоталась Рита. – Оденься, как бомж, представься простым деревенским парнем или просто нищим студентом, у которого за душой – ни гроша. И ходи пешком или, в крайнем случае, перемещайся по городу на маршрутках. Вот и увидишь, будут ли в тебя влюбляться девушки или нет.

– А что, это идея! – Костя покачал головой. Рита заметила на его щеках легкий пух, но потом все же решила, что это обман зрения, мальчик уже давно, наверное, бреется. Просто Рите кажется, что он совсем юн, этот инфант.

– Ну, а вообще-то, у тебя есть идеал девушки? – спросила она. – Может, актриса какая-нибудь нравится?..

– Я могу, конечно, сказать, но вы, Рита, вероятно, будете надо мной смеяться. – И он снова улыбнулся, этот лучеглазый, сияющий мальчик.

– Нет, обещаю, что смеяться не буду.

– Я хочу, чтобы моя жена была такой же, как моя мама, – тихо, но, как показалось Рите, с достоинством ответил он.

– Как мама? Что ж… – Она несколько удивилась. – Это часто случается у мальчиков… у мужчин. Они ищут свой идеал, то есть получается, ищут женщину, которая заменила бы им мать? Так? Чтобы она была такой же нежной, любящей, чтобы кормила, лечила и все прощала. Что ж, в этом что-то есть. Видимо, женщины тоже устроены похоже, раз они часто ищут для брака мужчину, похожего на отца.

– Да нет. Я не в том смысле, что мне хочется как бы продолжения материнской ласки, заботы. Нет. Просто моя мама – очень хороший человек. Она надежная, порядочная и никогда не предаст. А я это очень ценю в людях. Терпеть не могу, когда лгут.

– Но взрослая жизнь, к сожалению, полна лжи. Все врут друг другу, – задумчиво произнесла Рита. – Некоторые, чтобы как-то выкрутиться из сложной ситуации. Другие – чтобы произвести впечатление. Третьи – из страха. И еще неизвестно, что было бы, если бы все люди говорили друг другу правду.

– Думаю, тогда между людьми существовали бы идеальные отношения.