Отважный герой, нежные поцелуи - Джил Грегори

— Через год? Но почему… — Кэтлин была совершенно сбита с толку.

— Риз хотел, чтобы вы прожили здесь год. Не спрашивайте почему, но так он написал, вот здесь, черным по белому. Если вы захотите через год продать вашу долю мне, Нику или Клинту — или всем троим, — я ее выкуплю.

— Я не могу остаться здесь на год… я не хочу…

— Забыл упомянуть, — холодно продолжил Уэйд. — Пока вы будете жить здесь, то каждый месяц станете получать неплохое пособие. По-моему, Риз наградил вас чертовски щедро. Хотя, судя по вашему виду, вы ни в чем не нуждаетесь, — добавил он, окидывая взглядом ее ожерелье, серьги и темно-синее шелковое платье. — Сдается мне, у вас и так есть всякие побрякушки и безделушки, какие вам хочется, но я полагаю, что женщинам вроде вас всегда хочется чего-то еще.

Уэйд так произнес слова «женщинам вроде вас», что они прозвучали как оскорбление.

Он совершенно не понимает, каково ей сейчас живется и через что она уже прошла. И никогда этого не узнает.

Если людям известны ваши слабые стороны, они либо жалеют вас, либо пытаются использовать — таков один из уроков, которые Кэтлин получила в Филадельфии. И дался ей этот урок весьма дорогой ценой.

Кэтлин задумалась над словами Уэйда о ежемесячном пособии. Если она остается на ранчо, то будет каждый месяц получать деньги. Щедрую сумму. Кэтлин показалось, что вокруг ее горла медленно затягивается петля и она вот-вот задохнется. Ей нужны были деньги, и нужны немедленно. Она задолжала за последний семестр обучения и за стол Бекки в Давенпортском пансионе. Она задолжала слугам, работавшим у них в филадельфийском доме, которых уволили, не выплатив жалованья, после того, как банком были выплачены другие долги Джиллиса Тамарлейна. Ей нужно было купить билеты на поезд для себя и для Бекки, чтобы можно было уехать из Филадельфии, и нужно еще было на что-то жить, пока она не сможет найти работу — возможно, гувернантки или продавщицы — на новом месте.

И вот теперь Уэйд Баркли говорит, что ей придется остаться на ранчо вместо того, чтобы получить деньги за свою долю.

— Как велико это… ежемесячное пособие? — Она старалась говорить спокойно. Пусть думает, что деньги пойдут на шляпки и ленты.

— Достаточно. Более чем достаточно, даже для вас, я считаю.

— Я хочу прочесть завещание.

— Нет проблем. — Он отошел от камина, присел на корточки и достал документы, которые упали под стол, когда он схватил ее. В тот момент, когда он протянул завещание Кэтлин, в дверях появилась Франческа.

— Все готово, сеньор Уэйд.

— Идите в столовую, Франческа. Спасибо. — Он провел рукой по волосам и бросил на Кэтлин острый взгляд. — Пора обедать. Пошли?

Кэтлин, развернув бумаги, внимательно вгляделась в ровные черные строчки.

— Нет. Я не голодна.

— Маккейн завтра будет здесь. Он все вам объяснит.

— Я предпочитаю прочитать сама.

На мгновение Уэйду показалось, что в голосе ее прозвучали панические нотки. Интересно, о чем ей беспокоиться? Огорчаться есть из-за чего. Злиться — тоже. Это он понимает. Ей не нужно ранчо — ее интересуют только деньги, которые оно может принести. Она принадлежит к людям, которые преклоняются перед деньгами и тем, что на них можно купить. И вдруг она узнает, что с продажей придется подождать. Естественно, что от этого ее великолепные планы рухнули, как карточный домик.

Но голос у нее был почти… испуганным. Он внимательно посмотрел на Кэтлин. Нижняя губа у нее дрожала.

— Может, хотите глотнуть виски? — предложил Уэйд.

— Я уже говорила. — Она все еще не отрывала глаз от завещания. — Я не пью виски.

— Верно. Говорили.

Он украдкой бросил на нее взгляд. Кэтлин обошла письменный стол, упала в глубокое кресло Риза, обитое темно-бордовой кожей, и снова стала внимательно просматривать текст.

Она так сосредоточилась на этом, что даже не заметила, как Уэйд вышел.

Длинный стол с красивой резьбой, стоявший в столовой, был накрыт для двоих, но пока Франческа подавала деревянные тарелки с толстыми кусками мяса в густой коричневой подливке, картофельным пюре и зелеными бобами с маслом, Уэйду пришло в голову, что в конечном счете хорошо, что мисс Кэтлин Саммерз не пришла обедать, — без нее было куда спокойнее.

Ему не очень нравилось обедать одному. С тех пор как умер Риз, с ним разделяли трапезы либо Клинт, либо Ник, а когда они уехали, он зачастую ел с работниками у них в доме или у друзей и соседей. Чаще всего его приглашала к себе новая учительница из Серебряной долины, Луанн Портер. Когда он сидел здесь, за этим столом, то слишком часто вспоминал Риза — их ежедневные семейные обеды, когда они разговаривали, спорили, строили планы относительно ранчо. Большой дом казался каким-то пустым без человека, который построил его, но в этой комнате это ощущалось особенно.

Стряпня Франчески была, как всегда, восхитительна. Обед Уэйд закончил горячим кофе и яблочным пирогом. Кэтлин так и не появилась — странно, ведь после своего путешествия она наверняка умирает с голоду. Но очевидно, упрямство в ней преобладало над рассудком. Уэйд нахмурился, вспомнив ее решимость прочесть завещание самостоятельно. Если она надеется найти способ продать ранчо, не выполнив условия Риза, то будет разочарована. Уэйд все просмотрел вместе с Ризом, строчку за строчкой, и обещал ему, что все будет сделано точно в соответствии с его пожеланиями. Он ни за что не станет покупать у Кэтлин ее долю и не позволит ей продать ее Нику или Клинту, пока не пройдет один год.

Подобрав остатки пирога с тарелки, Уэйд поднялся и направился в кабинет. Он нашел девушку по-прежнему сидящей в кресле Риза, внимательно всматривающейся в лежащие перед ней страницы.

— Если вы голодны, остатки ужина можно найти на кухне.

— Я не голодна. — Уэйд увидел в ее глазах усталость и понял, что она побеждена.

— Я пойду к себе.

Кэтлин медленно прошла мимо него, стиснув в пальцах бумаги, ее плечи утомленно поникли. Сколько же раз она намеревается перечитать завещание, пытаясь отыскать выход?

— Здесь, на ранчо, не так уж и плохо, — заметил он и увидел, как напряглась ее спина. — Восходы очень красивые, да и закаты тоже. Зимы суровые, но, черт побери, сейчас еще только весна. Вам долго не нужно будет опасаться холодной погоды.

Кэтлин молча смотрела на него. Уэйд рассчитывал, что слова облегчат боль, которую он читал в ее глазах, но, судя по всему, боль стала еще сильнее. Внутри у Уэйда все сжалось. Кэтлин совсем не походила на Риза. Ее интересовала только цивилизованная беззаботная жизнь — мир, который она знала с детства. Если Риз хотел что-то затронуть в ней, заставить полюбить эту землю, открытые просторы, небо, ветер и суровую красоту долины, которые так любил сам, то он потерпел поражение. Совершенно ясно, что, когда пройдет год, она продаст свою долю.