Мир драконов. Пути и судьбы - Сергей Бабинцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И крепко сжал узкую кисть Лича.
А что было потом, Сидри запомнил урывками.
Вот кружатся в воздухе два тела, и беззвучные молнии бьют в них с неба. Вот они сплетаются воедино, наливаются какой-то грозной мощью… чтобы исчезнуть в яростной вспышке света, способной, кажется, спалить дотла весь мир. А вот на пути чудовищного взрыва встают фигуры защитников. Дракона в развевающемся плаще, воздевшего лапы в отвращающем жесте, и молодого книжника, шепчущего какие-то слова. И волна света бьётся в стену их воли и не может её пробить.
А потом оставленная позади колдовская башня разлетелась вдруг на осколки, словно была сделана из стекла, и крупный булыжник прилетел Сидри прямо в голову. И всё-таки за мгновение до того, как потерять сознание, он успел увидеть, как заваливающегося назад Нэка подхватывает Мергольд. Подхватывает — и вплетает свой голос в заклинание на проклятом языке.
Очнулся Сидри на плоту посреди реки и долго не мог понять, где находится. Небо над головой было очень высоким и очень синим. Таким, каким ему и положено быть от века. Вода журчала и плескалась под брёвнами тоже совсем как раньше… до их проклятого похода в проклятые земли. А по обоим берегам стоял лес. Живой, здоровый, настоящий лес, ничуть не похожий ни на себя самого ближе к северу, ни, тем более, на мёртвую пустошь, где сама реальность была искажена колдовством, простирающуюся вокруг логова Лича.
Бывшего логова! Ведь проклятый колдун мёртв, и его алтарь уничтожен взрывом. Не может не быть уничтожен. А значит… значит, они справились! Всё кончено! Победа! Они плывут домой!
Сидри выбрался из-под одеяла и начал, немного пошатываясь от слабости, вставать, чтобы скорее поделиться с товарищами этим радостным открытием. А потом увидел лежащего рядом книгочея и плюхнулся назад на бревна плота, вцепившись от ужаса в рыжую бороду.
Глава 10
Расставались у первого после форта поворота реки, на перекрестке трёх дорог.
Хмурый, с появившимися в пышной бороде седыми прядями гном, дракон Рор из рода Единорогов, Нэк и Мергольд и он, Руф Орб, потомок Детей Древа из рода Выдры.
— Не нужно мне ничего, — уже в который раз пробурчал Сидри. — Забирай деньги себе и точка. С меня довольно и того, что этой мрази, поганого колдуна больше нет. А впрочем, если мне однажды случится бывать в Шагрибе, я, пожалуй, припомню тебе этот должок и заставлю снова спуститься со мной и моими родичами в коридоры Барра. Мне тут пришло в голову, что Лич мог и не разыскать некоторых тайных залов, и там всё осталось по-прежнему. Во всяком случае, проверить стоит. И не думай, что сможешь отвертеться!
Гном шутил, и Руф это знал, но сам ответил без тени улыбки.
— Почту за честь, друг мой.
Всего каких-то пару недель назад он и подумать не мог, что однажды назовет Сидри своим другом. Пережитое в мёртвых пустошах многое изменило.
— Спасибо, — сказал гном, теперь уже абсолютно серьёзно. — Это будет славное приключение. А может, и вы с нами?
— Если будет угодно судьбе, — ответил Мергольд за себя и за Нэка. — Но я не уверен, сможет ли… сможем ли мы встретиться в ближайшее время.
Руф понимал, чем вызвана запинка варвара. Никто не желал сказать этого вслух, но Нэк стал калекой. Чёрная речь сокрушила его тело и иссушила душу, превратив в тень себя самого, а отчаянная попытка остановить колдовской взрыв сожгла руки до кости. Дракон день и ночь не отходил от его постели, стараясь излечить, но каждый раз, меняя повязки, только скорбно качал головой. Руф видел: парню никогда больше не держать в пальцах перо. Да что там, чудом будет, если уродливые ожоги и рубцы, покрывающие всё тело учёного, однажды позволят ему хотя бы передвигаться без посторонней помощи.
Вот и сейчас Нэк лежал в телеге, заботливо укутанный в шерстяное одеяло, и смотреть на него было откровенно больно. Мергольд сказал, что отвезёт его в Землю Коней и поклялся перед лицом Неба заботиться и почитать за любимого старшего брата. Про другого своего родственника степняк с того памятного вечера у алтаря не сказал больше ни слова. Руф сначала пытался возражать (разве не правильнее показать беднягу лучшим лекарям Шагриба, а то и вовсе отвезти в Эр-Ситай, известный искусными чародеями?), но дракон его разубедил.
— Поверь мне, — сказал Единорог, — мальчику будет куда лучше среди добрых людей, в большой и дружной семье, о которой он втайне так мечтает. Я читал в его сердце и видел эту боль. Ни один, даже самый искусный врач в мире не сделает для него большего. К тому же я и сам владею лекарским умением, недоступным вам, людям, и могу сказать, что исцелить Нэка теперь смогут только милосердное время и искренняя забота. Отпусти его в Степь и ни о чём не переживай.
Руф привык считать драконов злыми и кровожадными чудовищами, бичом рода человеческого, и если бы не было той битвы плечом к плечу, ни за что не поверил бы ни единому слову звероящера. Но битва была, и Руф видел, как яростно дракон сражается с адептами чёрной магии, как прикрывает их с гномом от магического взрыва, как не спит, в конце концов, ночами у изголовья стонущего в бреду Нэка. Если бы не Рор, издалека ощутивший всплеск тёмной энергии и немедленно бросившийся на помощь, им никогда бы не одолеть Лича. Руф поверил дракону и принял его совет.
— Я перешлю вашу долю награды, как только смогу, — пообещал он, повернувшись к Мергольду, однако степняк только отмахнулся красной от заживающих ожогов рукой. Ему тоже досталось во время взрыва, и лицо парня пятнали багровые кровоподтёки, однако ничего серьезного ему явно не грозило.
— Я благодарен тебе, но не будем теперь о деньгах, друг. Зачем они нам в степи? Мы лучше возьмём в счёт оплаты этих лошадей и эту повозку. Временно, пока не доберемся до дому. Своего-то Огонька я отправил назад еще до начала похода, иначе, конечно, взял бы его. Знаешь, ты просто постарайся, чтобы труд моего нового брата не пропал втуне. Пусть Аркос крепкой рукой правит Серолесьем и вспоминает
