Иисус, прерванное Слово : Как на самом деле зарождалось христианство - Барт Эрман

Но у Иоанна (Ин 18:28–19:14) описание этих же событий выглядит совершенно иначе. Первосвященники отводят Иисуса к Пилату рано утром, но не входят в преторию, чтобы «не оскверниться и чтобы можно было есть пасху» тем же вечером (Ин 18:28; но вспомните, что в Евангелии от Марка они уже съели пасхальный ужин предыдущим вечером). Нам не говорят, почему они осквернятся, войдя в преторию. Потому, что это обиталище язычников? Здание, построенное на месте кладбища? По другой причине? Но в результате суд проходит примечательным образом. Иисус внутри вместе с Пилатом, иудейские первосвященники, обвиняющие его, — снаружи, где и толпа, а Пилат бегает туда-сюда, от обвинителей к обвиняемому и обратно, и разговаривает то с одним, то с другими. В ходе этого процесса Пилат шесть раз покидает преторию и снова возвращается в нее, он ведет беседы и с Иисусом, и с обвинителями — вразумляет их, просит, убеждает прислушаться к голосу здравого смысла.

В этих описаниях можно найти множество других различий, если читать горизонтальным методом. Здесь я упоминаю только три и указываю на их потенциальное значение. Во-первых, Иисус в Евангелии от Иоанна гораздо разговорчивее, чем у Марка. По сути дела, он поддерживает беседу с Пилатом, говоря, что его, Иисуса, царство «не от мира сего» (Ин 18:36) и что он пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине (Ин 18:37), затем объявляет, что Пилат не имел бы над ним никакой власти, если бы она не была дарована Богом (Ин 19:11). Эти продолжительные диалоги полностью согласуются с другими отрывками из Евангелия от Иоанна, где Иисус произносит длинные и пространные речи, заметно отличающиеся ст кратких высказываний и немногословных реплик, часто попадающихся в синоптических евангелиях.

Во-вторых, вместо того, чтобы отдать приказ об избиении Иисуса после окончания суда и оглашения приговора, — в самое, пожалуй, подходящее время для его исполнения — у Иоанна Пилат велит бить Иисуса в разгар судебного разбирательства (Ин 19:1). Этой детали из повествования Иоанна давали различные объяснения, возможно, все дело в том, что происходит дальше: Пилат выводит Иисуса из претории, чтобы предъявить его, избитого, окровавленного, в терновом венце и в багрянице, иудейскому народу и сказать ему: «Се, Человек!» Для автора Евангелия от Иоанна Иисус не просто человек, но Пилат и толпа иудеев не признают это. Пилат и его воины в насмешку надевают на Иисуса терновый венец и багряницу, провозглашая: «Радуйся, Царь Иудейский!» Они даже не подозревают, насколько верны их слова. Для Иоанна Иисус действительно Царь, несмотря на внешний вид.

И наконец, важно то, что в Евангелии от Иоанна Пилат трижды недвусмысленно заявляет, что Иисус невиновен, не заслуживает казни и должен быть отпущен (Ин 18:38, 19:6 и, судя по смыслу, 19:12). У Марка Пилат ни разу не провозглашает невиновность Иисуса. Зачем сделан этот яркий акцент у Иоанна? Ученые давно заметили, что автор Евангелия от Иоанна настроен наиболее враждебно по отношению к иудеям (см. Ин 8:42–44, где Иисус утверждает, что иудеи не потомки Божьи, а дети диавола). Зная об этом, стоит задуматься: зачем в описании суда трижды упоминается, что римский правитель признает Иисуса невиновным? Задайтесь вопросом: если не римляне виноваты в смерти Иисуса, тогда кто же? Иудеи. Так и считает Иоанн. В Ин 19:16 нам объясняют, что Пилат предал Иисуса на казнь иудейским первосвященникам, чтобы они распяли его.

Во всех четырех канонических евангелиях говорится, что Иисуса выдал властям, взявшим его под стражу, Иуда Искариот. В объяснении причин этого поступка Иуды четыре повествования расходятся. У Марка причины не названы, хотя нам сообщают, что за предательство Иуде пообещали деньги, так что он вполне мог быть движим алчностью (Мк 14:10–11). Матфей (Мф 26:14) недвусмысленно заявляет, что Иуда совершил предательство ради денег. Но Лука утверждает, что причиной поступка Иуды был «вошедший» в него сатана (Лк 22:3). Иными словами, его попутал или заставил бес. У Иоанна Иуда сам назван «диаволом» (Ин 6:70–71); предположительно он предал учителя потому, что был порочен до мозга костей.

Еще интереснее вопрос о том, что случилось с Иудой после совершения предательства. Марк и Иоанн не вдаются в подробности: Иуда просто исчезает со сцены. Как и в Евангелии от Луки, но Лука пишет второй том своего труда, книгу Деяний[14]. В Деяниях говорится о том, что происходит с Иудой после предательства, подобный рассказ есть и в Евангелии от Матфея, но, как ни странно, эти два фрагмента не согласуются друг с другом по ряду моментов.

Распространенное убеждение, что Иуда «пошел и повесился», исходит из Евангелия от Матфея (Мф 27:3-10). Увидев, что его предательство повлекло за собой казнь Иисуса, Иуда раскаивается и пытается вернуть уплаченные ему тридцать среб-ренников иудейским первосвященникам, говоря: «Согрешил я, предав Кровь невинную». Так как деньги у него не берут, он бросает их в храме, уходит и вешается. Тогда первосвященники собирают деньги, но решают не возвращать их в сокровищницу храма, поскольку это «цена крови» — деньги, запятнанные кровью невинного. Деньгам находят другое применение: на них покупают «землю горшечника», предположительно место, где горшечники брали глину, и предназначают ее для погребения странников, умерших в Иерусалиме. Нам объясняют: поскольку это место куплено на запятнанные кровью деньги Иуды, «называется земля та “землею крови” до сего дня».

В повествовании Луки, входящем в Деяния, есть некоторое сходство с предыдущим: смерть Иуды связана с покупкой поля, названного «землей крови». Но другие подробности явно не согласуются с историей, рассказанной Матфеем, и даже напрямую противоречат ей. В Деян 1:18–19 нам объясняют, что сам Иуда, а не иудейские первосвященники, купил «землю неправедною мздою» на деньги, полученные за предательство. О повешении не упоминается: вместо этого мы узнаем, что он «низринулся», и тогда «расселось чрево его, и выпали все внутренности его». У Луки поле получает свое название, «земля крови», потому, что на нем пролилась кровь Иуды.

С давних пор читатели пытались увязать эти два рассказа о смерти Иуды. Как он мог и повеситься, и «низринуться», чтобы у него лопнул живот и на землю вывалились кишки? Изобретательным толкователям, стремящимся объединить два повествования в одно достоверное, представляется прекрасная возможность проявить фантазию. Возможно, Иуда пытался повеситься, но веревка оборвалась, и он рухнул на землю вниз головой и распорол живот. Или он вешался, но неудачно, и тогда забрался на высокую скалу, а затем спрыгнул с нее на землю. Или же… словом, объяснение может быть каким угодно.

Суть в том, что в двух источниках совершенно по-разному говорится о том, как умер Иуда. Как бы загадочно ни звучали слова «низринулся, и расселось чрево его», в любом случае это не означает «повесился». Кроме того, противоречие наблюдается еще по двум пунктам: кто купил землю (первосвященники, как у Матфея, или Иуда, как в Деяниях) и почему ее назвали «землею крови» (потому что она куплена на деньги, запятнанные кровью, как пишет Матфей, или потому, что на нее пролилась кровь Иуды, как говорится в Деяниях)?

Ни в одном другом сюжете различия между каноническими евангелиями не прослеживаются отчетливее, чем в повествованиях о воскресении. Студентам-первокурсникам я часто предлагаю выполнить простое упражнение: составить список всего, что сказано в каждом из четырех канонических евангелий о событиях, произошедших между погребением Иисуса и завершением евангелия. Более удобный способ познакомить их с методом «горизонтального чтения» трудно представить. Эти четыре описания буквально кишат различиями, в том числе расхождениями, которые вообще невозможно согласовать. Студенты высоко оценивают это упражнение, так как я не просто уверяю их, что тексты различаются: студенты сами находят эти различия и пытаются осмыслить их.

Здесь самое время подчеркнуть момент, о котором много говорилось в моей книге «Искаженные слова Иисуса»: мы не располагаем оригиналами ни одного из евангелий — у нас есть только копии, появившиеся гораздо позднее, во многих случаях — спустя столетия. Все эти копии отличаются друг от друга, зачастую именно рассказом о воскресении Иисуса. На основании этих поздних манускриптов ученым приходится определять, что говорилось в оригиналах. В некоторых случаях принимать решения довольно просто, в других подобные попытки сопровождаются бурными спорами.

Одна подробность повествования о воскресении почти не вызывает споров: последние двенадцать стихов Евангелия от Марка представляют собой не оригинальный текст, а добавленный переписчиком последующих эпох. Марк закончил свое евангелие нынешним стихом 16:8, в котором женщины убегают от гроба и никому не говорят о том, что видели. В дискуссиях я придерживаюсь выдвинутого учеными предположения, согласно которому стихи 16:9-20 — более позднее дополнение этого евангелия[15].