Объект «Убежище» - Дмитрий Соловей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Народ периодически затевал споры по поводу надёжности нашего объекта. Сам я тоже почитал соответствующую литературу. Оказывается, даже глубина в километр не даёт стопроцентной надёжности при атомной бомбардировке. Но! Это при условии, что ядерный заряд точнёхонько угодит в место укрытия. Могу предположить, что в случае войны Москву начнут бомбить так, что самые глубокие бункеры не спасут, когда накроется защита ПВО.
Наш объект располагался на смешной, по меркам ядерной войны, глубине. Всего сто двадцать метров плюс гора около шестисот.
Глубже в этом регионе копать сложно из-за подземных вод. Те скважины, которые пробурили к подземному источнику, зафиксировали его глубину в сто тридцать восемь метров.
С другой стороны, ни у какого вероятного противника не найдётся столько ядерных зарядов, чтобы зафигачить их в каждый российский город. Будут выбирать приоритетные точки. Наверняка шмальнут по Новороссийску. Краснодар крупный город-миллионник, скорее всего тоже в списке. Очень сомневаюсь, что там есть Горячий Ключ. Даже военный полигон в Молькино вряд ли. Чего уж говорить о нашем убежище? Если не будет прямого попадания, то укрытие со своими функциями справится.
Здесь и полная защита от радиации, и комплекс воспроизводства питания для людей. Разве что по вещам и обуви нужно делать долгосрочные запасы. Нам тут недавно особые стойки из нержавейки сварили. На них рекомендовали навешивать отрезы тканей, желательно синтетики. В рулонах ткань якобы плохо хранится.
До конца января тканями я закупился с избытком. При этом сильно сомневался, что они будут более востребованы, чем готовые сшитые вещи. По этому поводу подслушал разговор Людмилы Ивановны с Натальей и добавил свой заказ к их списку. Они где-то заказали швейные машинки по индивидуальному проекту. Наподобие оригинальных «Зингер», чтобы была чистая механика, всё крепко и надёжно. Возьму три штуки, пусть лежат. К ним ещё ниток шёлковых. Хлопчатобумажные у нас будут свои. Должны быть. Хлопок на семена я выращивал.
Андреевич всем сообщил, что у нас, помимо основного рода деятельности, должно быть побочное. Мне рекомендовали ткачество. Какая-то логика в этой рекомендации присутствовала. У меня же и лён, и хлопок растут. Жаль, коноплю Андреевич категорически запретил. Взамен привёз мне семена джута. Посмотрю, что получится. Но у нас же ещё овцы и козы имеются, которые по умолчанию «шерстяные животные». Осталось научится прясть и ткать. Учится у меня времени не было. Закачал информацию, накупил малой техники и всё в схрон загрузил. Не в свой, а в тот, что у нас считается «коридорным».
Пчёл мне тоже купили. И разу две семьи. Как обычно, перестраховались, вдруг один не выживет? Пришлось пристраивать вторую семью в одном из «тропических» коридоров. Повезло пчелам, что бананы как раз начали цвести. Там нектар только что не стекал по стволам. Кстати, для бананов подпорки потребовались. Заказал из алюминиевого профиля с большим запасом и для других культур. Тот же черный перец — вьющееся растение. А ещё мне виноград захотелось сохранить. Прямо у себя вдоль всего пятого коридора посадил в пристенных горшках. Строители мне по потолку кронштейны закрепили. Это на будущее, когда, надеюсь, виноград достигнет нужного размера.
Максим, комендант шестого коридора, вместо лавровых кустов попросил красный виноград. Я и рад стараться. Предупреждать о том, что в коридоре будет немного мусорно и виноград потребует много внимания, я не благоразумно стал.
Мало мне того головняка, что я имел, но сам же предложил Валерии завести гусей. Отличное мясо! Их же ещё и рыбой можно прикармливать. Нам её столько, что выращивали в бассейнах, не требовалось. Да и не особо хотели эту речную рыбу. Я мог спокойно съездить в ближайший супермаркет и прикупить филе красной рыбы. Не один, конечно, ездил. Меня всегда сопровождал кто-то из службы охраны. Бывало, парни оказывались нарасхват и приходилось переносить поездку на другой день.
К концу лета ездить лично за товаром стало некогда. Секретная кладовка была забита всяким полезными и металлическими вещами. Лопаты, вилы, топоры, ножи, металлическая посуда и так далее. Я даже арбалеты купил. Всё в смазке, упакованное с расчётом на долгосрочное хранение.
Служебный коридор-хранилище тоже заполнялся. Теперь контейнеры приходили по три-четыре раза в день. То и дело слышались команды диспетчера Сашки:
— Коменданты коридоров, срочно на приём груза.
Приходилось бросать дела и подниматься в жилые коридоры. Строители, которые завершили практически всё намеченное, временно стали грузчиками. Именно они забирали доставляемое из контейнеров и перетаскивали на минус второй этаж. Дальше уже коменданты распределяли вещи. Футболки, трусы, спортивные костюмы, носки получали коробками.
Размеры фиксировали в планшетах, но не перетасовывали. Когда понадобится, народ сам обменяет нужный размер у соседей. Правда, тёплых вещей, таких как тулупы и шапки-ушанки, коменданты не получали. Для зимних вещей имелся отдельный склад.
Зато всю мелочовку приходилось складировать самому, распределяя по сундукам. Жилые боксы рассчитаны на двух человек. Для каждого имелся личный сундук с замком. Туда складывали самые необходимые вещи: полотенца (темных оттенков), постельное бельё (каждому несколько комплектов), трикотажные вещи без учета пола и конкретных размеров, посуду (чашки, тарелки из нержавейки, ложки-вилки и пр.), тетради, карандаши, расчески. Обязательно каждому жильцу выделялся ноутбук с загруженными в него учебными материалами, играми и книгами. Позже все ноутбуки будут подключены к внутренней сети. Имелись в сундуках и наборы для шитья с иглами, ножницами, нитками и так далее.
В один из дней пришёл контейнер с детскими вещами. И я, распределив коробки в хранилище, серьёзно задумался. Мне двадцать семь лет. В случае войны в нашем убежище воспроизводство потомства считается обязательным. А я ничего не купил для своего вероятного ребёнка!
Срочно перетасовал предметы, приволок в свою гостиную не очень эстетичные в плане дизайна сундуки — четыре штуки и кинулся их заполнять детскими вещами и полезными предметами. От памперсов с сожалением отказался. Пусть они и удобные, но слишком объёмные и много места занимают. Будем по старинке стирать.
Тут как раз контейнер со стиральным порошком прибыл. Каждому боксу по пятьдесят упаковок (из расчёта одна коробка на год одному человеку). Коробки были по десять килограммов, порошок универсальный для тканей любых расцветок, с кондиционером. При экономном использовании вполне можно такую коробку на год растянуть.
Шампунем и мылом жильцов бокса тоже обеспечивали по такому же принципу — двадцать пять штук на одного человека. Я сильно сомневался, что мыло сохранит свой вид и свойства. Предельный его срок — пять лет. Потом рассыхается. То же самое будет и с шампунем, у которого, вероятно, потрескается упаковка и шампунь пересохнет. Возможно, им все равно можно будет пользоваться за неимением других альтернатив.
То есть мы заполняли убежище всем, что только могли придумать.
Правда, Танюшка в очередной раз учудила. Нет, с Данилой она помирилась. Но ей пока не рекомендовали заводить детей, и она стала клянчить вместо ребёнка кошечку. Кошечку, блин! Валерия, как главный зоотехник, вначале взбрыкнула и была категорично против. Но тут кто-то припомнил крыс, которые могут пережить ядерную войну в канализационных системах. И как справляться с ними в отсутствие естественных хищников?
Как я понял, котов приобретут, но решил, что меня эта тема не коснётся. Так и пребывал в счастливом неведении, пока вечерком не пришла Валерия в гости. Поскреблась условно в дверь, как она обычно делает, когда решает меня осчастливить своим телом. Я было обрадовался, но Лерка пришла по делу.
— Серёжа, возьми двух котяток. Девочки, — обратилась она со странной просьбой.
— Ты чего? — не понял я. — Это ваша бабская затея.
— Британская золотая шиншилла. В помёте четыре котёнка. Я взяла котиков, а кошек не могу. Нужно кому-то другому их пристроить.
— А я при чём? Вон Семёну отдай, — намекнул я на официального парня Валерии.
— Так котов Андреевич только коридорным комендантам брать разрешил, — ответила Лерка, не обратив внимания на намек, что секс в последнее время мне крайне редко перепадает.
