За пределы страха. Трансформация негативных эмоций - Томас Троуб

У меня есть друг в Норвегии, который вырос в самом высшем обществе Осло. Его воспитывали и ориентировали на такой же успех в бизнесе, которого добился его отец, и, как от него и ожидали, он женился на состоятельной женщине, которая могла поддержать его восхождение в важности и росте. Это был брак, построенный в основном на формальности. Я впервые встретился с этим человеком, когда он пришел на тренинг, проводимый мною вместе с несколькими другими терапевтами. Я тут же был им очарован. Я почувствовал в нем доброту и невинность и ощутил борьбу, которую ему приходилось вести, чтобы жить согласно установленным для него стандартам. Когда он начал двигаться глубже в личный рост, ему стало все труднее поддерживать старый образ жизни, и он нашел, что постоянно разрушает себя. В конце концов, он развелся с женой, но все еще борется за успех в норвежском мире бизнеса. Его слишком пугает возможность разорвать негативное сковывание с отцом и столкнуться с его неодобрением. Он впитал ценности своего общества и отца так глубоко, что теперь не может пережить второй развод — с негативным сковыванием. Недавно он встретил женщину, которая действительно видит и любит его. Но она так отличается от того, к чему он привык, что он боится представить ее старым друзьям из страха шокировать их.

Самая большая трудность в компромиссе — это что он так глубоко внедрен вовнутрь.

Мы не осознаем, что идем на компромисс. В то же время где-то глубоко внутри что-то по ощущениям неправильно. Мой друг несчастлив, но не знает никакого другого способа жить. Когда мы принимаем роль рано в жизни, может быть, лишь небольшой внутренний шепот нам напоминает, что мы живем в компромиссе. Некоторые из нас запрограммированы быть заботливыми. Именно так мы заслуживали любовь в детстве и думаем, что именно это приносит ее нам сейчас. Может быть, нас обусловили — как меня — представлять результаты, и мы фокусируем всю энергию в этом направлении ценой более женственных сторон существа.

Многие из нас жили в компромиссе так долго, что мы вообще не знаем, как можно жить по-другому. Наш образ себя основан на компромиссе. Я знаю, что так было со мной. Я помню, что в колледже во время экзаменов мы все часто ходили на фильмы Хэмфри Богарта; обязательным ритуалом было вечером перед каждым экзаменом пойти и посмотреть один из его фильмов. Мы понимали, что если не выучили материала до сих пор, то все равно уже слишком поздно. Мы так хорошо знали роли Богарта, что в кинотеатре хором произносили реплики, прежде чем они донесутся с экрана. Мы запоминали эти слова, потому что они были такими «крутыми», собранными и бескомпромиссными. После каждого фильма я принимал внутреннее решение, что теперь буду «крутым парнем». Это никогда не помогало. При первом же затруднении я снова оказывался в своем прежнем, полном компромисса «Я».

Живя в компромиссе, мы не чувствуем соприкосновения со своим ядром внутри. С компромиссом связано характерное глубокое внутреннее чувство. Лично для меня он ощущается как слабость и отсутствие почвы под ногами. Более близкое знакомство с этим чувством помогло мне научиться видеть моменты, когда я делал или говорил что-то по внутреннему ощущению неправильное. Мне стало очень знакомым внутреннее чувство компромисса. Поначалу я его замечал через несколько дней (иногда — недель). Постепенно время промежутков сократилось, пока, наконец, я не стал способен чувствовать его почти немедленно. Это было первым шагом к выходу из огромного количества автоматических реакций, основанных на старом и знакомом видении себя как человека компромисса. Если все, что мы делали в жизни, было компромиссом, у нас нет стандарта, чтобы судить о том, живем ли мы в достоинстве. Компромисс наполнял мою жизнь, и стало легко видеть, что он особенно процветал с теми, у кого была надо мной какая-то власть — власть отвергнуть, удержать любовь, влиять на выживание, власть уважения. С этими людьми я входил в соглашения поддерживать происходящее в гармонии, но часто эта гармония была совершенно безжизненной. Даже более того, я начал видеть, что весь мой образ жизни был компромиссом. Я, по сути, жил для других, не для себя.

С тех пор многое изменилось. В эти годы я делал выборы и принимал решения, которые возвращали мне достоинство, и учился тому, как это ощущается внутри: жить в достоинстве. Как только я начал это чувствовать, стало не так легко снова вернуться к старому образцу. Конечно, много раз возникали ситуации, когда я ловил себя снова в старом «Я», но их становится все меньше и меньше. Важно то, что я могу их различать. Так как этот навык сыграл в моей жизни очень важную роль, он стал одной из областей, на которых мы подробно фокусируемся в терапевтической работе.

Когда я говорю о компромиссе, то подразумеваю существенные стороны нашего существа, а не небольшие «подстройки», которые совершаем мы все, чтобы жить в гармонии с другими. Например, если я хочу, чтобы в доме было 68 градусов, а Амана предпочитает 72, остановиться на 70[3] не значит пойти на компромисс. Компромисс, о котором я говорю, включает разрушение самого нашего существа — делать и говорить то, что ложно для нашей природы, и преуменьшать или отрицать существенные потребности и желания. Более того, выход из компромисса никогда не означает, что измениться должен кто-то другой. Дело вообще не в другом, дело в том, чтобы найти храбрость быть теми, кто мы есть на самом деле. Это не достижимо в состоянии ума Ребенка. Страх слишком силен. Чтобы жить без компромисса, мы должны увидеть, как и в каких ситуациях мы на него идем, и понять, что мы не обязательно должны во всем идти на поводу у своего испуганного и стыдящегося Ребенка. Это тема, которую я разрабатываю более детально в одной из следующих глав.

…Помните: никогда не идите на компромисс.

В том, что касается существенного, остерегайтесь.

Даже если придется рискнуть жизнью, рискните…

Упражнения:

1. Чувствование внутреннего качества компромисса.

Тренируйтесь в наблюдении того, как ощущается внутри компромисс. Заметьте момент, когда вы сделаете или скажете что-то, что по внутреннему ощущению неправильно. Обратите внимание на ощущения в теле, ваше отношение к себе и мысли о себе.

2. Отметьте, с какими людьми вы идете в жизни на компромисс.

Отметьте, как вы ведете себя с важными в вашей жизни людьми — любимым человеком, начальником, ближайшими друзьями, и спросите себя, есть ли в чем-нибудь у них власть над вами. Затем заметьте, если вы идете на компромисс, что вы говорите или делаете рядом с ними, чтобы они не применили к вам эту власть.

3. Заметьте, в чем вы идете на компромисс.

Начните осознавать, какими именно способами вы идете на компромисс. Говорите ли вы то, что не чувствуете, или не говорите, что чувствуете? Что в вашем поведении кажется вам фальшивым? Какого рода деятельность вы ограничиваете в своей жизни из страха, что скажет или сделает другой?

4. Осознание негативных соглашений в прошлом.

Запишите, какие вы заключили с самыми важными из людей, которые вас растили, соглашения, приносившие вам любовь и одобрение, но бывшие компромиссом для вашей жизненной энергии. Что от вас ожидали, и от чего вы отказались?

Ключи:

1. Мы идем на компромисс, потому что нами изнутри бессознательно движет живущий в страхе и стыде Эмоциональный Ребенок. В состоянии ума Ребенка мы соприкасаемся не со своим существом, но с Ребенком, который верит, что должен пойти на компромисс, чтобы получить необходимое.

2. Большинство из нас начали жить в компромиссе так рано, что мы вообще не знаем, что такое быть в гармонии со своим существом. Наш компромисс укоренен в негативных соглашениях, заключенных с теми, кто о нас заботился в раннем детстве. В обмен на любовь и одобрение мы отдали себя и стали вести себя так, как от нас ожидали.

3. Чтобы выйти из этого привычного и автоматического поведения, нужно сначала научиться видеть, когда оно включается. Первый шаг к освобождению происходит, когда мы учимся тому, какие чувства приносит жизнь в компромиссе и какие чувства приносит жизнь в достоинстве.

Глава 7. Жизнь с одержимостью

В состоянии ума Эмоционального Ребенка мы остаемся в постоянной тревоге. Иногда она больше, иногда меньше, но остается всегда. Ребенок не может оставаться с тревогой. Он хочет облегчения и хватается за все, что только может как-нибудь ее уменьшить. В этом лежит основа аддиктивного поведения. Если к тому же спровоцированы страхи и боль Ребенка, мы становимся еще более склонными к аддикциям[4].

Я знаю, что это один из основных стилей поведения Эмоционального Ребенка, но мне было трудно прояснить для себя, что я хочу сказать в этой главе. Причина в том, что моим собственным способом справляться с пристрастиями было компенсировать их дисциплиной и контролем. Долгое время я осуждал себя и всех остальных, кто, как я чувствовал, был склонен к самопотаканию. Я унаследовал такое отношение от моего отца. Его мотивация, энергия и самоконтроль были так сильны, что он вселял робость в большинство людей, которые его знали. Он дисциплинировал себя до такой степени, что единственными ситуациями, в которых, как я помню, он позволял себе слабость, было поедание мороженого или его любимых пахучих французских сыров. Он самостоятельно выучил семь иностранных языков и научился играть на трех музыкальных инструментах, и играл так хорошо, что выступал в оркестрах и камерных группах почти до самой смерти. Моя мать также всегда была самоотверженной и даже теперь редко позволяет себе какое-либо потакание.