На публику - Мюриэл Спарк

Незнакомый юнец отпустил Дикси и начал откалывать рок-н-ролл с Элен. Через несколько секунд все, кроме Дугала, пели и откалывали быстрый рок. Драка на глазах превратилась в неистовый танец. Дугал увидел лицо Хамфри, когда тот на миг закинул голову. Лицо было испуганное. Дикси напряженно и решительно сохраняла радостный вид. Элен тоже. На лице незнакомого парня появилась кривая улыбка; он быстро застегнул рубашку, вертясь и выгибаясь в джазовом ритме. Дугал наконец огляделся по сторонам в поисках причины. Причины тут же нашлись: два полисмена были уже совсем неподалеку. Вероятно, Элен заметила их на расстоянии в три минуты полицейского шага, начала петь и подала сигнал остальным.

— Здесь что, по-вашему, зал для танцев?

— Нет, констебль. Нет, инспектор. Чуть-чуть потанцевали с девочками. Идем домой и никого не трогаем, приятель.

— Вот-вот, идите-ка. Пошевеливайтесь. Чтоб через пять минут и духу вашего в парке не было.

— Да это все Дикси, — сказал Хамфри Дугалу по пути домой, — она кашу заварила. Она переутомилась и была на взводе. Она сказала, что эта треворовская шлюха на нее косо поглядывает. Подошла к девчонке и говорит: «Ты на кого косо поглядываешь?» Ну, та и вправду на нее поглядела. Тут Дикси как размахнется сумочкой! И началось.

Когда они свернули возле старого квакерского кладбища, пошел дождь. Нелли Маэни вытащила из черной сумки какую-то зеленую тряпку вроде шарфа и накрыла ею свои длинные седые космы. Она вопила: «В открытых долинах зазеленели травы, и сено скошено на косогорах. И бегут нечестивцы, никого же нет вслед им, но праведник зарычит, как лев, и не убоится».

— Чудесный вечер, хотя слегка сыровато, — сказал ей Дугал.

Нелли обернулась и посмотрела ему вслед.

У себя в комнате Дугал разлил алжирского вина и, передавая стакан Хамфри, заметил:

— Этот шкаф идет вдоль всего верхнего этажа.

Хамфри поставил стакан на пол возле своих ног и поднял глаза на Дугала.

— Позавчера ночью, — сказал Дугал, — в шкафу было шумно. Оттуда раздавалось скрип-пип, скрип-пип. Я подумал, не у меня ли это в шкафу потрескивает, и решил, пожалуй, все-таки не у меня. Пожалуй, это у вас за стеной в шкафу что-то потрескивает. Скрип-пип. — Дугал развел колени, слегка присел и подпрыгнул. — Скрип-пип, — сказал он.

Хамфри сказал:

— Это только если в субботу ночью сыро и нельзя пойти в парк.

— Небось тяжело ее тащить на руках по лестнице? — спросил Дугал.

Хамфри явно встревожился.

— А что, можно было догадаться, что я ее несу на руках?

— Да. Лучше пусть она снимет туфли и идет сама.

— Нет, она один раз попробовала. Вылезла старуха и чуть нас не поймала.

— Лучше лежать в постели, чем в скрипучем шкафу, — сказал Дугал. — А то парню из нижней комнаты все слышно.

— Нет, старуха как-то ночью явилась наверх, когда мы были в постели. Чуть нас не поймала. Дикси еле-еле успела в шкафу спрятаться.

Хамфри поднял стакан с вином с полу и разом осушил его.

— Не стоит расстраиваться, — сказал Дугал.

— А что же делать, как не расстраиваться. Ладно еще, если в субботу ночью сухо: можно поехать в парк, и Дикси к половине двенадцатого уже дома. А в дождь куда ж с ней денешься, если не сюда. Почему бы и нет, я же плачу за комнату. Но тут-то и загвоздка — как ее наверх доставить, потом опять вниз, когда старуха у заутрени. Да еще она каждый раз платит по пять шиллингов своему братцу Лесли, чтобы тот помалкивал. Вот она и расстраивается, Дикси-то. Она же над каждой копейкой трясется, Дикси-то.

— Утомительное это занятие — трястись-то, — сказал Дугал. — Усталый у нее вид, у Дикси-то.

— Будет тут усталый вид, когда она по ночам не спит от расстройства. А чего расстраиваться? И это в семнадцать лет — ужас, да и только. Я ей говорю: «Подумай, на что ты будешь похожа лет через десять?»

— Когда вы поженитесь? — спросил Дугал.

— В сентябре. Могли бы и раньше. Но Дикси хочет скопить вот столько, и ни на грош меньше. Она так настроилась, — чтобы ни на грош меньше. Потому и ночами не спит.

— Я ей советовал прогулять утро в понедельник, — сказал Дугал. — В понедельник все должны прогуливать.

— Нет, тут я несогласен, — сказал Хамфри. — Это аморально. Прогульщик постепенно утрачивает всякое самоуважение. И вдобавок теряет поддержку профсоюзов: они на вашу сторону не встанут. Правда, у машинисток еще нет профсоюза. Пока что.

— Нет? — спросил Дугал.

— Нет, — сказал Хамфри, — но насчет прогулов — это вопрос принципа.

Дугал снова развел колени, присел и подскочил.

— Скрип-пип, скрип-пип, — сказал он.

Хамфри закинул голову и от души расхохотался. Он примолк, когда пол затрясся от ударов снизу.

— Малый с нижнего этажа, — сказал Дугал, — стучит в потолок ручкой швабры. Ему не по сердцу мои невинные танцы. — Он проплясал еще три раза с криком «скрип-пип!».

Хамфри запрокинул голову и захохотал, так, что Дугал мог бы рассмотреть его глотку в мельчайших подробностях.

— По ночам мне снятся, — сказал Дугал, разливая вино, — фабричные девушки. Они сортируют, штабелюют, пакуют, проверяют, мотают, прядут, шлихтуют, пригоняют, подшивают и выкраивают — при этом все, как одна, ритмично подрагивают грудями, бедрами и плечами. Я вижу, как дьявол под видом аспиранта из Кембриджа дирижирует процессом, изучая динамику труда. Он поет такую песню: «Мы детально изучим движения, необходимые, чтобы выполнить любое производственное задание, и создадим простейшую схему движений в целях минимальной затраты времени и энергии». А пока он поет эту песню, девушки покачиваются и выгибаются вот эдак, — и Дугал покачал бедрами и проделал балетные движения руками. — Знаете, вроде индийского танца, — сказал он. — И конечно, — сказал Дугал, — дирижирую-то на самом деле я. Вообще-то я кончал в Эдинбурге, но во сне я дьявол из Кембриджа.

Хамфри улыбнулся, сделал умный вид и сказал: «Сногсшибательно». Это был верный признак, что он слегка растерялся.

Глава 4

Ранним июньским вечером мисс Мерл Кавердейл отперла дверь своей квартиры в Денмарк-Хилле и впустила мистера Друса. Тот снял шляпу и поместил ее на вешалке в передней с хрустальной люстрой под потолком, но по форме и размерам похожей на кухонный столик. Затем мистер Друс следом за Мерл прошел в гостиную. При этом не было сказано ни слова; когда же Мерл уселась с вязаньем возле двустворчатой электропечки, он так же молча открыл дверцу маленького серванта, извлек оттуда бутылку виски и посмотрел ее на свет. Из другого отделения серванта он достал стакан. Налив себе виски, он взял сифон с подноса, стоявшего на том же серванте, и брызнул в стакан содовой воды. Потом он сказал:

— Немного виски?

— Нет, спасибо.

Он вздохнул и направился со стаканом к большому креслу напротив Мерл; ее кресло было поменьше.

— Нет, — сказала она, — я передумала. Мне что-то захотелось виски с имбирным.

Он вздохнул, подошел к серванту и, выдвинув ящик, извлек оттуда открывалку. Пошарил в нижнем отделении и нашел там бутылку имбирного пива.

— Нет, лучше джина с тоником. Мне что-то захотелось джина с тоником.

Он обернулся с открывалкой в руке и посмотрел на нее.

— Да, мне что-то захотелось джина с тоником.

Тогда он налил джина, разбавил его тоником и поднес ей стакан. Потом сел в свое кресло, разулся и сунул ноги в приготовленное для него домашние туфли.

Через некоторое время он посмотрел на часы. Мерл без лишних слов положила вязанье на колени и включила телевизор. Показывали документально-видовой фильм; в таком сопровождении и началась их беседа.

— У Дровера и Уиллиса, — сказал он, — начато новое расширение производства.

— Да, вы мне на днях говорили.

— Как я заметил, — сказал он, — им требуются инструкторы по автоматике и ткачи высокой квалификации. Наряду с этим у них намечается сдвиг в сторону увеличения выпуска готового платья. Им требуются десять чесальщиков для работы на станках двухигольчатой горизонтальной системы, а также инструкторы и чесальщики для работы на плоскозамочных станках. Да, они явно расширяют производство.

— Четыре, пять, шесть, — сказала она, — две внакид, семь, девять.

— Как я заметил, — сказал он, — им требуется специалист-гуманитарник.

— Чего же вы хотите? Это ведь рекомендовалось на конференции, правда?

— Да, но припомните, Мерл, что мы первыми приняли к сведению эту рекомендацию. Он сегодня появлялся в конторе?

— Нет.

— Передайте ему, что я хочу его видеть, пора уже представить нам отчет о проделанной работе. Я видел его только три раза с тех пор, как он поступил на службу. Уидин требует отчета.

— Напомните мне об этом послезавтра утром в помещении фирмы, Винсент, — сказала она. — Мой дом — не место для служебных разговоров.