Черная Луна - Андрей Ливадный

Конечно, Анри не мог ощущать его порывов, но подсознательно он почему-то был уверен, что ветер именно ледяной. Глядя, как он рвет фигуры, истончая их, делая хрупкими и нематериальными, он едва не начинал стучать зубами от холода, зябко одергивая лабораторный халат идиотскими жестами, будто и сам уже сошел с ума.

Персонажи кошмара ухмылялись скорбно и зло…

Они были очень разными и в то же время похожими… Призраки тех, кто покинул ее, бросил, сгорев в адских вспышках ядерного пламени…

Вот маленькая девочка в коротеньком платьице, что идет, доверчиво уцепившись за руку взрослой женщины, очевидно, матери.

Внезапно из той части тоннеля, где горит багряный отсвет, налетает порыв ветра, и фигура взрослого вдруг начинает таять, оплывая, как старинная восковая свеча; ее черты искажаются, словно по ним бежит рябь, и вот девочка уже одна… стоит посреди сумрака и широко открытыми глазами смотрит на огрызок человеческой руки, что все еще сжимает в своей ладони…

Она кричит.

Из зеленого сияния внезапно прорисовывается другая фигура.

Это мужчина в форме.

Он идет по проходу навстречу кричащей девочке. Берет ее за руку и ведет за собой мимо призрачных фигур, которые одна за другой тоже рушатся, оплывают…

Девочка вдруг на глазах начинает взрослеть.

Ее детские черты грубеют, затем вдруг немного истончаются, лицо становится слишком уж серьезным. На нем внезапно начинают выделяться большие печальные глаза, которые провожают взглядом каждую рассыпающуюся в прах фигуру… и затаившаяся в них боль все копится, становится отчетливее, сильнее…

А зеленоватое сияние ближе… Оно манит к себе и пугает одновременно. Его свет — пульсирующий и неровный. Чем ближе конец странного коридора, тем четче проступает в нем рисунок собранных в сетку линий, они тянутся к повзрослевшей девочке, опутывают ее, сливаются с одеждой…

Боль постепенно уходит из ее глаз, оставляя лишь отрешенность…

Серые фигуры остаются позади.

Они не властны над ней в этом изумрудном сплетении траекторий.

Здесь забвение. Холодный покой конечных координат. Мир, в котором все ясно до последней запятой. Мир, который послушен ей, который не предаст, не рассыплется прахом.

Это и есть та самая виртуальная реальность, в которой она жила долгое время. До полной потери реального мира. До абсолютной психической зависимости.

Мир, где ее пошатнувшийся разум восполнил собой катастрофический недостаток настоящих компьютеров… Анри, который уже потерял ощущение времени, вдруг понял, что зеленые линии сходятся в очертания каскадных пультов, за которыми сидит она, Даша Кречетова, с виртуальным шлемом на голове, и от нее в недра сияющих огнями боевых терминалов убегают десятки проводов.

Она смотрит в никуда. Ее взгляд спокойно проникает сквозь материальные преграды, в черную, холодную бесконечность космоса, где на фоне размазанных звезд к шарику ее родной планеты день за днем приближаются армады кораблей, четких, пульсирующих на фоне чернильного пространства алых контуров… Она смотрит на них долго, пристально… И внезапно тонкие зеленые нити отделяются от шарика израненной планеты и тянутся к ним… Быстрее… Еще быстрее…

Анри едва не закричал, когда изображение на экране резко сменилось: вместо призрачных, фантомных образов он увидел реальный космос, отснятый с видеокамер несущейся сквозь пространство боеголовки, стремительно растущий борт космического корабля, тупой удар, проминающий броню, и ослепительный, горячечный взрыв, который уничтожает мозг, сжигает сознание…

Еще секунда… и все.

Экран темнеет, потом вспыхивает вновь, и опять его наполняют дрожащие, зеленоватые нити.

Безумие повторяется. Снова и снова… Как закольцованная пленка…

Это называется войной.

В глубинах подземного бункера сидит она, недавний подросток, опутанная километрами проводов, и ее разум напрямую управляет ракетами, стартующими из глубоких шахт навстречу вражеским кораблям.

А по поверхности планеты, над бункером, порывистый, ледяной ветер стелет поземку из радиоактивного пепла, в который превратились все — ее родители, друзья, знакомые… вся ее жизнь.

И снова беспощадные пунктиры траекторий тянутся через пространство к чужим кораблям, чтобы расцвести ослепительными, пережигающими больной разум вспышками…

Потом кончается и это.

Кто-то выдергивает ее из кресла, безжалостно обрывая провода, и тащит по серым тоннелям туда, где на обожженных бетонных плитах стоит последний стартующий с павшего Дабога космический корабль…

Глава 5

Она стояла у окна, повернувшись к Джедиану спиной, и смотрела на немигающие звезды, сложные силуэты парящих в космосе орбитальных станций, огоньки движущихся кораблей, а Ланге сидел в кресле и ждал.

Силуэт Даши четко прорисовывался на фоне черного космоса. Платье из плотной однотонной ткани сидело на ней чуть мешковато и, вкупе с коротким ежиком едва отросших волос, производило впечатление арестантской робы.

Она зябко повела плечами, но не повернулась.

«Интересно, о чем она сейчас думает?» — Джедиану не давала покоя ее хрупкая, почти мальчишеская фигура, резко очерченные, заострившиеся из-за худобы лица линии скул и упрямо сжатые губы… Он вдруг поймал себя на мысли, что эта девочка из прошлого волнует его больше, чем самая ослепительная красавица на светском рауте.

— Ну, что ты мне скажешь? — облизав внезапно пересохшие губы, спросил он, нарушая тишину. — Здорово все изменилось, да?

Она кивнула, едва шевельнув головой.

— Сколько прошло лет?.. — тихо спросила Даша.

— Сто с небольшим… — небрежно ответил Джедиан, томительно ожидая, когда она повернется. Ему хотелось взглянуть в ее глаза и увидеть в них страх. Беззащитность. Подавленность.

Но Даша будто окаменела у окна.

«Нужно будет установить в комнате сканер… — подумал Джедиан. — Ее мысли, должно быть, очень любопытны…»

— Не хочешь знать, что с тобой случилось? — вслух спросил он.

— Нет… — едва слышно ответила она.

— А зря… — Джедиану показалось, что при этих словах она вздрогнула всем телом и вновь едва заметно повела плечами, как от озноба.

— Почему ты не покинула «Европу» вместе с остальными пассажирами? — Он достал сигарету, прикурил и закинул ногу на ногу. Этот допрос, начатый в форме доверительной беседы, все больше и больше захватывал его воображение.

Даша молча смотрела на яркие россыпи звезд. В ее сознании они распухали, превращаясь в ослепительные солнца ядерных разрывов…

Виртуальная ломка.

Болезнь сознания, которую неспособно излечить время… «Даже целый век беспамятства не смог меня избавить…» — горько подумала она, пытаясь отрешиться от навязчивых картин, что рождало ее больное воображение. Джедиана она воспринимала каким-то краешком сознания, и его образ, в ее понимании, завис где-то на уровне клерка — занудного чиновника на государственной службе. Слова же долетали до нее, как через слой ваты…

— Зачем?.. — наконец спросила она, не ощущая, сколь велика оказалась пауза между вопросом и ответом.

— Тебе безразлично — жить или умереть? — саркастически ухмыльнулся Джедиан. — Не поверю. Любой человек хочет жить. А твой поступок — просто глупая бравада. Перед кем?

Даша наконец повернулась и непонимающе уставилась на него, словно этот человек, развалившийся в кресле напротив, выпал в ее измерение из другого мира.

Впрочем, присмотревшись к чертам его полного, упитанного лица и встретившись взглядом с глазами Джедиана, она вдруг поняла, что так оно и есть. Этот человек ничего не знал про ее мир. Он не жил в нем. В его ладонях никогда не таял грязно-серый радиоактивный снег наступившей после орбитальных бомбежек ядерной зимы.

Она вдруг вспомнила…

Вспомнила, как все начиналось… Тот сумрачный серый день противоестественной природе зимы, когда наступил предел ее безысходности и она решилась спуститься вниз, к боевым бункерам, чтобы записаться добровольцем в систему обороны Дабога и уже больше никогда не подниматься под тускло-красный солнечный свет…

В тот день она вышла из бомбоубежища на заснеженное поле космодрома и долго бесцельно брела, глядя себе под ноги на страшный, серый снег.

Где-то неподалеку с утробным воем сел космический истребитель… а она шла и шла, пока совершенно случайно не оказалась подле места посадки.

Даша, погруженная в свои мысли, едва не споткнулась о сержанта планетарных сил самообороны, который, посадив истребитель, вылез из него и опустился прямо на мерзлую землю подле раскаленной опорной стойки, словно его вдруг покинули силы. Даша остановилась как вкопанная. Тогда он тоже казался ей призраком, выходцем из иного, непонятного мира, потерявшим свою сцену актером страшной драмы…