Лерой. Обещаю забыть (СИ) - Гордеева Алиса

– Успокоилась? – Мой неожиданно громкий  голос разрывает тишину. – Адрес говори, куда везти!

 Молчит. Всхлипывает и молчит. Мелкая не понимает, что я не супермен из мультиков!

– Ребята обещали за ней присмотреть, не переживай! Как Ермолаев её отпустит...

– Не переживать? Какой-то старый хрыч издевается там над Полинкой, а мне не переживать? – орёт на меня из глубины салона что есть силы, шмыгая носом.– Нельзя было так уезжать! Нельзя! Она же там совсем одна осталась!

– Давай верну тебя обратно! Хочешь? – не могу сдержаться, хотя понимаю, что должен. Я старше. Опытнее. Умнее. Но как же она меня бесит! Мелкая неблагодарная дрянь!

– Нет, – бормочет, глотая слёзы. – Но разве нельзя вызвать полицию? Её же там...

– Дуры вы, девки!– перебиваю Арину на полуслове.– Вас что, кто-то заставлял туда идти? Или не давал договор прочитать как следует, а? Или, может, под дулом пистолета заставлял врать о возрасте?

 Бью кулаком по оплётке руля, поражаясь недальновидности и идиотизму современных подростков, но девчонка не унимается.

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Можно! Головой начать думать! Но у тебя, как я уже убедился, с этим огромные проблемы! Повторяю: твоя подруга подписала согласие на участие в аукционе. Не глядя, по глупости, но подписала, как, впрочем, и ты! Но если тебя, малолетнюю идиотку, мне отдали, чтобы избежать проблем, то подруга твоя совершеннолетняя, а Ермолаев...– Я замолкаю. Ермолаев – мразь, с которой у меня давние счёты! Но трогать старика не имею права: у него чёртова неприкосновенность от самого́ Горского. Вот только посвящать малолетку во все наши дела глупо, а потому вру:– Ермолаев – серьёзный дядька! С такими не шутят! Я не могу с ноги войти в его номер и вытащить из его постели совершеннолетнюю девицу, по доброй воле и за большие деньги улёгшуюся туда! Понимаешь?

– Нет! Не понимаю!– почти визжит Арина. – Не хочу понимать! Только знаю, что не могу вот так сидеть здесь с вами, когда она там умирает!

 Резко жму на тормоз. Нас обоих откидывает вперёд, и лишь ремни безопасности уберегают от удара. Выхожу на свежий воздух, громко хлопая дверцей.

Мне нужно успокоиться и как-то достучаться до девчонки, что я не всесильный, что не имею права подходить к Ермолаеву, что этот старикан при желании нас всех сотрёт в порошок. Прикрываю глаза и поднимаю голову к звёздному небу: за что на мои плечи свалилась эта капризная Ладыгина?!

– Мне некуда ехать, – слышу тонкий голос девчонки совсем рядом. – Я когда узнала, что это за место, позвонила отцу. Он не помог! Отвернулся, как и всегда! И мачеха не помогла, хотя это её сынок устроил нам ловушку. По его вине Поля сейчас страдает.

– Я, правда, не могу помочь, – бросаю мимолётный взгляд на Арину, отвечая ей.

– Верю, – щебечет та и встаёт рядом, задирая голову, как буквально минуту назад делал я.– Мы с мамой раньше каждый год в конце августа выезжали за город. Ставили палатку у реки всего на одну ночь. А когда небо становилось чёрным, как сейчас, мы смотрели на звёзды, мечтая отыскать падающую. Говорят, в это время они падают чаще всего. Но я так и ни разу не видела этого чуда.

– Увидишь, какие твои годы. – Смотрю на перепачканное тушью заплаканное лицо Арины и вспоминаю себя в её возрасте.

 Мой мир тоже перевернулся в пятнадцать, когда батя пристрастился к покеру. Постоянные ссоры родителей, вечные пьянки отца, безденежье и мрачного вида люди, требующие немыслимые суммы, по крупицам разрушали нашу семью. Помню, как вечерами сбега́л из дома, иногда прихватив с собой младшую сестру Ритку, и прятался в школьном планетарии: смотрел на звёзды и мечтал перевернуть целый мир. Только вот мир оказался сильнее, и на меня ему было наплевать. Болезнь матери и постоянный голод заставили бросить школу и попрощаться с мечтами. Хватался за любую работу, чтобы Ритка могла учиться, чтобы в школе не падала в голодные обмороки, а матери хватало хотя бы на самые простые лекарства. Я наивно верил, что прорвусь, что ещё немного, и отец очнётся! Но становилось только хуже... Когда в нашу пустую обнищалую квартиру ворвались бугаи Ермолаева, чтобы в уплату отцовского долга забрать Ритку, я озверел... Именно тогда я и пришёл к Коле Горскому. Ныне криминальный авторитет, на тот момент он только начинал сколачивать вокруг себя банду, а я стал его правой рукой и верным псом. В своей жизни я совершал много плохого, и как бы сейчас ни пытался искупить свои грехи, понимаю, что вряд ли когда-нибудь отмоюсь. Но тогда иного выбора у меня не было.

– Я вас задерживаю, верно? – обрывает мои воспоминания Арина.

 Невольно смотрю на неё: мелкая, едва достаёт до моей груди, худая и нескладная. Поражаюсь, как Анжелика, заправляющая девочками на аукционе уже лет пять точно, могла вообще допустить эту пигалицу до участия.

 Арина поднимает на меня взгляд, полный боли и отчаяния. Она переживает, а я её прекрасно понимаю, вот только не в силах помочь. В эту минуту она так сильно напоминает мне самого себя в её годы.

– Уже нет, – отвечаю на выдохе, впервые за вечер вспоминая о Ксюше.

– Вас, наверно, ждут? Вы поезжайте, а я дальше как-нибудь сама.

– Сама?– переспрашиваю, слегка улыбаясь. – Да тебя оставлять одну на улице в таком виде в этот час намного опаснее, чем выставлять на аукцион. Неужели не понимаешь?

 Девчонка кутается в джинсовку и смотрит прямо в глаза.

– Спасибо, – бормочет одними губами, а я замечаю, что она вся дрожит. От холода или от пережитого стресса – не важно! Но чашка горячего чая ей не повредит точно.

– Если не хочешь к отцу, то поехали ко мне. Согреешься и приведёшь себя в порядок, а как пацаны отзвонятся, заберём твою Полину, и по домам. Согласна?

– Ага. –  Девчонка вновь начинает реветь, видимо, вспомнив о подруге. – А ваша жена не будет против?

– Жена? – улыбаюсь уголком губ. – Ещё один вечер мне сорвёшь, и придётся тебя, мелкая, в жены брать!

 Я шучу. Мне просто хочется, чтобы она перестала думать о своей Полине. Но девчонка явно не в ладах с чувством юмора: выпучила свои глаза изумрудного цвета и смотрит на меня, раскрыв рот.

– Я пошутил, Арин. – Треплю её по голове и подталкиваю к машине. – Зачем мне такая жена, как ты, – глупая, маленькая и сумасбродная? Да я другую люблю.

 Открываю заднюю дверцу, а та словно застыла: смотрит, не отрываясь, а у само́й щеки от смущения горят. Забавная она всё же, когда не дурит!

– Какая она? – спустя минуты три спрашивает пигалица, пристёгивая ремень безопасности. Арина случайно ловит мой взгляд в зеркале заднего вида и робко отводит глаза в сторону. Девчонка!

– «Она» – это кто? – делаю вид, что не понимаю. Замечаю, что пока она смущается и краснеет, забывает плакать. Лучше так, чем снова истерика.

– Девушка ваша, – бубнит под нос Арина, даже не представляя, что о Ксюше я готов говорить часами.

 Дочь Горского вернулась в Россию всего три месяца назад и в первую же нашу встречу забрала моё сердце. Вот только я вынужден быть её тенью, оберегая и охраняя от врагов отца. И всё, чем мне пока остаётся довольствоваться, это лишь взгляды на неё украдкой.

– Ксюша самая лучшая, – отвечаю Арине. – Безумно красивая, отзывчивая, добрая, нежная. В общем, она именно та, ради которой я готов на всё. И если когда-нибудь Ксюша станет моей женой, я буду самым счастливым мужчиной на свете!

– Повезло ей! – улыбается девчонка, но голос будто вновь на грани срыва. – Я передумала, отвезите меня домой.

 Но не успеваю завести мотор, как мой мобильный оживает, весёлым перезвоном предупреждая о входящем вызове. Смотрю на экран: охранник из «Берлинго», тот самый, что помог вывести Арину и обещал отзвониться по поводу её подруги.

– Да, Борь, – отвечаю без раздумий. – Есть новости?

– Есть, – неуверенно говорит тот. – Там, короче, Ермолаев чуток перестарался. Девчонку ту в больницу увезли. Адрес сейчас скину.

Глава 6. Забыть. Арина.

Арина