Танцы с бряцаньем костей. Рассказы - Алексей Муренов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В большой комнате на диване, укрывшись ватным одеялом, спали две девушки. Одну из них он узнал сразу. Это была Виолетта, подружка Эдика, которую он привёл в свой дом из какого-то подвала, когда той не было ещё и шестнадцати.
Девчонка была довольно симпатичная: стройненькая, кареглазая, с правильными чертами лица. Однако наличие испорченного улицей характера и тонны психологического мусора в душе сводили все её достоинства на нет. Пока Эдик бухал, жалея себя и обвиняя весь мир в своих проблемах, эта стерва крутила романы с несколькими парнями сразу. Целью этих отношений всегда было одно – попасть в их дом, чтобы потом от туда что-нибудь спереть и навсегда пропасть из виду. Так, по крайней мере, рассчитывала она. И Семён, ещё будучи на свободе, не раз намекал ей на то, что добром подобные похождения не кончатся.
Страшно было представить, что это оторва могла набедокурить за прошедшие пять лет.
– Подъём! – скомандовал он. – Сёма вернулся!
Виолетта лишь дёрнулась на своём месте и слабо застонала. Её подружка оторвала помятое лицо от подушки и затуманенными, ничего не понимающими глазами посмотрела на парня.
– Ты кто? – хриплым голосом поинтересовалась она.
– То же самое я тебя хотел спросить, подруга.
– Я, это… Лёля.
– Ага, понятно. А я Семён.
В голубых и всё ещё пьяных глазах девушки появилось понимание.
– А, так ты брат Эдика?
Семён кивнул.
– Откинулся, значит?
– Ага, откинулся.
Лёля улыбнулась, продемонстрировав поломанные и жёлтые передние зубы. Семён подумал, что если бы не это обстоятельство, то он, возможно, смог бы её трахнуть. После пяти лет периодической мастурбации даже это пьяное чудо с растрепавшимися рыжими кудряшками казалось подарком небес. И всё же он решил воздержаться. Неизвестно ещё, какие венерические сюрпризы скрывало в себе её влагалище.
– Сбегаешь за пузырём? – спросил он.
На этот раз она не улыбнулась, а прямо таки просияла.
– Так конечно, не проблема! Надо ведь отметить твоё возвращение!
– Точно, надо, – сказал Семён и полез в рюкзак за деньгами.
Лёля довольно резво спрыгнула с дивана. На ней была изрядно вылинявшая и помятая футболка с двумя красными сердечками как раз в районе сисек, и серо-синие джинсы с заниженной талией, в которые с трудом помещалась её пышная задница.
Семён протянул ей пару сложенных вдвое банкнот.
– Вот, возьми литр водяры, только нормального чего-нибудь. И пожрать.
Потом секунду подумал и добавил:
– Если пропадёшь с деньгами – найду и налысо побрею. Поняла?
– Да всё нормально будет!
Она вновь продемонстрировала свою некрасивую улыбку.
Лучше бы ты этого не делала, – с тоской подумал Семён.
4
Виолетта снова застонала и перевернулась на спину. Прядь чёрных волос спала с её лица, открывая взору болезненную бледность кожи и тёмные круги под глазами.
– Что с ней? – спросил он.
Лёля напяливала на себя истоптанные балетки, которые только что вынула из-под дивана. Глядя на это, Семён впервые пожалел, что всё-таки решил снять кроссовки. Вместо ответа она грубо начала тормошить подругу.
– Эй, Виолка, вставай! Сёма из тюряги вернулся. Виолка!
Девушка снова застонала и с трудом разомкнула веки. Поначалу она смотрела словно в пустоту, но затем её взгляд сфокусировался.
– Привет, – хрипло сказала она.
Семён нахмурился.
– Привет, а с тобой-то что?
Девушка зашипела сквозь стиснутые зубы и медленно вынула из-под одеяла свою правую руку.
– Она кошелёк у чурки отжала, – будничным тоном прокомментировала рыжая подруга. – Вот её и наказали.
– Твою же мать! – только и сказал Семён. Его вдруг снова затошнило, и теперь списывать это на шаурму было глупо.
Сквозь бинты, неумело наложенные на кисть, проступали тёмные пятна засохшей крови. Ноготь большого пальца потемнел, мизинец и безымянный покраснели и опухли. Остальных же просто не было. Искалеченная рука в таком виде казалась ненужным отростком. Словно вместо нормальной конечности ей пришили чей-то гнилой протез.
Семён с трудом сглотнул слюну. Теперь выпить захотелось ещё сильнее.
– Отрубили, что ли? – спросил он, поморщившись, хотя и совсем не жаждал знать ответа.
– Секатором отрезали, – простонала она.
– Твою же мать, – в сердцах повторил Семён. – Тебе в больницу надо, дура.
Виолетта покачала головой.
– Выпить есть чё?
– Сейчас, твоя подружка сбегает, – ответил он и отвернулся.
5
Куда катится твой маленький и без того ублюдочный мирок, Сёма? В какую задницу ты угодил, едва выйдя из застенок на такую манящую и столь долгожданную свободу?
После пятой или шестой стопки его уже заштормило. Тошнота ушла, но мрак, царящий вокруг, стал только плотнее. Теперь Семён ощущал его каждым нервом, каждой клеточкой своего тела.
Тётка, сидящая в своём замызганном кресле, что-то рассказывала про их нелёгкую жизнь и про то, как тяжело сейчас приходится её ненаглядному Эдичке. Виолетта с бледным лицом пристроилась на подоконнике, поджав ноги и прижав искалеченную руку к груди. Рыжая Лёля продолжала периодически «радовать» всех присутствующих своей улыбкой и с каждым тостом двигалась к нему всё ближе, пока наконец её бедро не прижалось к его колену вплотную.
За окном уже мало-помалу начинали сгущаться липкие осенние сумерки. В окнах домов зажигался свет. Мир словно скручивался в тугую спираль и втягивал в себя все надежды Семёна на нормальную человеческую жизнь. А где-то там, на севере области Митяй, Карэ и Боцман, передавая друг другу кружку с чифирем, откровенно завидовали его свободе.
Если бы знали…
Когда-то у него всё было более менее в порядке: сносная работа в автосервисе, хорошенькая девушка, работающая училкой в музыкальной школе, и самое главное – надежды. Но Эдик, избалованный и эгоистичный ублюдок однажды просто взял и перечеркнул всё это одним махом. Хотя винить только его одного в этом и правда не стоило. Семёну должно было хватить мозгов в тот злополучный вечер не повестись на его пьяные жалобы и не отправиться на разборки с наркоманом Пашей из пятого подъезда. Но кто же знал, что этот лох окажется таким хлипким, что с одного удара покачнётся и рухнет вниз, кубарем покатившись по лестнице и сломав к чертям собачьим почти все свои рёбра?
Конец ознакомительного фрагмента.
