Звездные самураи - Кен Като

— Будем планировать.

— Планировать — и все, капитан?

— Да. Еще будем молиться.

— Кусо!

На сей раз ругательство прозвучало позади них. В царстве ураганного ветра шаттл швыряло из стороны сторону, точно его лягал исполинский мул. Жена самурая никак не могла толком пристегнуться и яростно боролась с ремнями. Хайден перевел взгляд с нее на ломаные зубы надвигающегося хребта. Воздушные вихри поднимали тучи снега с огромных горных пиков, отчего те становились похожими на бешено несущихся к шаттлу лошадей с развевающимися гривами. Невероятная, ужасающая красота этого пейзажа парализовала Хайдена. Из последних сил он боролся со штурвалом, чувствуя, как немеют руки. Дыхание с трудом вырывалось из груди, слова заглушал рев ветра:

— Лети же, сволочь, лети!

— Без двигателей нам не сесть!

— Должны сесть!

Стрейкер молился, что расчет окажется верен и он сможет удержать шаттл на курсе, пролегающем между высоченными пиками. Наконец они влетели в ущелье, и Хайден изо всех сил навалился на штурвал, чтобы вовремя повернуть. Чиркнув днищем о заснеженный склон, шаттл поднял за собой внушительный шлейф снега. Потом восходящим потоком воздуха его подбросило вверх.

Один, два, три раза порывы ветра выручали людей, и каждый раз, когда шаттл снова нырял вниз, оказывалось, что штурвалы по-прежнему в руках экипажа и они по-прежнему несутся между нависающими с обеих сторон стенами вулканического шлака. Оглушительно ревел ветер, играл машиной скорлупкой. Снизься они еще на тридцать-сорок футов и шаттл коснулся бы земли, но ветер нес их все дальше — к опушке хвойного леса.

Очередным порывом ветра их снова подкинуло вверх, но на этот раз шаттл резко повело вбок. Сиденья сорвались со своих креплений. Хайден увидел перед собой невероятно толстые ветки гигантской сосны, и в то же мгновение на шаттл обрушилось десять тонн древесины. Больше Хайден ничего не помнил.

Придя в себя, он закашлялся от удушливого дыма, припал к пробоине и долго не мог отдышаться. Когда же туман в голове рассеялся, он увидел, что кресла, в котором сидел Куинн, на месте нет. Казалось, великанская рука вырвала его с корнем и выбросила. Челнок превратился в груду исковерканного металла и обломков аппаратуры. Кабина была полна дыма. Из лопнувшего при крушении трубопровода, что тянулся вдоль борта, сочилось едкое фтористое масло. Что-то сильно давило ему на грудь. Самурай и его жена неподвижно лежали в задней части кабины, как и он, зажатые покореженным металлом. Снаружи, футах в десяти от шаттла Хайден заметил валяющееся на земле, перевернутое кресло Дэнни Куинна — из-за него вдруг выкатилась голова кадета.

— О, Дэнни, да поможет тебе пси! — хрипло вскричал он. Вид оторванной головы был ужасен. Она докатилась до расползающейся лужицы масла, которое тут же с шипением принялось разъедать мертвую плоть. Никакое пси ему уже не поможет, вдруг осознал Хайден, и вообще ему уже ничто не поможет… а очень скоро едкая жидкость доберется и до самого Хайдена — примется разъедать его собственную плоть.

В ярости и отчаянии он громко проклинал свое пси. Всю жизнь Хайден прожил с плохим пси, совершенно не представляя, как изменить такое положение вещей. Жил, точно у кратера действующего вулкана. Иногда ему казалось, что он понимает, в чем дело, и тем не менее ненавидел себя. Как последний дурак, решил поставить на кон буквально все: свое будущее, свою честь и свою жизнь. И чертово пси одним яростным ударом лишило его всего. А вскоре не станет и самого Хайдена…

— Очнитесь! — крикнул он по-японски. — Очнитесь, или вы погибнете!

Стрейкер тщетно попытался сбросить навалившуюся на ноги тяжесть и увидел, что шитье на рукаве отцовского кителя шипит и дымится — масло добралось до него. Хайден еще раз напрягся в последней, отчаянной попытке освободиться… и вновь потерял сознание.

5

— Ваш покорный слуга нижайше просит принять его. Его Превосходительство Гу Цун, губернатор Ян-муня и Четвертого Кантона У-чу, адмирал флота Ее Наизвезднейшего Величества Вдовствующей Императрицы Центрального Удела изволит засвидетельствовать вам, глубокоуважаемый капитан Стрейкер, свое почтение.

Пси-шторм миновал, и теперь Эллис Стрейкер был совершенно спокоен. Правда, голова все еще раскалывалась от боли, а наскоро обработанная рана ныла в прохладе, изливаемой каньскими кондиционерами.

И всегда у них чем-то воняет, жареной лапшой, что ли, подумал он. За всю жизнь так и не смог выяснить — чем, но все каньские корабли насквозь пропитаны этим запахом. Похоже на вонь прокисшей соевой подливки с примесью аниса. Да еще эти бесконечные певучие звуки… Ей-Богу, каньцы напрочь лишены чувства прекрасного.

На мостике пребывающего на орбите «Чан-тая» царила деловитая суета, поскольку каньский флагман готовился снова отправиться к нексусу. Улыбаясь, Эллис Стрейкер повернулся к офицеру, держащему перед собой богато украшенную шкатулку, и церемонно ответил ему на чистейшем мандаринском диалекте:

— Простираюсь ниц, благороднейший господин, в благодарности за столь радушный прием. Со мной и моим никудышным астрогатором на вашем чудесном корабле обращались так, как ни в коем случае не стоило бы обращаться с жалким торговцем столь низкого ранга вроде меня. Поверьте, я потрясен вашим гостеприимством.

Боуэн стоял рядом с Эллисом. Он был мрачен, задумчив и надменно разглядывал китайца в пышном, синем с золотом пау. На лице каньского офицера застыло едва заметное выражение презрения; голова его была наполовину выбрита, на плечи свисала косичка. Но когда взгляд астрогатора как бы невзначай упал на позолоченного имперского дракона красовавшегося на рукояти излучателя, Эллис внезапно понял, что у Боуэна на уме.

Решение сдать «Шанс» без боя упрямому виргинцу пришлось явно не по душе и с того момента, как они ступили на борт китайского флагмана, он угрюмо молчал.

Мы сейчас находимся на мостике, где все заняты своими делами, думал Эллис, всего в каких-нибудь двадцати шагах от аварийного шлюза. И тебе, Рыжий Боуэн, наверняка кажется, что нет ничего проще, чем сбежать в пространство в аварийной капсуле… Только ты забыл, что познакомились мы давным-давно и я знаю тебя как облупленного еще с тех пор как я и ты мотались по Зоне, горбатясь на Джоса Хавкена.

Продолжая улыбаться, Эллис сделал шаг вперед и обратился к офицеру — двухдюймовой длины ногти на мизинцах последнего были защищены серебряными колпачками.

Примерно то же самое, что пара орлов на наших флотских эполетах, подумал Эллис. Свидетельство выслуги лет — возможно, двенадцати или пятнадцати. Он — один из старших офицеров корабля, следовательно, его появление не является попыткой оскорбить нас. Улыбка Эллиса стала снисходительной. Он знал, что настало время столь же велеречиво изложить, казалось бы, простой вопрос: «Короче, приятель, чего тебе надо?»

— Благороднейший господин, к своему величайшему огорчению, я не в состоянии выразить уважение, что всей душой испытываю к вам, но…

— О, ваш покорный слуга явился всего лишь с тем, чтобы передать вам приветствие. И уверяю вас, это единственная причина моего визита…

— Ушам своим не верю! Не может быть, чтобы благороднейшего из благородных послали с единственной целью передать приветствие высокочтимого адмирала! Возможно, мне все же будет позволено узнать, какого рода известие вы принесли?

— Его Высокопревосходительство повелитель этого корабля счел своим долгом оказать вам небольшой знак внимания. Адмирал Гу обратил свое благородное внимание на то, что вы ранены. И просил меня узнать, не откажет ли капитан Стрейкер в любезности принять в дар от повелителя корабля немного его личной катаплазмы — чтобы оградить рану от вредного воздействия атмосферы Осуми.

Он поднял крышку, и на дне шкатулки тут же недовольно зашевелилась катаплазма. Это существо, детище генной инженерии — причем, как утверждалось, незаконнорожденное детище — было выведено на основе морского моллюска со Старой Земли. Любимым занятием катаплазмы было сидеть на поврежденной человеческой коже и ускорять заживление раны в два, а то и в десять раз — в зависимости от своих вида и качества. Ясное дело, подумал Эллис. Ведь китайцы сами не свои до этой дряни. Знатные вельможи иногда даже во дворец являются с безэнзимными видами катаплазмы на голове, заменяющими им головной убор. А еще поговаривают, что в Запретном Городе вдовы применяют особые виды — для самых утонченных интимных утех. Хотя мне пока не удалось убедиться в достоверности этих слухов… Это еще что такое?

Краем глаза Эллис заметил, что ремонтные роботы китайского корабля без устали занимаются своим делом: один поспешно устанавливают и проверяют какую-то аппаратуру, другие неподалеку от первых разматывают две большие бухты сигнального кабеля и тянут его к рубке астрогатора. Снаружи, на внешней поверхности корпуса «Чан-тая» бригады ремонтников возятся с антеннами. Эллис ухмыльнулся про себя, помня о своей цели и о Боуэне, готовом в любую секунду совершить необдуманный шаг. Стрейкер кивнул, лицо его в насыщенной непривычным запахом духоте мостика раскраснелось, а затем без предупреждения всадил железный кулак в солнечное сплетение ничего не подозревающему Боуэну. Астрогатор сложился пополам.