Наследство огня - Юлия Мидатовна Аметова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
-Лишь раз бывает изверженье,
Перворожденных появленье.
От них пошли все племена,
Чья жизнь и ныне нам видна.
О перворожденных Торик слышал с детства, отец даже показывал им с братом место, из которого явились перворожденные летуны, но никакого живого огня они там не видели. А перворожденные были детьми или сразу взрослыми? Наверное, взрослыми, если от них пошли все племена, но где они росли до того, как явились?
Царят меж облаков драконы,
Дыша огнем, в груди рожденным,
А их соседи, летуны,
Не знают жизни без войны.
Ну, мирная жизнь у летунов иногда бывает, но редко.
– Есть рудоделы под горой,
Хранят сокрытое землей,
И мудрость высшая миров
Жива средь горных мастеров.
Сразу видно, что это Священная Книга рудоделов, летописец своих земляков не обидел, но какая у них там высшая мудрость? Свои мысли в вещи вкладывают, но это их природный дар, а не высшая мудрость…
– Единожды случилось горе –
Забушевал огонь, как море,
Перворожденные явились,
В них мертвое с живым сроднилось,
И вещи слушались их слова
Или движения простого.
Их грозный вид пугал безмерно,
Была жестокость беспримерна.
Владели великаны силой,
Что все народы покорила
И унесла потомков их
Туда, где звезд лишь золотых
Сияет вечный ясный свет.
С тех пор прошло немало лет.
Что страшный тот народ создал,
То, кроме них, никто не знал,
Все уничтожено заклятьем
На них самих лежит проклятье…
Великаны и проклятье! Вот почему старый советник Дагор сразу счел двух иноземцев проклятыми! И появились они очень подходяще – Торик сам видел и слышал, как что-то с грохотом падало с неба! Правда, никакой особенной силы у них не замечалось, но ведь что-то их принесло к Подгорью!
– Эй, что замолк! Читай дальше! – услышал он металлический голос княгини. Нет, передохнуть не удастся, а впереди еще десятка два таких стихов. Торик обмахнулся здоровым крылом и придвинулся поближе к окну, под которым стоял расписной сундук в красно-зеленых цветах и синих листьях. Такие же сундуки стояли вдоль всех стен.
Дальше в Священной книге долго и нудно излагалась история рудоделов, называющих себя горными мастерами. Княгиня Лидора мрачно слушала, а Торик читал заплетающимся языком, мечтая о кружке воды и здоровых крыльях. Эх, улететь бы отсюда! Вылететь в окно, промчаться над крепостной стеной, а дальше – по всем ветрам!
-Пишу сказание тех дней,
Что повелители вещей
Во тьму и ужас превратили,
Чтобы потомки не забыли,
Как может быть страшна война.
Род проклятых в те времена
Сильнее всех был знаньем старым,
Но и соседи их недаром
Учились жить и воевать,
Пришло их время побеждать.
Торик забыл о воде и больной спине. Сейчас он такое узнает!
– Страшна была война святая!
Горел огонь, не угасая,
Железные летели птицы,
Чтоб в прах и пепел обратиться.
В дверь постучали, и в дверях появилась грузная фигура ключника Вариполли.
– Замолчи! – княгиня махнула Торику и повернулась к двери. – Что такое?
Ключник с низким поясным поклоном протянул ей свиток из простого сонника.
– Имею честь просить твою княжескую светлость, да благословит тебя Огонь, подписать сей приказ и выдать сорок золотых сегдетскими десятками на выплату плотникам, резчикам и печникам за пристройку к главному дому.
– Совсем спятил, толстый сальник?
Княгиня вскочила с кресла. Лицо ключника перекосилось от злости, и Торик его понимал – тупее толстого ящера-сальника существа нет.
– Я должен расплатиться с людьми за пристройку, которую они строили по твоему княжескому приказу, а для этого нужны деньги.
Княгиня размахнулась и влепила Вариполли тяжелую пощечину.
– Переживешь! С деньгами и дурак построит, а ты так обойдись!
Ключник молча поклонился и вышел вон, прижав к себе свиток. За открытым окном мелькнули перепончатые драконьи крылья. Что, Алтот тоже слушает Священную книгу?
– И воеводу Гошара сюда немедленно! – крикнула княгиня ему вслед. – А ты что замолчал, дармоед? Читай дальше или попробуешь вот этого!
Княгиня достала из-под кресла ящерную плеть с медным наконечником и многозначительно показала Торику. Опасная штука! Медная насадка на конце до крови пробивает шкуру ящера или многонога, а спину летуна или больное крыло… Нет, лучше даже не думать! Торик начал очередной стих.
– Но проклятая мыслесила
Дотла край горный разорила.
По руслам рек вода вскипала,
На склонах гор земля пылала,
И скалы в щебень рассыпались,
Война пожаром разгоралась.
И повелители вещей,
И их соседи гибли в ней.
И сказка превратилась в быль –
Повергли гордых в прах и пыль.
А как это получилось, что никогда никто не мог с проклятыми справиться, оружие у них какое-то было особенное, и вдруг их разбили?
Но торжество омрачено –
Им рампер вновь открыл окно,
И вознеслись по небу к звездам
Покинув мир, остатки грозных.
Но след их страшный в мире есть –
Не каждого настигла месть.
Черны глаза потомков их,
И кудри черные у них.
Точно! Те двое у Подгорья – настоящие проклятые, особенно тот, что повыше! Таких черных глаз Торик в жизни не видал! Но как же удалось их победить много лет назад, если они и реки, и горы подчиняли себе? За дверью загремели шпоры, воевода Гошар вошел без поклона и уселся на сундук, основательно расставив ноги в узорных сапогах. Торик остановился, княгиня подняла плеть.
– Их кладом осквернен простор
В долине возле Синих Гор…
В Синих Горах были проклятые, и от них остался клад?
– То место проклято навечно.
И дети гор, и человечьи
Потомки, летуны, драконы -
Все, кто обычай и законы
Душою чтит, там не бывают,
Его обходят, облетают.
И если кто найти сумеет,
В безумной гордости посмеет
Захороненья зла коснуться -
От тех пусть семьи отвернутся!
Болезни пусть их тело гложут,
Пусть совесть их покой тревожит,
И пусть не будет в жизни им
Ни дня, ни сна, ни лет, ни зим!
– Стой! – закричала вдруг княгиня. Торик остановился, облизывая пересохшие губы сухим языком. За окном снова зашевелились крылья. – Синие Горы – это же поместье покойного четвероюродного братца Аригата? Значит, мы не только землю, но и долину с кладом получим? Слышишь, Гошар? Вот что значит действовать решительно! Теперь клад наш, ищи – не хочу!
– Там еще девчонка осталась, хозяйская дочка,
