Бег по спирали. Часть 1. - Зелиева Рина

Постройка предназначалась под хозяйственные нужды. Тут и там были расставлены коробки с различным инструментом и огородный инвентарь. Косы, грабли, лопаты, тяпки... По углам стояли пару бензокосилок, канистры с топливом и железные ведра, вставленные одно в другое. Подтолкнув девушку к стене, Ратэк снял с крюка толстую витую веревку и крепко связал руки Иты за спиной одним ее концом, другой конец веревки он привязал к этому самому крюку так, чтобы она имела возможность присесть и даже прилечь, но не смогла отойти от стены более, чем на пару шагов. Девушка не сопротивлялась, понимая бесполезность любых попыток освободиться. Бежать было некуда, да и не справиться ей с этим рослым сильным мужиком. К тому же снаружи остались еще трое. Дарн отошел чуть в сторону и довольно ухмыльнулся:

- Так ты вряд ли сможешь еще раз опробовать на прочность мой череп, - заметил он, пригвоздив ее зло сощуренными глaзaми к месту. - Не скучай тут.

И ушел.

А Ита осталось в полумраке и одиночестве. Дневной свет едва просачивался через два маленьких пыльных оконца. Девушка обреченно вздохнула и присела под одним из них. "В сложившейся ситуации все же больше положительных моментов, чем было до этого", - попыталась подбодрить она себя. - "Я жива, цела (пока без травм обошлось), не изнасилована. Это уже три громадных плюса. Все могло быть намного печальней. И потом: уж лучше здесь, чем с этим гоблином в его доме. Кто знает, что ему опять в башку взбредет? Руки у него, понятное дело, чешутся. А выяснять, что победит: здравый смысл или жажда моей безвременной кончины (естественно в муках) у меня желания нет".

На этом оптимистичном моменте Ита сглотнула слюну. Очень хотелось есть. Чтобы хоть как-то притупить чувство голода, девушка закрыла глаза и попыталась задремать. Земляной пол сарая отдавал сыростью и холодом. Спустя несколько часов к голоду добавилась жажда. На деревню опустилась ночь. В постройке стало совсем темно. Звуки улицы стихли: голоса, тявканье собак, шум изредка проезжающих машин. Ощутимо похолодало. Маритту начал бить озноб. От неудобной позы все тело затекло. Мышцы ныли. Веревка больно натирала запястья. Попытки освободить руки успеха не принесли. Только добавили больше страданий. Ита повалилась на бок, чтобы хоть как-то переменить позу. Стало еще холодней. Босые ступни совсем заледенели. Она не могла их прикрыть одеждой или ладонями. Состояние полной беспомощности и безвыходность положения угнетали. Никогда она еще не чувствовала себя такой слабой и одинокой. Никогда еще ей не было так плохо. Гнев, который поддерживал ее все последнее время, пропал. У нее не осталось сил злиться.

Только под утро Маритте удалось провалиться то ли в сон, то ли в забытье. Очнулась девушка от солнечного лучика, который скользнул по ее ресницам, трепыхаясь вместе с ветками кустов за окном. Одну щеку приятно холодила земля, другая горела. Тело обдавало то жаром, то холодом. Зубы постукивали. Голова была словно в огне. Кaждое движение причиняло ей боль. Болело все. Даже моргать было больно. От шумного затрудненного дыхания першило в горле. Ита закашлялась. Уж лучше бы она этого не делала. Каждый приступ кашля отдавался в мозгу, как будто по нему стучали, как молотом по наковальне. Девушка застонала. На глазах проступили слезы. Но у нее не было сил, чтобы пожалеть себя. Их не было ни на что: думать и двигаться не хотелось. Ее тело сковал холод. Казалось, он добирался до самых костей. Сонливость опять поглощала. И она была рада этому. Так можно было почти ничего не ощущать.

Сквозь болезненный туман слышался шум и голоса за окном. А, может, ей это только чудилось?

- Слышь, Мирэк, может ей воды принести? Загнется девчонка.

- Человек - самая живучая скотина на земле. Ученые утверждают, что человек может прожить без воды семь - десять дней. Эта стерва меня уже два раза вырубить смогла. Подобное проделать ни одному мужику еще не удавалось. Сам знаешь. Такая и больше протянет.

- Смотри, Дарн. Тебе решать, - голос и интонация выражали глубочайшее недоверие к этому заявлению. - Но потом не говори, что я не предупреждал. Проблемы будут.

- Б... Да что я тебя уговариваю? Не маленький. Сам должен понимать! Хоре беситься...

Голоса стали стихать, будто бы, отдаляясь. Ита падала в глубокий бездонный колодец, погружаясь во мрак и беспамятство.

Глава 11.

Сквозь беспокойный тяжелый сон, из которого Ите никак не удавалось выбраться, она почувствовала, как ее поднимают с земли сильные мужские руки и прижимают к твердой груди их обладателя. Ее куда-то несли. Голова девушки безвольно запрокинулась назад, на ресницах застыли слезы.

От резкого запаха, ударившего внос, Ита очнулась. От ее лица убирали ватку с нашатырем. Медленно выплывая на поверхность из грозившего ее затянуть обратно зыбкого болота забвенья, Маритта никак не могла вспомнить, что с ней произошло. Но подсознательно чувствовала, что это что-то очень плохое. Тупо ныл затылок, безмерная, болезненная усталость сковала все члены, туман забытья окутывал мозг.

Ее взгляд сфокусировался на мужчине, нависшем над ней. Ее ощущения обрели четкость. Этим мужчиной был Дарн. Ита снова зажмурилась.

- Не спать, не спать, не спать..., - тормошил он ее, подняв голову за затылок.

Края чашки коснулись ее пересохших губ, и живительная влага просочилась между ними. Девушка жадно глотнула, потом еще, в конце концов полностью осушив большую чашку теплого сладкого чая с лимоном. Опять прикрыв глаза, она почувствовала, как ласковые женские руки выпутывают из ее волос запутавшиеся в них заколки и шпильки. Терзаемая любопытством, Маритта чуть приподняла веки, рассматривая склонившуюся над ней молодую женщину, полноватую, с румяным крестьянским лицом с россыпью веснушек, через плечо которой была перекинула тугая тяжелая коса соломенного цвета.

- Как же это так, - причитала женщина, - где же девочка так могла застудиться? Весна же на дворе.

- Рот закрой, - прикрикнул на нее Дарнов.

Он стащил с Маритты штаны, а женщина, закончив с волосами, стянула с нее джемпер со своей стороны и недоуменно уставилась на слишком вульгарное по ее мнению алое шелковое белье Иты.

- Воды в ванну налей, - сухо и отрывисто приказал мужчина. Он перевернул ослабевшее тело Маритты на живот и, расстегнув лифчик, стал снимать с нее трусики. Девушка хотела было повозмущаться, но с ее потрескавшихся губ не слетело ни звука.

Она почувствовала как пальцы Дарна, легко, едва касаясь кожи, пробежались вдоль позвоночника, ненадолго замерли на пояснице и, закончив свой путь на пухлых ягодицах девушки, погладили их, а затем небрежно сжали, словно, пробуя на ощупь. Как будто, он оценивал ее тело, как ювелир изучает драгоценность и решает, заслуживает ли та внимания.

Рассерженной таким бесцеремонным обращением Ите, наконец, удалось выдавить из себя слабый писк протеста, впрочем, благополучно им проигнорированный.

- Все готово, - доложил женский голос.

Мирэк поднял девушку на руки и понес в ванну. Когда он опустил ее в прохладную воду. Рита издала тонкий пронзительный визг. Ее разгоряченному телу вода показалась студеной.

- Маша, голову ей вымой и косметику смой, - отдал распоряжение Дарн полной женщине, видимо, выполнявшей роль прислуги в этом доме, и вышел.

Когда после гигиенических процедур, одетая в уютную хлопковую сорочку, Ита задремала на широкой кровати, доставленная и уложенная туда собственноручно Дарновым, ее в который раз потревожили, перевернув на живот. Она тут же проснулась, но сказать ничего не успела, почувствовав, как в ее правую ягодицу впивается игла.