Искатели закономерностей: Как аутизм способствует человеческой изобретательности - Саймон Барон-Коэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Способность к гибкому обману была огромным преимуществом с точки зрения естественного отбора. Это не просто имитация палки, если на самом деле вы — насекомое, или имитация камня, если вы рыба, а умение притворяться произвольно, которым обладаем мы, люди. Просто представьте себе: мы можем разбросать слой листьев на решетке из тонких веток, закрывающих вырытую вами глубокую яму, сделав подобие твердой поверхности земли, а затем ждать, когда ничего не подозревающая жертва или соперник попадет в ловушку, упав в нее. Наш вид обладает способностью обманывать гибко, насаждать ложные убеждения в сознании своей жертвы и делать это в зависимости от контекста. Кто-то может задаться вопросом: какие мы могли бы найти свидетельства того, что, например, неандертальцы были способны обманывать? Если бы им удавалось устанавливать ловушки, чтобы убить животное, или использовать невидимое на расстоянии оружие, такое как дротик или стрела, то эти навыки могли бы выдержать испытание временем. Археологические находки в настоящее время не дают оснований считать, что неандертальцы обладали такой способностью[66].
Во-вторых, обладание моделью психического позволяет осуществлять гибкое обучение, поскольку подразумевается отслеживание того, что знает или должен знать другой человек. Опять же, по всей видимости, только люди способны учить других. Эволюционный биолог Кевин Лаланд утверждает, что некоторую способность к обучению демонстрируют и другие животные[67]. Он приводит в пример взрослых особей сурикатов, приносящих искалеченную добычу своему молодому потомству, например скорпиона без жала, чтобы оно могло научиться его убивать, не нанося себе вреда. Безусловно, это интересный пример родительского поведения, которое, вероятно, имеет адаптивные преимущества как для родителей, так и для потомства, которое, возможно, даже сохранилось в процессе естественного отбора и которое вряд ли подлежит полному кодированию в геноме, поскольку оно предполагает гибкое научение как у взрослых особей, так и у молодых. Тем не менее логичен вопрос, можно ли считать это поведение примером обучения, поскольку оно не обязательно требует наличия модели психического. Более того, если бы это был признак модели психического, мы бы наблюдали гораздо более широкий спектр примеров подобного обучения у сурикатов и других видов, а также свидетельства того, что стратегии обучения изменяются учителями в ответ на потребности учеников в знаниях.
Наконец, в-третьих, модель психического позволяет осуществлять гибкую референциальную коммуникацию, поскольку предполагает понимание того, что ваш слушатель знает о связи слов (или рисунков на стене пещеры) с объектами или событиями внешнего мира[68]. Один из самых древних признаков обладания моделью психического и гибкой референциальной коммуникации — указательный жест, который делает ребенок в возрасте четырнадцати месяцев, словно желая сказать (без слов): «Посмотри на это!»[69] Он использует для этого свой вытянутый указательный палец. По сути, он сообщает вам что-то без слов, обозначает тему и делится ею с другим человеком, намереваясь повлиять на его точку зрения. Для человеческого ребенка способность показывать пальцем является хорошим предвестником развития речи, что неудивительно, поскольку этот жест равносилен высказыванию и служит индикатором понимания того, что другой человек обладает разумом и вы можете с ним общаться. Несмотря на утверждения об обратном, я не уверен, что существуют какие-либо убедительные доказательства того, что животные в дикой природе используют указательный жест.
И, конечно, референциальная коммуникация способствовала изобретению и пониманию нами драматургии и сочинения историй, где мы задаем тему и описываем персонажей, которые могут иметь разные точки зрения. Это также позволило нам шутить и понимать юмор, когда наш слушатель не должен воспринимать сказанные нами слова буквально, и делиться с другими информацией об объектах или событиях, лежащих за пределами «здесь и сейчас». В самом деле, модель психического дала ряд преимуществ: разрешение конфликтов, благодаря способности признавать другие точки зрения; использование символов, подразумевающее, что аудитория понимает наше намерение выразить что-то одно посредством другого; новые уровни социального сотрудничества, когда мы разрабатываем планы и делимся ими с кем-то ради достижения общей цели. На илл. 2.7 показано, как модель психического, элемент механизма эмпатии, стала частью когнитивной революции.
Илл. 2.7. Модель психического способствовала появлению форм поведения, присущих только Homo sapiens{5}
Отсутствие гибкого обмана, обучения и референциальной коммуникации у других животных четко объясняется отсутствием у них полной модели психического. Некоторые утверждают, что у обезьян и даже крыс есть зачатки эмпатии, поскольку они помогают представителям своего или даже других видов (например, дельфины приходят на помощь человеку)[70]. Однако это может означать лишь то, что они способны понять, что другое животное находится в беде.
Способность распознавать сигнал бедствия другого животного очень отличается от полноценной модели психического или от достижения того, на что способен четырехлетний ребенок, — понимания, что другой человек или животное может иметь иные, отличные от его собственных, убеждения. Ребенок в возрасте четырех лет может пройти тест «Салли — Энн» для оценки способности человека приписывать ложные убеждения другим — безошибочный показатель обладания моделью психического[71]. В рамках этого теста, разработанного детскими психологами Джозефом Пернером и Хайнцем Виммером, ребенок наблюдает за сценой, разворачивающейся между двумя его куклами, Салли и Энн. Чтобы пройти этот тест, ребенок должен продемонстрировать понимание не только соответствующих действительности «представлений» Салли и Энн, но и ошибочных убеждений Салли.
Ребенок способен понять, что, поскольку Салли на некоторое время уходила, она не знает, что в ее отсутствие Энн переместила объект (стеклянный шарик) из одного укромного места в другое. На вопрос: «Где Салли будет искать свой шарик?» — ребенок указывает туда, где, по мнению Салли, он лежит, хотя и знает, что предмет был перепрятан. Так ребенок успешно справляется с тестом. Это убедительное доказательство того, что даже в столь юном возрасте ребенок может представить себе, что думает другой человек. Подобный
