Последняя история Мины Ли - Нэнси Чжуён Ким
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда она занималась дочерью, ее тело сильно изменилось, существенно окрепло. А теперь единственное, за чем ей нужно присматривать, – это продукты, они все, что у нее осталось. От этих мыслей Мина начинала плакать и принималась трудиться еще усерднее и быстрее, чтобы заглушить боль и тоску.
Однажды в подсобке, когда она перекладывала на тележку коробки с соевым соусом, со скрипом отворилась дверь в кабинет, на пол упал косой луч света, и из него с черным холщовым мешком в руке вышел мистер Пак. На поясе поблескивала рукоятка пистолета.
– Вы уверены, что справитесь? – Он подмигнул ей так неуловимо, будто ему пыль попала в глаз.
– Да, все в порядке. Спасибо. – Мина старалась не смотреть на него.
– Вам нравится в Америке?
– Да. Постепенно привыкаю.
– Тяжело, не правда ли? – Мистер Пак с глухим звуком опустил мешок на пол. У Мины сложилось впечатление, что тот набит наличными. Скорее всего, мистер Пак направлялся в банк. С пистолетом.
Присев, он поднял одну из коробок и погрузил на тележку.
– Ну, как бы тяжело ни было, продолжайте в том же духе. Продолжайте стараться.
– Угу.
– Я много работал, очень много. И теперь я владелец. Здесь все – мое. – Он обвел руками магазин или даже всю вселенную, как будто она тоже принадлежала ему, и улыбнулся так широко, что Мина увидела золотой зуб у него во рту.
Вспомнив о пистолете на ремне, она отступила и сухо отозвалась:
– Понятно.
– Да, я здесь уже… – продолжал мистер Пак, не замечая отсутствия энтузиазма у собеседницы, – дайте подумать… с тысяча девятьсот шестьдесят второго!
– Как долго.
– Это точно, но вы же видите, что бывает, если много работать?
– Вроде бы.
– Это окупается. – Мистер Пак выразительно приподнял брови и наклонился за своим мешком.
«Да что вы?» – хотелось язвительно ответить Мине. Она в это не верила. Не совсем. Как можно верить в меритократию[7], когда никто из ее окружения – женщины, с которыми она жила, и работники магазина – никогда не сможет владеть супермаркетом, как бы усердно ни работал. Повезет еще, если они смогут владеть хоть чем-нибудь. Как и Мина, они всегда будут жить на съемных квартирах, и все в их жизни будет подержанным. Кем этот умник себя возомнил? Он, вероятно, считал ее одинокой женщиной, которую можно подразнить, и она будет рада вниманию, любому вниманию.
Муж Мины всегда безраздельно в нее верил и обращался с ней как с равной. Он вообще ни с кем не стал бы разговаривать в подобном тоне. Он был нетипичным корейцем, возможно, именно поэтому она так сильно его любила.
– Да, много работайте, зарабатывайте, и вам воздастся. Ваши усилия вовсе не напрасны.
– Хорошо, – сухо ответила Мина, подавив желание закатить глаза, и нагнулась за коробкой. Мистер Пак придержал тележку, чтобы она не двигалась. Мина подвинула тележку к себе ногой.
– Я справлюсь. – Поставив коробку сверху остальных, она толкнула тележку в зал, с облегчением удаляясь от собеседника.
Мина не знала имени своей соседки, да это и не имело значения, поскольку она обращалась к ней так, как в Корее обращаются к подругам – онни, «старшая сестра». Онни хорошо говорила на английском, и в ее речи даже слышался гнусавый южный выговор, как в вестернах, которые любил смотреть муж Мины. Она помогла ей провести телефон и поделилась всеми своими картами и информацией о транспорте, чтобы Мине было легче передвигаться по городу.
Онни любила китайские груши и мандарины, поэтому Мина приносила немного с работы, а еще какой-нибудь освежающий напиток, например сикхе – сладкий рисовый напиток, – который также обожала ее дочь. В жаркий вечер Мина могла залпом осушить целую бутылку сикхе, в то время как обычно ограничивалась стаканом после ужина, отдыхая на кухне, мокрая от пота. Из открытого окна доносились стрекотание сверчков и корейские новости, которые смотрела хозяйка.
Онни часто работала по ночам, но раз или два в неделю у них получалось вместе поужинать. Обычно они обсуждали прошедший день и Америку, или онни переводила для Мины какие-нибудь документы и выписки по счетам, не более того. Они никогда не заходили к друг другу в спальни. Онни читала у себя толстые английские романы или слушала классическую музыку, которая, даже приглушенная дверью, наполняла весь дом умиротворением – ноты плавно сменялись, складываясь в ритмичные мелодии.
Как-то вечером в конце июля, примерно через месяц после переезда в Лос-Анджелес, Мина зашла на кухню, пахнущую луком и тверджан ччигэ, чтобы приготовить простой ужин, набить поскорее желудок и лечь спать под стрекотание сверчков. Онни стояла у плиты, перемешивая ччигэ в большой кастрюле из нержавеющей стали.
– Как работа? – поинтересовалась она.
Мина открыла холодильник.
– О, хорошо. Думаю, могло быть хуже. Как дела в ресторане?
– Да то же самое. – Онни взглянула на яйцо в руке Мины и улыбнулась. – Я приготовила целую кастрюлю ччигэ. Хотите?
– Спасибо, вы слишком добры ко мне.
– Не глупите. Вы выглядите уставшей, поешьте со мной.
Онни забрала у Мины яйцо и вернула в холодильник.
– Просто садитесь, я все приготовлю.
Мина разложила бумажные салфетки и столовые приборы на подставках под горячее. Кого же ей напоминала эта женщина? Может, одну из монахинь в приюте? Воспоминания о детских годах и людях, которых Мина когда-то знала, стали расплывчатыми, вытесненными из памяти – сначала работой, затем браком.
Какое-то время они ели молча, затем Мина спросила:
– Сколько вы уже здесь живете?
– Пару лет.
– В Америке?
Онни рассмеялась.
– О, нет, в этом доме. В Америке – гораздо дольше. Раньше я жила в Техасе. Вы знаете, где это?
– Слышала.
Онни вытерла губы и спросила:
– Почему вы приехали именно в Лос-Анджелес?
– Здесь живет моя подруга, коллега из Сеула. Мне пока не удалось с ней встретиться. Она постоянно работает в своей химчистке. – Мина натянуто улыбнулась. – Но мы увидимся в это воскресенье в церкви. Она за мной заедет.
Скорая встреча с миссис Син, с которой Мина не виделась уже много лет, была светлым пятном в жизни.
– Понятно. Хорошо, что у вас есть церковь.
– А вы ходите в церковь?
– Нет.
Вновь воцарилась тишина, которая продлилась до самого конца ужина, когда Мина встала, чтобы вымыть посуду. Ей не терпелось поскорее добраться до постели.
Несколько недель спустя Мина поняла, почему онни избегает церкви.
Хоть в основном и без злого умысла, многие женщины в
