Безумие толпы. Как мир сошел с ума от толерантности и попыток угодить всем - Дуглас Мюррей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все, ничего или часть этого может оказаться правдой. Данные, на которых Гэллап основывал свои утверждения, были собраны несколько десятков лет назад, когда отношение к гомосексуальности было – как мы уже видели – совсем не таким, какое оно сегодня. Что интересно, исследования о том, какую эволюционную роль гомосексуальность играла или не играла, в чем могла состоять ее эволюционная задача и чем, с точки зрения эволюции, объяснялась подозрительность большинства к гомосексуалам, испарились из соответствующих областей исследований в биологии. В частных беседах некоторые биологи готовы согласиться, что это – неудача их науки. Однако воды, окружающие эту тему для исследования, на сегодняшний день столь глубоки и столь опасны, что академики, рассчитывающие сохранить работу в университете, предпочитают не связываться с ней. Если мы уже решили для себя, какие ответы мы не хотим получить – и с какими не можем смириться – то, кроме разве что любви к истине, смысла задавать вопросы нет.
Философское замешательство
Если ученые не способны или не хотят отвечать на вопрос о происхождении гомосексуальности, то ответ стоит поискать где-то еще. Как правило, в таких случаях можно обратиться к философии. Но ничего нового касательно этой темы в философии не обнаруживалось уже много лет. Если точнее, то уже даже пару тысяч лет.
Аристотель лишь вскользь упоминает гомосексуальность в своей «Никомаховой этике». Он включает гомосексуальность в список, который мало кому понравился бы сегодня. В своем описании «нездоровых» и «патологических» состояний в 7-й книге «Никомаховой этики» он говорит о таких обычных ситуациях, когда одна женщина вскрывает беременный живот другой женщины и пожирает ребенка, или когда человек приносит в жертву и поедает свою мать, или когда раб поедает печень другого раба. Такое поведение Аристотель считает следствием «болезни», включающей «безумие». Но другие состояния происходят из «привычки» – например, выдирать волосы, грызть ногти и предаваться гомосексуальным связям. Или содомии. Возможно, педерастии. Есть некоторые разногласия по поводу того, что именно Аристотель имел в виду (сбивают с толку его противоречивые взгляды на природу однополых отношений). Но если мы возьмем за основу воззрения Аристотеля на гомосексуальность, то поразительным будет то, что его позиция в III веке до нашей эры аналогична позиции Американской ассоциации психологов и Королевского колледжа психиатров в XXI веке. Он считал, что гомосексуальность – свойство, которое является врожденным у одних людей, а у других – следствием «условий жизни». Единственная разница состоит в том, что достоверный источник в XXI веке вряд ли приведет в качестве примера то, что Аристотель назвал «условиями жизни». Он приводит пример: «Как у тех, кто с детства подвергался насилию»[35].
Более современные философы так же, как и Аристотель, не смогли подобраться к корню проблемы. На сегодняшний день Мишель Фуко является одним из самых цитируемых западных философов[36]. Даже с учетом той репутации достоверности и неприкосновенности, которую он приобрел, в одной из наиболее известных и влиятельных своих работ – «История сексуальности» (1976) – его взгляды на гомосексуальность довольно запутанные. Фуко подчеркивает, что говорить о гомосексуалах так, будто они являются какой-то особой группой, с точки зрения истории неверно. Те люди, которых обвиняли в гомосексуальных действиях в прошлом, не являлись некой обособленной категорией людей – такой, какой их начали видеть в XIX веке. Как пишет Фуко, говоря об изменении, произошедшем в XIX веке, «содомит считался временным отклонением; гомосексуал стал отдельным видом»[37].
Не считая того, что Фуко выпала возможность распространить и дальше свои взгляды на власть и секс, его мнения о гомосексуальности весьма спорны. Временами кажется, что он считал ее роль центральной для идентичности человека. В других фрагментах (даже в рамках той же работы) он видел ее незначительной. Те, кто пришел ему на смену, кто цитировал его и стал его последователем, использовали гомосексуальность – как и все остальное – в качестве возможности создать групповую идентичность в противовес гетеросексуальной норме. Последователь Фуко в Массачусетском технологическом институте, Дэвид Халперин, произнес однажды знаменитую фразу: «Не бывает неидеологического оргазма»[38]. Эта цитата, помимо того, что предполагает уныние в постели, также указывает на то, что люди, которые смотрят на гомосексуальность через такую призму, делают шаткие построения на зыбкой почве.
Одна из немногих вещей в работе Фуко, которая кажется очевидной – это то, что он, похоже, сам понимал, что сексуальная идентичность не является хорошей основой для построения формальной идентичности. Действительно, ближе к концу последнего тома «Истории сексуальности» он дивится тому, как что-то, что веками считалось разновидностью какого-то «безумия», должно было стать центральным элементом нашей «ясности», и что наша «идентичность» должна теперь стать источником того, что раньше «воспринималось как непонятное и безымянное побуждение». Секс стал, как он утверждает, «более значимым, чем наша душа, почти более значимым, чем наша жизнь». Сделка Фауста, «искушение которого было привито нам», заключается в том (как он утверждает), чтобы «обменять жизнь во всей ее полноте на секс как таковой, на правдивость и суверенность секса. Секс стоит того, чтобы за него умереть»[39]. Несмотря на то, что его последователи, похоже, считали иначе – и несмотря на то, что Фуко не слишком глубоко погрузился в эту тему – кажется, будто и он заметил, какое непрочное основание для построения идентичности представляет собой секс и даже сексуальная ориентация.
Геи vs. квиры
Несмотря на все это, сегодня гомосексуальность является одним из основных элементов для построения идентичности, политики и «политики идентичности». ЛГБТ теперь является одной из групп, о которой привычно говорят и к которой обращаются мэйнстримные политики – как если бы те действительно представляли собой некое расовое или религиозное сообщество. Это – форма абсурда. Даже на своих собственных условиях эта композиция крайне неустойчива и противоречива. У геев и лесбиянок нет практически ничего общего. Прозвучит довольно примитивно, но геи и лесбиянки не всегда состоят в теплых отношениях друг с другом. Геи часто характеризуют лесбиянок как не обладающих вкусом и занудных. Лесбиянки
