Одиночка - Луис Ламур

- Я видел сзади дым, - произнес Харди. Он был молод, и ему всегда было что сказать.

- Мы еще много их увидим.

Только теперь Консидайн почувствовал, как смертельно устал. Но они выполнили что задумали. Оставалось только удрать. Оглядевшись с высоты, Консидайн убедился, что погони пока нет. Но теперь в городе уже все знали. Можно себе представить, в какую ярость пришел Пит Рэньон, когда понял причину схватки. И остальные тоже в бешенстве... Хотя некоторые люди с юмором расценят такой налет как славную шутку, но от преследования не откажутся, а догнав, - застрелят, не задумываясь, если встретят сопротивление.

Лицо Консидайна раздулось и пульсировало при каждом шаге лошади, синяки и ссадины саднили, соленый пот вызывал жжение, тело разламывалось. Но все это казалось пустяком, если учесть, какую роль ему довелось так блестяще сыграть в пьесе с ограблением. О таком приключении долго будут рассказывать с восторгом... А что он, собственно, сделал?

Дэч первый увидел клубящееся темное облако.

- Что бы это могло быть? - спросил он, указывая на него.

- Надеюсь, не пожар, - ответил Харди. - Я оставил в лавке фотографию своей девушки.

Придержав лошадей, мужчины вынули винтовки и перегруппировались. Консидайн занял позицию сбоку и чуть впереди остальных. Метис - на противоположной стороне и сзади. Готовые к схватке, они быстро подъехали к заведению Чавеза.

Его больше не существовало. От зданий остались одни глинобитные стены, по-видимому, в том самом виде, в каком Хони нашел их когда-то.

- Следы, - указал Харди на землю.

- Огонь еще не погас. Они ушли недавно.

- Он убил одного, - метис показал на большое пятно крови возле гостиницы.

Консидайн быстро объехал вокруг. Индейцы ушли, унеся с собой, как обычно, мертвых и раненых.

- Хони здорово дрался с ними, - заметил Харди. - Я бы никогда не поверил, что он на это способен, но, судя по всему, убил троих. И двоих ранил.

Тело Чавеза распростерлось возле конюшни. У них не было времени похоронить его. Хони был бы первым, кто их понял. Пусть полицейский отряд займется этим.

Теперь их ничто здесь не держало. Выехав на дорогу, они сначала взяли курс на запад, затем двинулись на юг, к границе.

Их первоначальный план - углубиться в самое сердце пустыни, придерживаясь тинахас и других естественных водосборников, которые медленно, по каплям, наполнялись водой и редко посещались индейцами, потому что были способны напоить не больше четырех-пяти человек одновременно, оставался в силе.

Маленький отряд шел по четко заметным в грязи следам индейских пони, наложившимся на отпечатки копыт лошадей Ленни и ее отца. Апачи, конечно, знали, что один из всадников - женщина. Для хорошего следопыта не секрет даже и то, на какой из лошадей она ехала.

К этому времени Дэйв Спэньер наверняка понял, что его преследуют. Он не новичок на Западе, к тому же стар и мудр и знает об опасностях, подстерегающих каждого в этих местах, и о том, какое обличье они принимают. Правда, весь расклад все равно получался не в его пользу.

- Хотя, - сказал Дэч в раздумье, - по словам старика, Ленни владеет оружием лучше, чем большинство мужчин.

Стояла страшная жара. Воздух был совершенно неподвижен. Только солнце нещадно палило в бездонном небе. Стараясь сохранить силы лошадей, путники, однако, двигались в хорошем темпе и умудрились покрыть довольно большое расстояние.

Консидайн не думал о мешках с деньгами, которые они везли. Его не покидали мысли о девушке на тропе, ее отце и об апачах, идущих по их следу.

Несколькими часами раньше Дэйв Спэньер пришел к разумному решению. Перед этим он с раздражением прокрутил в голове события предыдущей ночи. В конце концов, когда девушка достигает возраста Ленни, она должна быть под чьей-то опекой. А вдруг с ним что-нибудь случится? Она же останется совсем одна. Единственный способ узнать мужчин - это общаться с ними... О Консидайне все в один голос говорят, что он истинный джентльмен.

- Не такой уж я хороший отец, - сказал он вдруг. - Я всегда избегал женщин. Никогда их толком не понимал. Только твоя мать... но она была необыкновенной женщиной. Знала, как мной управлять. У меня же не все получается, Ленни.

Она ничего не ответила, и он, покачиваясь в седле, продолжал подыскивать нужные слова, пока они ехали сквозь этот жаркий тихий полдень:

- Будь твоя мать жива, мы во всем быстро разобрались бы. Она всегда желала тебе счастья, мечтала, чтобы ты вышла замуж за хорошего человека, обзавелась домом. Я для тебя хочу того же.

Только несколько часов назад прошел дождь, но ничто уже не напоминало о нем, кроме засохшей грязи на дне впадин. Однако интуиция подсказывала Дэйву, что отсутствие воды будет самой незначительной из проблем, ожидающих их в предпринятом путешествии. Он вытер, пыль с винтовки, отщипнул кусочек жевательного табака, а затем внимательно осмотрел горы и простирающуюся перед ними пустыню. Обнаружить апачей, даже вблизи, почти невозможно до тех пор, пока они не начнут стрелять. Потерять бдительность сейчас значило расстаться с жизнью.

Однако мысли его продолжали возвращаться к Ленни. Отец хотел понять, о чем она думает, что заставляет ее совершать те или иные поступки. Он с трудом подыскивал для нее слова; каждая тропинка, по которой Дэйв пытался подойти к ней ближе, заводила его в неведомые дебри.

Наконец он заявил:

- Лучше преданный мужчина, чем тот, кто любит целовать и все такое.

- Я знаю, папа.

Испытав облегчение, он продолжал:

- Давай найдем тень и ненадолго остановимся. Надо поберечь силы лошадей.

Неожиданно они увидели пересекающие их путь следы. Шесть неподкованных пони прошли здесь на юго-запад не более часа назад...

Спэньер долго разглядывал отпечатки, потом внимательно осмотрелся, но ничего подозрительного не заметил.

- Апачи рядом, дочка. Надо быть настороже.

- Папа!

- Что?

- Консидайн и остальные... Думаешь, они справились?

- Не имею понятия.

- Они поедут за нами следом?

- Им придется удирать в Мексику. От кого-то я слышал, что Консидайн знает пустыню, как апач.

- Мне он нравится.

- Выкинь его из головы. Тебе лучше никогда с ним больше не встречаться, но если он появится и начнет увиваться за тобой, я его убью.

Спэньер повернулся в седле, чтобы посмотреть назад. Пыли, поднимающейся из-под копыт, он не увидел, однако тревога его росла. Прежнее спокойствие улетучилось. Он поворачивался, оглядывался, взгляд его беспрестанно искал хоть какую-нибудь зацепку. Ему были знакомы эти признаки - он всегда вел себя так, когда чувствовал, что за ним наблюдают. Но пустыня умеет надежно хранить тайны, хотя, чтобы знать о подстерегающей опасности, старому бродяге не нужно было видеть ее. Свежие следы предупреждали: индейцы заметили их. Что же делать?

Спэньер не строил иллюзий относительно ситуации, в которой они оказались. Если хоть однажды ваши дороги пересекались с тропами апачей, значит, вы подвергались смертельной опасности. Индейцы могли напасть, устроить засаду, убить. Или не предпринять ничего.

Предположим, Консидайну и его компании повезло. Тогда они едут тем же путем. Может, их подождать? Но, поразмыслив, он решил, что не стоит. Шанс, что налетчики ускользнули невредимыми, слишком ничтожен. А времени терять нельзя. Лучше продолжать путь и найти место для стоянки.

- Папа, а как ты встретил мою маму? Поглощенный мыслями об апачах, Дэйв вздрогнул от вопроса дочери.

- Ну... Она с мужем приехала на Запад. Он схватил лихорадку и умер. Я жил поблизости и мимоходом заезжал к ней посмотреть, как она одна справляется с хозяйством. Твоя мама была настоящей леди... образованной... Она взяла с меня обещание проследить, чтобы ты тоже окончила школу. Я никогда не мог понять, что она нашла во мне? Конечно, я был моложе тогда. И уважал ее больше всех, кого когда-либо встречал. Она хорошо прожила свою жизнь, очень хорошо.

Разговаривая с Ленни, он, однако, продолжал внимательно за всем наблюдать, ничего не упуская. Вдруг он сказал очень спокойно:

- Ленни, достань винчестер. Не торопись... и будь наготове.

- Индейцы, папа?

И тут произошло непредвиденное. Ее не слишком хорошо выезженный мустанг, испугавшись гремучей змеи, выползшей на тропу, взвился в воздух и понес. Он ринулся в камни, потом вырвался на простор, летя на пределе своих сил. Но, огибая огромный валун, конь попал ногой на обломок скалы, застрявшей в оползне, и камень начал двигаться под его копытами. Несмотря на яростные усилия, животное упало и покатилось вниз.

Услыхав грохот сползающих камней и пронзительный крик дочери, Спэньер пустился за ней, изрыгая проклятья.

Уклоняться от тропы было опасно. Обогнув скалы, он остановился, быстро оценил обстановку и соскочил на землю. Дэйв то бежал, то съезжал по камням к Ленни. Она уже поднималась. Девушка ушиблась и содрала кожу, но, кажется, обошлось без переломов. Даже падая, она не выпустила из рук винтовку.