Бунт атомов - (Грушвицкий) Орловский

Первым нарушил молчание сторож, вошедший в комнату с железным прутом, обмотанным на конце тряпкой, которой он смахивал пыль.

- Господин Гинце,- воскликнул он, с удивлением глядя на неподвижно стоявших посетителей,- ведь там горит что-то!...

И не успел никто из присутствовавших его остановить, как Шпильман бросился к столу и ткнул прутом в огненный шар.

Раздался сильный, сухой треск. Ослепительная искра, наподобие короткой молнии, вырвалась из пламени к концу палки, и старик упал навзничь, раскинув руки и глухо стукнувшись головою о пол. Тело его передернулось судорогой и осталось неподвижным.

Все это произошло настолько быстро, что никто из посетителей не успел пошевелиться. Когда Гинце бросился к старику и нагнулся, пытаясь его поднять, тот уже не дышал...

- Убит,- растерянно сказал ассистент, невольно отступая назад.

Дагмара стояла, опершись на стену, будто пригвожденная к ней, с широко раскрытыми глазами. Дерюгин повторял машинально одну и ту же фразу:

- Я это знал, я это знал...

Глава V Шар на свободе

Прошло по меньшей мере минут пять, пока все трое сколько-нибудь пришли в себя. Мужчины подняли тело старика и перенесли его в ассистентскую; здесь они долго старались привести его в чувство, но все оказалось бесполезным: сторож был мертв.

- Что же это такое? - вырвалось у Дагмары болезненным стоном, когда стала очевидной бесплодность этих попыток, и ее спутники отошли растерянно от трупа.

- Это? - переспросил Дерюгин, и звуки его голоса казались ударами грома в наступившей тишине.- Это - бунт атомов, возмутившихся против разбудившего их человека.

- Вы думаете, что здесь...- неуверенно начал Гинце.

- Я думаю,- жестко прервал его собеседник,- что здесь началось разрушение материи, которое, вероятно, уж ничем остановить нельзя. Вам известно, чем был занят вчера вечером профессор?

- Да. Он хотел испытать новую установку, имевшую целью ускорить и усилить энергию распада атомов азота...

- Ну, вот. И перед вами результаты этого опыта и первая жертва в ряду тех тысяч и миллионов, которые за нею последуют.

- Но почему же это должно грозить такой катастрофой? Если даже и случилось то, что вы предполагаете, то процесс не выйдет за пределы лаборатории и здесь же будет ликвидирован.

- Ликвидирован? Это говорите вы, ассистент профессора Флиднера? Разве мы не бессильны перед этой стихией? Разве мы можем хоть чем-нибудь повлиять на то, что совершается внутри этих проклятых атомов? Разве мы в силах остановить рост этого огненного вихря?

- Рост? - новая мысль заставила Гинце броситься опрометью назад, в главную комнату лаборатории.

- Именно рост,- сказал Дерюгин, следуя за ним,- это то, что толкнуло на смерть профессора, то, о чем он говорит в своей предсмертной записке, и что таит в себе перспективу непоправимой катастрофы.

Действительно, на глаз было заметно, что клубящийся пламенем шар, все еще вздрагивавший над мраморным столом, сантиметра на полтора-два увеличился в поперечнике за полчаса, проведенные ими здесь.

Оба вернулись в ассистентскую, где Дагмара сидела на стуле с бессильно опущенными руками, с устремленным на труп старика взглядом.

Увидев вошедших мужчин, она будто очнулась от забытья и решительно встала.

- Послушайте, Александр,- сказала она, подходя к Дерюгину,- значит, это грозит чем-то серьезным?

- Это грозит мировым пожаром, Дагмара.

- Я не совсем это понимаю. Там происходит разрушение материи?

- Да, распадаются атомы, и освобождающаяся энергия возбуждает процесс в новых слоях воздуха, так что постепенно в круг разрушения втягивается все больше и больше вещества.

- Однако процесс распространяется довольно медленно, - нерешительно сказал Гинце.

- Разве это имеет какое-либо значение? Важно то, что мы ничем не можем его остановить... И потом, можете ли вы ручаться, что он не станет прогрессировать, что, когда количество выделившейся энергии станет достаточным, он не пойдет гигантскими шагами?

- И тогда? - спросила Дагмара.

- И тогда конец. Мировой пожар! Всеобщая гибель! Земля превратится в космическую пыль, в огромный раскаленный шар, изрыгающий пламя среди мировых пространств, во внезапно вспыхнувшую новую звезду!

- Но ведь в таком случае надо немедленно, сию же минуту, что-то делать, бежать, звать на помощь! - вскрикнула Дагмара.

- Помощь...- мрачно сказал Гинце.- Боюсь, что всякая помощь теперь бесполезна, если прав господин Дерюгин.

- Но неужели же мы будем смотреть сложа руки, как растет этот ужасный шар, и ничего не предпримем?

- Фрейлен Флиднер права. Надо бороться. Правда, сейчас у нас в руках нет никакого оружия, но, быть может, завтра, через день, через месяц мы его получим. Мы обязаны действовать, - решительно заявил Дерюгин.

И трое людей начали совещаться о том, что следовало делать.

Впрочем, совещание не было продолжительным. Дагмара вызвалась сообщить о случившемся городским властям через члена городской управы, знакомого с семьей Флиднер. Гинце поручено было известить профессоров института. Дерюгин, не имевший в городе знакомств и связей, должен был остаться на месте, чтобы предупредить возможные случайности и следить за ходом событии.

Однако разыскать советника фон Мейдена было не так просто.

Он был деловой человек и, помимо работы в городском самоуправлении, был занят своими личными делами и предприятиями.

Было около часа дня, когда Дагмара, наконец, застала его в здании ратуши.

Она попросила доложить господину фон Мейдену, что должна видеть его по неотложному, чрезвычайно важному делу. Вероятно, советник был очень удивлен неожиданным визитом, так как при входе девушки в кабинет его высоко поднятые брови не заняли еще своего нормального положения. Он приподнял с кресла свое круглое, колышущееся брюшко и, состроив приличествующую случаю мину, сделал два шага навстречу посетительнице.

- О, фрейлен, я слышал о вашем несчастии,- начал было он приготовленную фразу,- мне, как другу вашего семейства...

Но Дагмара, к крайнему его изумлению, не дала ему договорить.

- Простите, советник,- я вас перебиваю, но... дело в том, что случилось ужасное несчастие.

- Да, да, я имел уже честь сказать вам, что узнал о случившемся и отдаю дань...

- Я не об этом,- вторично прервала его девушка,- и брови советника поднялись.- Я хотела вам сказать, что в лаборатории отца... произошел неудачный опыт, и это грозит невероятным бедствием.

Советник вдруг стал необычайно серьезен и, почти официальным, хотя и любезным тоном предложив посетительнице сесть, сам грузно опустился в кресло и приготовился слушать.

- Несчастие, фрейлен? Пожар, быть может?