Как в сладком сне - Патриция Хэган

— Восемнадцать. До того как умерли родители, я ходил в миссионерскую школу.

Это было правдой. Рейвен утаила лишь то, что свободно она заговорила по-английски благодаря Сету.

— Тогда почему бы тебе не найти работенку получше? Вон, от тебя несет, как от лошади, и зарос так, что уже лица не видно. Подобрал бы себе одежонку по размеру да вымылся как следует. А то гляди — за такого никто и замуж не пойдет.

— Очень н-надо, — заикаясь, выговорила Рейвен.

— Что ж, могу тебя понять. Я тоже не собираюсь жениться. А как насчет девочек? С таким грязнулей не станет спать даже последняя шлюха. Интересно, когда ты в последний раз мылся?

— Я каждый день моюсь, — ответила она, задыхаясь. — Вы просто не видите.

Усмехнувшись, Стив покачал головой.

— Ну и фрукт же ты, Вороненок! Интересно, чего это ты так стесняешься? Эка важность, если у тебя кое-что еще не доросло… Я всегда считал, что в нашем деле это не главное.

— Неужели больше говорить не о чем?! — Чувствуя, что по ее щекам течет пот, Рейвен стирала его пальцами, на которых оставались следы ее грима.

Стиву явно доставляло удовольствие издеваться над парнем. Вероятно, тот еще совсем неопытный.

— Готов поспорить, у тебя еще и женщины-то никогда не было! Тогда слушай. В резервации наверняка найдутся шлюхи — за пару долларов они с удовольствием всему тебя научат. Когда приедем, я с радостью сделаю тебе такой подарок. Сдам тебя на целую неделю самой горячей девке. С нею ты почувствуешь себя настоящим мужчиной. Сам потом захочешь бегать нагишом и перестанешь наконец стесняться своего…

— Заткнись! — не выдержала Рейвен, пуская мустанга в галоп. Раньше, когда индейцы или солдаты заводили подобные разговоры, она просто уходила. Теперь другое дело.

Задумавшись о странностях своего проводника, Стив не сразу его догнал. Тот явно стыдится чего-то. Если Вороненок хочет выбиться в люди, ему непременно надо преодолеть свой стыд — тем более что он так хорошо говорит по-английски. В крепости ценили его умение обращаться с лошадьми, и ему не было нужды прятаться в конюшне. А уж эта его неряшливость…

Стив решил, что прежде, чем они расстанутся, он обязательно попытается получить на свои вопросы ответы.

Рейвен заметила, что Дьявол покрывается пеной — вряд ли в такую жару ему это на пользу. Увидев впереди речушку, она погнала коня напиться.

Стив поскакал следом. Ему самому хотелось пить.

Освежив холодной водой лицо и грудь, он надел рубашку — его спина уже начинала гореть от солнца.

— Какой славный конь! — Стив попытался разрядить напряжение. — Откуда он у тебя?

Рейвен почувствовала гордость. Ей всегда было приятно говорить о Дьяволе.

— Его поймали и пригнали в резервацию. Я сразу понял, что он особенный, потому что даже лучшие всадники не могли его объездить. Индейцев взяла досада, и они грозились, что выбьют из него спесь, однако агент не позволил. Он сказал, что нельзя добиваться покорности плеткой.

— Я совершенно с ним согласен.

Рейвен обрадовалась.

— Агент решил, что тот, кому удастся проехаться на этом коне, не ударив его, и будет его хозяином.

— Им оказался ты?

Девушка улыбнулась.

— То, что я маленького роста, еще не значит, что я не могу удержаться на коне. И вообще дело тут совсем не в этом.

— Правда? Тогда как же тебе все-таки удалось сломить его характер?

— Я и не пытался это сделать. — Она пожалела, что не может взглянуть в лицо Стива. Не поднимая головы — как будто наблюдала, как пьет Дьявол, — Рейвен пояснила: — Его характер остался при нем. Видите ли, он смог почувствовать, что я вовсе не собираюсь соревноваться с ним — кто кого. Мы поняли друг друга, Именно так и должно быть между людьми и животными — никто не должен никого побеждать.

На Стива ее слова произвели сильное впечатление. Теперь он понял, что имел в виду капитан Пакетт, когда говорил, будто у Вороненка дар на лошадей.

— Не хотите ли попробовать прокатиться на нем? — не удержалась и предложила Рейвен.

Если все, что рассказал Вороненок, правда, Стив не доставит ему удовольствие лицезреть, как его сбрасывает этот мустанг.

— Нет, спасибо. Мне приходилось сталкиваться с такими лошадьми. Да вот, к примеру, у мистера Ральстона есть один такой конь — никого, кроме хозяина, к себе и близко не подпустит. Одного смельчака так киданул, что тот врезался в сарай и сломал плечо, а другого чуть не затоптал насмерть. Однако мистера Ральстона он не сбросил ни разу. Кто знает? Может, он обладает такими же способностями, как и ты.

Рейвен невольно подумала, что способности эти, по-видимому, достались ей от отца, которого она так ненавидит. Хочет она этого или нет, наверное, в нем все-таки есть черты, достойные восхищения…

Заметив, что Вороненок немного смягчился, Стив решил окончательно наладить с ним отношения и начал рассказывать о достоинствах иноходцев.

— Звездный Огонь — племенной жеребец. От него пошли настоящие красавцы, и…

Вдруг рядом раздался жуткий вопль, и оба они увидели, что прямо на них бежит индеец. Он выскочил из расположенной в отвесном берегу реки пещерки, в которой прятался. Стив потянулся за оружием, однако, опередив его, Рейвен схватила его за руку и шепнула:

— Не надо.

Заметив в руках индейца винтовку, Стив прикинул, что мог бы сбить его раньше, чем тот успел бы спустить курок. Теперь время упущено — он бросил на Рейвен уничтожающий взгляд.

Она сразу определила, что одетый в остатки военной формы, гамаши и мокасины индеец принадлежит племени липан-апачи. С левой стороны головы его волосы были отрезаны вместе с кончиком уха, а с правой — свободно ниспадали до самого пояса. Индеец был могучего телосложения. Хотя на его лице почти не осталось боевой раскраски, вид он имел свирепый. Заметив, что его левая рука замотана окровавленной полоской кроличьей шкурки, Рейвен догадалась, почему индеец один, и поспешила объяснить это Стиву:

— Вероятно, его ранили во время вылазки, и он остался без коня. Другим индейцам пришлось его оставить, вот он и прячется здесь возле воды в надежде, что они за ним вернутся. Позволь мне попробовать переговорить с ним. Только держи руки подальше от оружия.

Стив недовольно возразил:

— Но он прикончит нас обоих.

— Если бы он хотел, давно бы уже это сделал. Однако он не стрелял, потому что боялся попасть в лошадей — они-то ему и нужны. Пешком он не сможет догнать своих. Теперь он соображает, сумеет ли справиться с нами обоими — ведь у него ранена рука.

— Тогда отвлеки его внимание, а я попытаюсь незаметно пальнуть из револьвера. Уж я не промахнусь.