Ты победил - Александр Зорич

– Ну что? – спросил Лагха с грубостью, которой от себя не ожидал. – Ты по сей день боишься коней?

Сайла вздрогнула.

– Пойдем, – приказал Лагха и потащил млеющую Сайлу в постройку, из-под фундамента которой разбегались пять светящихся ручьев.

x 5 x

Еще год назад Лагха был девственником. Потому что только таким путем, по уверениям Ибалара, он мог сохранить свою силу. Потом в руки Лагхи попала Овель исс Тамай (между прочим – племянница ныне здравствующей княжны). Ее След был хорош. Гнорр пришел к выводу, что не стоит во всем беззаветно доверяться вот уж восемь лет как покойному эвероноту. Тем более что со временем Лагха осознал: ему нужна жена. Нужна именно потому, что слугам Князя и Истины – всем без исключения, от эрм-саванна до гнорра – жен иметь запрещено. Но времена меняются, милостивые гиазиры. Любой власти для Отраженного слишком мало. И лишний раз показать всему Варану, что ты превыше всех, что ты можешь позволить себе наперекор разным там Заветам жениться на молоденькой распутнице из древнейшего варанского рода – именно то, что нужно гнорру, дабы все поняли, что его власть растет изо дня в день и, значит – ей нет предела в грядущей вечности.

Лагха сделал свой выбор и, поскольку Овель благодаря Эгину посчастливилось выжить, взял ее в жены. Но Овель была холодна с ним, выполняла свои обязанности супруги с подчеркнутым равнодушием и строжайшим образом следовала Уложениям Жезла и Браслета. Лагхе, вроде бы, это было безразлично. Отраженные не знают любви. Он повторял это себе, стиснув зубы, по десять раз в день. Отраженные не знают любви. И все-таки – они любят. Любят если не женщин, то их обожание, восхищенные взгляды, признательные вздохи на рассвете. Всего этого Овель Лагхе дать не могла. А Сайла – смогла.

Когда эта уже не очень молодая женщина неожиданно улыбнулась ему, Лагхе, ослепительной улыбкой блаженства, Лагха подумал: «Да, Шилол меня раздери, Ибалар все-таки мог выжить.»

А когда Сайла приступила к Сочетанию Устами, Лагха, рассеянно запустив пятерню в ее удивительно густые волосы, вспомнил заключительные слова из доклада Альсима: «Таким образом, можно не сомневаться в том, что в наступающем шестьдесят третьем году южане рассчитывают применить военную силу в море Савват.»

И только на третий раз Лагха, разъяренный хаосом в собственных мыслях и догадках, вошел в Сайлу с неподдельной страстью. И когда Сайла издала восхищенный стон, под сердцем Лагхи что-то кольнуло. Нет, все-таки эта женщина пришлась ему определенно по нраву. Не то что ее племянница – ослепительная и холодная, словно бескрайний снежный ковер Северной Лезы, родины Кальта Лозоходца.

ГЛАВА 3. ШЕСТЬДЕСЯТ КОРОТКИХ КОЛОКОЛОВ

МЕДОВЫЙ БЕРЕГ, 63 ГОД ЭРЫ ДВУХ КАЛЕНДАРЕЙВечер второго дня месяца Алидамx 1 x

Разгоряченное запретным аютским вином дыхание Лормы было частым, неровным, взволнованным. И его губы прикоснулись к ее губам, чтобы испить эту хмельную свежесть без остатка.

– Вы, вы, тайный советник… – пролепетала она, отступая на шаг.

– Зови меня Йен.

Дальше отступать было некуда. Дальше, насколько мог видеть Йен окс Тамма, тайный советник уезда Медовый Берег, при бледном, скупом свете заходящей луны, сочившемся сквозь узкое окно под потолком, был стол.

Советник, в свою очередь, сделал шаг вперед. Теперь он вновь стоял перед ней на расстоянии меньшем, чем того допускают приличия. Ягодицы Лормы прикоснулись к массивной дубовой столешнице. Об этом поведали советнику пальцы его левой руки, скользнувшей по спине Лормы вниз – вниз, в надежде пройтись по соблазнительной мягкой ложбинке, до времени скрытой дешевой тканью ее длинного, тяжелого платья.

Лорма вздрогнула как лань, перед самым влажным носом которой в дерево воткнулась быстроперая стрела. Вздрогнула и, пожалуй, имей она путь к бегству, могла бы и убежать. «Нет, не могла бы; просто не захотела бы», – мелькнуло в сознании советника, чресла которого уже полнились свинцовой тяжестью вожделения. Преодолев слабое, показательное сопротивление Лормы, Йен обнял ее правой рукой, привлек к себе и его левая рука обрела желанное, проскользнув в новообрященный просвет между столешницей и «наименьшей из двух спинок» Лормы, как, пожалуй, не преминул бы выразиться местный учитель.

– Советник, я буду кричать, – заявила Лорма неожиданно строго. Но недостаточно громко. В общем-то, скорее шепнула, нежели сказала. Это означало «да». Впрочем, даже если бы это означало «нет», советник быстро объяснил бы Лорме, что сказала она именно «да».

– Не будешь, – сказал он тихо, старательно вкладывая в свой голос излюбленную и неповторимую нежную хрипотцу. Йен наложил на уста Лормы печать тяжелого, тягучего поцелуя. Поцелуя любви и власти.

Если бы у него было время… Если бы у них было время…

К сожалению, все еще впереди. А пока что обойдется без запретного. Сегодня Уложения Жезла и Браслета пребудут в неприкосновенности. Нет времени. Сейчас нет времени, иначе их отсутствие станет чересчур уж подозрительным. Милостивому гиазиру тайному советнику, понимаете ли, вздумалось поглядеть в звездозорную трубу, а дочери землевладельца Круста Гутулана возжаждалось препроводить тайного советника на самый верх Перстовой Башни.

Лорма лишь восхищенно ойкнула, когда он рывком развернул ее к себе спиной и, наградив поцелуем в шею, распластал гибкий стан местной крали на столе. Поддавшись сильным рукам Йена, в общем-то совершенно непохожим на обычные холеные грабли государственных чиновников, мягко шурша, по бедрам Лормы поползло вверх платье. Тайный советник одним артистичным движением ловко распустил шнуровку на своих парчовых пурпурных панталонах (узлы были исподволь ослаблены опытным Йеном еще за столом) и, предоставив своим рукам вольно ласкать крупные груди Лормы, ввел своего Гиазира в покои невинности так, как то принято у истинных аррумов Свода Равновесия – очень, очень требовательно. Он здесь хозяин. Он – и никто другой.

x 2 x

– Нет. Сейчас нам пора возвращаться, – сухо сказал Йен, собственноручно отирая ноги Лормы посредством льняного платка для чистки «облачных» клинков.

Придется выбросить, а их не так уж много – всего семь. Подумать только – до того как познакомиться с тайным советником, бедняжка действительно была девственницей. Это до двадцати-то лет, о Шилол!

Ласки Йена имели мало общего с загадочными и туманными местами в не запрещенных Сводом светских романах и Лорма, кажется, совершенно утратила чувство действительности.

– Ну почему нет? Это ведь так быстро! – сказала она недоуменным тоном капризной девочки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});