Девушка: В одиночку - Пирс Блейк

– Поверь мне, когда ты агент, лучше не попадаться на нарушении правил дорожного движения. Мы должны подавать пример. Кроме того, ничто так не выдает фригидную старую суку, как попытка быть главной на дороге.

Элла слушала вполуха. «Эдмунд Кемпер. Ричард Рамирес. Оба убийства полностью копируют их. Мы имеем дело с подражателем. Я уверена».

Полуденное движение постепенно набирало обороты, хотя в этом городе даже час пик показался бы спокойным, если сравнивать с ужасными пробками на дорогах Вашингтона.

– У второй жертвы, Уинни Баркер, даже нарисована пентаграмма на ноге. Это один из символов Рамиреса. Как это может быть простым совпадением?

Элла повернулась к Рипли, ожидая увидеть признак согласия. Хоть что-нибудь. Но Рипли сжала губы и прищурилась, устремив свой взгляд на дорогу.

– Разве не так?

– Хорошо подмечено, Дарк, и я сама бы не проследила эту связь, но все притянуто за уши.

– Притянуто за уши? Почему?

– Я вижу на этих снимках лишь смазанное красное пятно на ноге пожилой женщины. Я не вижу пентаграммы. Мы даже не знаем наверняка, что именно подозреваемый оставил этот след. Не говоря уже о том, что это может быть даже не след от помады. Это мог быть маркер или какая-то аномалия, связанная с сильной потерей крови. Мы не можем делать поспешные выводы.

Элла опешила. Она постучала пальцами о приборную панель Хонды. В воздухе повисло неловкое молчание. Ей вдруг захотелось включить радио, но она сдержалась и продолжила обдумывать комментарии Рипли.

– Но откуда у нее взялось пятно на лодыжке? Вероятно, кто-то его поставил. Пожилой женщине тяжело было бы туда дотянуться. Ей было за восемьдесят.

– Хочешь знать, что я думаю? Я думаю, что это цирковая метка.

– Что? – спросила Элла, не желая показаться дилетанткой, однако любопытство взяло над ней верх.

– Уинни Баркер ограбили, верно?

– Да.

– Банды преступников иногда в прямом смысле слова метят потенциальных жертв с помощью узнаваемых символов. Это берет начало со времен нечестных карнавальных работников, которые метили доверчивых людей мелом, чтобы другие работники сосредоточились на них. Это такой себе современный эквивалент. Я много раз видела подобное.

Элла задумалась. Она, несомненно, слышала о таких вещах раньше. Когда она стала обдумывать такую возможность, ее теория начала потихоньку ускользать от нее. Но Элла решила упорствовать.

– Но воры обычно не убивают, – сказала она.

– Справедливо, однако множество воров на самом деле закончили убийством. Возможно, преступник увлекся, а может, у него были личные счеты с жертвой. Уинни могла застать его за делом, а он не хотел оставлять свидетелей. Пока у нас не будет больше информации, мы ни в чем не можем быть уверены.

– Эдис прислал меня, потому что я отмечаю закономерности, – наконец сказала Элла. – Если бы не я, Гринвилльский душитель все еще был бы на свободе. Чтобы предвидеть будущее, нужно обратиться к прошлому.

Элла решила, что так просто не отступит.

– Ты знаешь, как часто убивают автостопщиков? Очень часто. А знаешь, скольких закалывают ножом? Даже больше. Даже если на ноге у Уинни и не цирковая метка, история знает много случаев, когда преступники оставляли знаки в виде звезд, кругов и других аляповатых узоров на месте преступления.

Элла отметила, что Рипли была права.

 – Признаю, твоя теория об Эде Гейне зацепила меня. Но ты хватаешься за соломинку. Пытаешься разглядеть закономерности там, где их нет. Это удел адептов теорий заговора, а не профессиональных детективов.

– Вы считаете, что это простое совпадение, что все три убийства, совершенные в течение одной недели, перекликаются с преступлениями небезызвестных серийных убийц? – спокойно спросила Элла.

Рипли вошла в крутой поворот и свернула на парковку трейлерного парка, заехав на грязную каменистую дорожку. Они резко остановились, когда по обе стороны от них возникли ряды трейлеров. Рипли наклонилась вперед и осмотрела территорию.

– Кажется, мы попали в гетто, – сказала она. – И, отвечая на твой вопрос, – да. Если внимательно рассмотреть любое убийство, можно найти какую-то связь с известным преступлением или серийным убийцей. Поножовщина, стрельба, удушение, отрезанные пилой конечности – все, что теоретически может произойти, уже происходило в прошлом. Связывание этих убийств с событиями, произошедшими десятки лет назад, не поможет нам найти преступника.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Элла прикусила губу, чтобы не сболтнуть лишнего, прежде чем она тщательно обдумает свой ответ. Агент Рипли была права, и, учитывая ее послужной список, она, несомненно, хорошо справлялась со своей работой. Но Эллу не покидало навязчивое подозрение, что у Рипли были свои причины оспаривать ее версии.

– А связь с Эдом Гейном? – спросила Элла. – Вы не думаете, что это подражатель?

– Он мог им вдохновляться. Но, если отбросить фильмы, подкасты и всю остальную сентиментальную чушь, правда в том, что подражатели встречаются чрезвычайно редко. За тридцать лет работы я только раз сталкивалась с подражателем.

Элла напрягла ум, пытаясь понять, кого имеет в виду агент Рипли. В голову пришло несколько подражателей, но ни один из них не был пойман ФБР.

– Кто это был? – спросила она.

– Это сейчас неважно, – ответила агент Рипли.

Она вышла из машины и резко закрыла дверь. Элла последовала за ней.

– Так, ты готова к расследованию? Или будешь думать о своих теориях, пока мы будем опрашивать подозреваемого?

– Я готова, – сказала Элла.

– Хорошо, тогда пошли. Нам нужен трейлер под номером тринадцать.

Они прошли мимо двух перевернутых мусорных баков. На одной стороне трейлера кто-то написал краской: «ЗДЕСЬ ЖИВУТ ЛЮДИ». Весь ряд трейлеров напротив номера тринадцать был полностью темным. Ни в одном окне не горел свет. Однако через два трейлера, в номере 17, раздражающе громко играла музыка. Элла подумала, что там вечеринка, хотя вечер едва наступил.

Агент Рипли постучала в дверь под номером тринадцать. Звук звонко срезонировал.

– Мистер Корнетт? Мы из ФБР. Откройте, пожалуйста.

Элла услышала возню внутри, а затем – внезапный удар. Стены были настолько тонкими, что их, наверное, можно было запросто пробить.

 – Что? – послышался грубый, сдавленный голос. – Что вам нужно?

– О, черт побери. Он в стельку пьян, – сказала агент Рипли.

– Откуда вы знаете? – спросила Элла.

Рипли повернулась к ней.

– Его голос идет из горла, а не из диафрагмы. Верный признак алкогольного опьянения. Не говоря уже о пустых банках в мусорной корзине.

– Ох. Четко подмечено.

– Мистер Корнетт, если вы не откроете, я боюсь, нам придется выбить эту дверь и арестовать вас. И думаю, это будет несложно.

– Да иду я, – прокричал мужчина.

Замок щелкнул, и дверь распахнулась.

– Да?

Что-то подсказывало Элле, что когда-то Рик Корнетт был привлекательным мужчиной. Густые волосы, стройное тело, искрящиеся глаза. Однако теперь это было в прошлом. Небольшие клочки седых волос на голове и изнуренное лицо. Истощенное тело, словно он не ел месяцами. Желтушная кожа и жуткая вонь изо рта. Он был похож на шестидесятилетнего мужчину, хотя на самом деле ему должно было быть сорок пять.

– Я специальный агент Рипли, а это моя напарница, Элла Дарк. Как мы понимаем, вы являетесь бывшим мужем мисс Кристин Хартвелл, верно?

– А я думал, вы шлюхи, которых я вызвал.

Элла и Рипли промолчали.

– Ладно. Заходите. Только давайте быстро.

В трейлере Рика был только один стул, который располагался напротив телевизора, транслирующего новости от «Фокс». В кухонной зоне скопилась гора немытой посуды. В одном из шкафчиков не было двери. Элла заметила внутри множество баночек с рецептурными лекарствами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рик плюхнулся обратно в свое кресло, отвернувшись от Рипли и Эллы. Они обошли его, чтобы быть с ним лицом к лицу. Рипли выдернула шнур питания телевизора из розетки.