В водовороте века. Мемуары. Том 2 - Ким Сен

Он рассказывал, словно сказку, о том, как Чхоль Чжу вместе с Рим Чхун Чху избавил его от болезни и как оказывал ему неустанную помощь, чтобы он не сбился с пути антияпонской борьбы.

В июне 1935 года Чхоль Чжу погиб смертью храбрых под Чэчанцзы. Я узнал о его гибели на берегу озера Цзинбоху. Может быть, потому и сейчас вспоминаю младшего брата, когда вижу большую реку или озеро.

После гибели Чхоль Чжу в бою самый младший брат мой стал круглым, совсем беспризорным сиротой. После ухода семьи Ким Чжон Рёна на партизанскую опорную базу в Чэчанцзы он стал скитаться по разным местам и просить на пропитание, то занимаясь уходом за чужим ребенком, то будучи у других на побегушках. В ту пору Квантунская армия хватала без разбору людей, связанных со мной, для использования их в операции, направленной на то, чтобы заставить меня «капитулировать». Поэтому мой самый младший брат был вынужден скрывать свое имя и происхождение и вести бродяжническую жизнь, скитаясь не только по трем провинциям Северо-Востока Китая, но и по городам и деревням Внутреннего Китая. Так, он побывал некоторое время и в Пекине.

После освобождения страны я в документе, оставленном японской полицией, читал материалы об организации ареста самого младшего моего брата. Работая на пивоваренном заводе в Синьцзине, он, охваченный сильной тоской по родному краю, приехал на Родину и побывал там около трех месяцев. Тогда он появился в Мангендэ, надев темный костюм и белые ботинки.

Увидев самого младшего внука в таком важном и солидном наряде, дед даже подумал, не заслужил ли он какой-нибудь чин и не обзавелся ли семьей собственными силами. Чтобы не беспокоить деда и бабушку, внук сказал, что он учится в вузе в Чанчуне. А полиция даже распространяла снимки его в попытках поймать его. И потому он, посетив родной край, не мог пребывать в Мангендэ, а остановился в доме старшей тетки, избегая глаз полицейских, и снова уехал в Маньчжурию…

Отряд АНПА, состоявший из 40 человек, покинул Лянцзянкоу, миновал Дуньхуа и Эму и, преодолевая горную гряду, двинулся на север в направлении Наньхутоу. Именно в этот период наш отряд зашел в широко известное село Фуэрхэ, где прошла моя «батраческая жизнь», и развернул здесь политическую деятельность. Тогда же под Хаэрбалином уезда Дуньхуа наш отряд вел ожесточенную битву с транспортной колонной японской армии, мобилизованной на прокладку железной дороги Дуньхуа — Тумынь. После этого сражения я встретился и с Ко Чжэ Боном в Тоудаолянцзы уезда Дуньхуа.

Ко Чжэ Бон покинул Сидаохуангоу, где так жестоки были вражеские репрессии, и переместил арену своей деятельности в Тоудаолянцзы. Там он преподавал в крестьянском училище, управляемом подпольной организацией. От Тоудаолянцзы до уездного центра Дуньхуа всего 12 километров. Тогда я увиделся здесь и с матерью Ко Чжэ Бона.

Мы роздали местным жителям пшеничную муку, захваченную при налете на транспортный отряд японской армии, и питались вместе с ними блюдами из этой муки. Захваченные в битве хлопчатобумажные ткани отдали крестьянскому училищу, чтобы сшить воспитанникам форменную одежду.

Наш отряд, отбывший из Тоудаолянцзы, двинулся дальше на север и вел работу с китайскими антияпонскими отрядами под Гуаньди и Наньхутоу, потом прибыл в Ванцин. Там мы, изучая работу партийных, комсомольских и других массовых организаций, знакомились с представителями различных кругов населения. Можно сказать, что это была предварительная работа для создания в Ванцине опорного пункта нашей деятельности в дальнейшем.

И в Ванцине мы не ослабляли работу с китайскими антияпонскими отрядами. Я посетил Лишугоу, чтобы встретиться с отрядом Гуань Баоцюаня. Раньше отряд особого назначения Ли Гвана, стремясь достать несколько винтовок у этого отряда, действовал ему на нервы. Оказалось, Гуань Баоцюань уже отказался от антияпонской борьбы и скрылся куда-то. Откровенно говоря, тогда я думал извиниться перед командиром батальона Гуань Баоцюанем вместо ванцинских товарищей, посоветоваться с ним о путях совместной борьбы и тем самым устранить раздоры и противостояние, сложившиеся временно между корейскими и китайскими вооруженными отрядами.

Я послал связного, чтобы встретиться с другими людьми, хотя и удрал Гуань Баоцюань. И тут пришли к нам около 100 бойцов китайского антияпонского отряда. Они сказали, что хотят видеть отряд Ким Ир Сена, который разбил японские войска в уездном центре Дуньхуа. Я выступил перед ними с откровенной и простой речью. Я признал, что Ванцинский отряд особого назначения совершил недружественное действие, тронув бойцов отряда комбата Гуаня для приобретения оружия, и объяснил им цель совместной борьбы корейского и китайского народов и миссию китайских антияпонских отрядов.

Отклик китайского антияпонского отряда на мою речь был положительным. Выслушав меня, командир Каошань сказал, что он тоже, как Гуань Баоцюань, думал отказаться от антияпонской борьбы, но отныне будет идти верным путем. Он выдержал свое слово и мужественно сражался на антияпонском фронте. Вот таким образом было успешно осуществлено примирение с китайскими антияпонскими отрядами, что и стало головоломкой в Ванцине.

В Лоцзыгоу мы созвали заседание антияпонского солдатского комитета с целью ликвидировать левацкий уклон, имевший место в работе с китайскими антияпонскими отрядами, и вовлекать их больше в антияпонскую коалицию. В то время части Армии спасения отечества, сосредоточенные в уездном городке Дуннин, собирались отступать во Внутренний Китай через территорию СССР. Мы всячески старались предотвратить бегство этой армии за границу и тесно объединить ее в антияпонский фронт. Иначе возникло бы серьезное препятствие на пути нашей партизанской борьбы. Карательные силы врага, распыленные по разным местам для разгрома китайских антияпонских отрядов, будут сконцентрированы против наших партизанских отрядов, насчитывавших всего несколько сот человек, и задушат разом наши вооруженные силы в их колыбели. Соотношение сил противника и наших сил станет решительным образом неблагоприятным для нас.

В ту пору японские войска повсюду усиливали наступление на антияпонские вооруженные силы в целях занять все небольшие города Маньчжурии. Они пытались захватить даже все уездные центры.

В заседании участвовали 30–40 человек, в том числе я, Ли Гван, Чэнь Ханьчжан, Ван Жуньчэн, Ху Цзэминь, Чжоу Баочжун и другие. Я и Ли Гван представляли корейскую сторону, Чэнь Ханьчжан, Ван Жуньчэн, Ху Цзэминь и Чжоу Баочжун — китайскую сторону.

Главным пунктом повестки дня заседания был вопрос о мерах по предотвращению бегства Армии спасения отечества и Укреплению антияпонского совместного фронта.