История Спарты (период архаики и классики) - Лариса Печатнова

014_41

Hodkinson St. Social Order... P. 253.

014_42

О вкладе Спарты в военное дело см: Cartledge P. Hoplites and Heroes: Sparta's Contribution to the Technique of Ancient Warfare // JHS. Vol. 97. 1977. P. 11-27.

014_43

В западной историографии не раз высказывалась гипотеза, что в середине V в. в Спарте произошла радикальная реорганизация армии. Но отсутствие прямых свидетельств заставляет усомниться в предлагаемой реконструкции, согласно которой в середине V в. было полностью отменено комплектование армии по родовому принципу. О предполагаемой военной реформе см.: Anderson J. K. Military Theory and Practice in the Age of Xenophon. Berkeley-Los-Angeles, 1970. P. 225 ff.; Hodkinson S. Social Order... P. 254 f.

014_44

О структуре и численном составе спартанской армии см. также: Thuc. V, 68; Xen. Lac. pol. 11.

014_45

Показательно и упорное стремление спартанских властей сохранить в неприкосновенности неудобные железные деньги, которые подходили только для внутреннего употребления, были абсолютно неконвертируемы и являлись одним из элементов "железного занавеса" (Polyb. VI, 49, 8).

014_46

Спарта была единственным городом в Греции, полностью лишенным каких-либо оборонительных укреплений. Возможно, это было сделано специально, чтобы постоянно тренировать у граждан чувство опасности и приучать их к мысли, что их город - это действительно военный лагерь. Представление о Спарте как военном лагере является общим местом в греческой литературе. См., например: Isocr. Archid. 81; Plat. Leg. II, 666 e.

014_47

Позволим себе в этой связи процитировать А. И. Зайцева: "Афиняне в V-IV вв. имели широчайшие права участия в решении политических вопросов и значительную степень личной свободы. В то же время полноправные спартанские граждане, по-видимому, оказывали серьезное влияние на политику государства, но почти не пользовались личной свободой. Наконец, афиняне эпохи принципата обладали еще большей личной свободой, чем во времена Перикла, но не имели никакой возможности участвовать в политических решениях" (Зайцев А. И. Культурный переворот в Древней Греции VIII-V вв. Л., 1985. С. 38).

014_48

Ксенофонт перечисляет весь круг репрессивных мер, которые призваны были сделать не только жизнь самого "убоявшегося", но и всех его родственников невыносимой: "В Лакедемоне любому гражданину было стыдно сесть за трапезу с "убоявшимся" или упражняться с ним в палестре. На улице он обязан был уступать дорогу и вставать, давая место даже младшим. Своих дочерей он должен воспитывать дома, так что его вина переходит и на них и они остаются без мужей" (Lac. pol. 9, 5).

014_49

Spectantibus militibus propter exemplum capite puniendus est (Dig. 49, 16, 6, 3).

014_50

В Спарте пресекались все внешние проявления роскоши, начиная от одежды (Thuc. I, 6, 4; Arist. Pol. IV, 7, 5, 1294 b 26-28) и заканчивая жилищным строительством. Дома спартиатов должны были строиться только с помощью топора и пилы и не выделяться раздражающей сограждан роскошью (Plut. Lyc. 13). Борьба с роскошью - обычное явление для многих обществ и религиозных движений. Вспомним законы против роскоши в Риме или аскезу протестантства, согласно которой решительно отвергалось непосредственное наслаждение богатством и прокламировалось сокращение потребления.

014_51

Правда, не совсем понятно, касалось ли это запрещение всех спартанских граждан или только военнообязанных. Так, Исократ в "Бусирисе" (18) относил это запрещение только к военнообязанным, а Аристотель в "Лакедемонской политии" - ко всем спартиатам. Сопоставление обоих свидетельств см. у Гарпократиона (s. v. kai; gar; to; medevna tw'n macivmwn etc.).

014_52

Полный перечень источников по ксенеласии и анализ мнений о сущности этого института приведены в недавно вышедшей статье А. В. Зайкова (Зайков А. В. Спартанские ксенеласии // Античная древность и средние века. Екатеринбург, 1999. С. 6-25).

014_53

Хрестоматийный пример тому - ксенические отношения Эндия и Алкивиада. По словам Фукидида, Алкивиад был тесно связан с эфором Эндием "унаследованной от отца дружбой гостеприимства". Фукидид также добавляет, что в этих семьях принято было обмениваться именами. К примеру, отца эфора Эндия звали Алкивиадом (Thuc. VIII, 6, 3). О связях спартанской аристократии с другими знатными фамилиями в Греции см.: Mosley D. J. Spartanische Diplomatie // Antike Diplomatie. Ed. Olshausen E. Darmstadt, 1979. S. 183-203.

014_54

Finley M. I. Sparta // Idem. The Use and Abuse of History. London, 1975. P. 170.

014_55

Их перечень со ссылками на источники приводит Ст. Ходкинсон (Hodkinson S. Social Order... P. 261 ff.).

014_56

От наследственного фактора зависела карьера даже тех спартиатов, чье происхождение считалось ущербным. Так, Брасиду, по-видимому, помог сделать карьеру его отец Теллид, человек в Спарте небезызвестный (он входил в число десяти спартиатов, заключивших Никиев мир (Thuc. V, 19, 2; 24, 1)). Семья Лисандра принадлежала к Гераклидам и имела дружеские связи с царским домом в Кирене (Plut. Lys. 2, 1; 24, 3).

014_57

Главной и безусловной обязанностью граждан была военная служба. Она длилась до шестидесяти лет, после чего спартиаты могли быть избраны в герусию, или совет старейшин (Plut. Lyc. 16). Герусия в Спарте, которая комплектовалась по возрастному принципу, напоминает совет старейшин гомеровского времени и генетически была с ним связана. Герусия завершала собой систему возрастных классов, а ее выдающаяся роль в государстве свидетельствовала о значимости аристократических традиций в спартанском обществе.

014_58

По мнению Аристотеля, для аристократических государств губителен т. н. династический выбор: "Олигархия разрушается и в том случае, когда в ней образуется другая олигархия. Бывает это тогда, когда при немногочисленности полноправных граждан к занятию высших должностей допускаются не все эти немногие" (Pol. V, 5, 8, 1306 а 13-16). Плутарх прямо говорит, что в герусию избирались те из граждан, достигших 60 лет, "кто будет признан лучшим по доблести" (to;n a[riston) (Lyc. 26, 1). Но русский перевод не передает той социальной сущности, которая ясно прослеживается в греческом подлиннике. По-гречески "лучший по добродетели, или доблести" - это всегда аристократ, человек, принадлежащий к высшим слоям общества.

014_59

Эд. Вилль считает, что геронты бесспорно кооптировались из среды древней аристократии. Даже в эфорат, по его мнению, аристократы старались "протолкнуть" своих (Will Ed. Le monde grec et l'Orient. T. I. Paris, 1972. P. 439).

014_60

Arnheim M. T. W. Aristocracy in Greek Society. P. 88.

015_61

Надо, однако, заметить, что Аристотель, говоря о требовании передела земли, привязывает его к Мессенской войне и своим источником называет поэму Тиртея "Благозаконие". Большинство исследователей вполне справедливо считает, что Тиртей был современником и участником Второй Мессенской войны и, следовательно, Аристотель имел в виду именно эту войну (их аргументацию приводит Арнхейм: Arnheim M. T. W. Aristocracy in Greek Society. P. 86). Как нам кажется, требование передела земли было постоянным лозунгом беднейшей части спартиатов в течение всей эпохи Мессенских войн. Дело парфениев - лишь один из эпизодов борьбы народа за свои экономические и политические права.

015_62

Археологические данные являются дополнительным аргументом в пользу версии о наличии определенного политического акцента среди причин, приведших к основанию Тарента. Поскольку не зафиксировано находок лаконской керамики, датируемой VII в., то надо думать, что у Тарента вплоть до VI в., никаких контактов со Спартой не было. Должен был пройти, по крайней мере, век, пока сгладились и утихли взаимные обиды и претензии. В дальнейшем связь Тарента со Спартой была очень тесной. О результатах раскопок см.: Lo Porto F. G. Topogrofia antica di Taranto // Atti del 10 Convegno di Studi sulla Magna Grecia. Taranto, 1970. P. 356 ff.

015_63

Toynbee A. Some Problems of Greek History. P. III. The Rise and Decline of Sparta. London, 1969. P. 215.

015_64

Cartledge P. Sparta and Lakonia. London, 1979. P. 123.

015_65

По мнению В. П. Яйленко, "пример с основанием парфениями Тарента... не может служить серьезным доводом в пользу прямо выраженной социальной обусловленности колонизации" (Яйленко В. П. Архаическая Греция и Ближний Восток. М., 1990. С. 70). Такое стремление приглушить значение социально-политического фактора в колониальной практике греков объясняется принципиальной установкой В. П. Яйленко, утверждающего, что "в реальных условиях небольшого и небогатого общества, каким был по преимуществу раннегреческий полис, не было и не могло быть серьезных различий в социальном статусе отдельных групп индивидуумов" (Там же. С. 107). С нашей точки зрения, это более чем спорное положение. Во-первых, вся наша традиция решительно свидетельствует об обратном - о росте социальных противоречий в период архаики. Во-вторых, бедность и богатство - весьма относительные понятия. По этому поводу М. Финли пишет: "Без сомнения, Помпей и Агенобарб посмеялись бы над претензиями на богатство пентакосиомедимнов... Но дело вовсе не в том, чтобы сравнивать цифры имущественных стандартов в различных обществах, но чтобы разместить их в определенном порядке внутри их собственного общества" (Finley M. Ancient Slavery and modern Ideology. London, 1980. P. 87). Острую полемику с В. П. Яйленко ведет Э. Д. Фролов. См.: Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса. Л., 1988. С. 112 слл.