Всё о жизни - Михаил Веллер

А поскольку психология и космогония есть два края одной линейки то в том, что начинается наукой и кончается наукой, нет места религии и идеалистической философии. Мир веры не пересекается с нашим реальным миром. Мир идей – это качественно иной мир, который может существовать только в сознании человека и с точки зрения человека.

Наша же задача – показать человека в связях именно с реальным миром и реальной Вселенной, и понять и объяснить человека именно как естественную, органичную, неотъемлемую часть реального мира, реальной Вселенной. И в этом понимании мы не нуждаемся в искусственных подпорках, условных величинах и спекулятивных умопостроениях религий и идеалистических философий. Человек – он от мира сего, и все его мысли, чувства, поступки – от мира сего.

А в мире сем устройство и функция человека: чувствователь – пониматель – делатель. А понимание включает в себя: осознать, проанализировать, уловить связи и закономерности, причины и следствия, связать с общей картиной мира, сделать выводы для практических действий.

Познавая мир, человек и столкнулся давно с тем, что вроде бы все хотят одного, а получается то и дело другое. Все хотят счастливо жить и в общем представляют себе, как именно. А почему-то, из мелких и частных неистребимых желаний отдельных индивидуумов, получаются войны, убийства, разорения и прочее зло.

Потому что Бог и Дьявол, сказали религии.

Потому что борьба идей, сказали философы.

Потому что зов любви, зов смерти, сублимация и замещение эмоций, сказали психоаналитики.

Потому что человек энергоизбыточен и переделывает мир, сказал я.

Добро и Зло означают: человек считает, что вот так должно быть, а вот так не должно быть. Это он считает на уровне своего разума и осознаваемых чувств. И вот все должное по уму и чувствам он в самой общей форме называет Добром, а недолжное – Злом.

Но поскольку он энергоизбыточен и резко неравновесен с окружающим миром – он всегда сочтет что-то недолжным.

Поскольку он энергоизбыточен и принципиально неравновесен с окружающим миром – он принципиально считает недолжным кое-что неотъемлемо присущее этому миру. Он принципиально не согласен кое с чем в этом мире – ибо он вечный переделыватель, в любых условиях и на все времена, пока не уничтожит эту Вселенную и не создаст тем самым следующую.

Этот его инстинкт не контролируется разумом. Сам разум и есть этот инстинкт в его конечном и крайнем (на сегодняшний день) развитии, и призван именно обслуживать, реализовывать этот инстинкт переделывать мир все активнее и эффективнее.

Но преобразует Вселенную человек не потому, что выполняет долг. Преобразование Вселенной – побочный эффект его деятельности, с точки зрения человека. А действует он в своих интересах и из своих побуждений: голод, любовь, честолюбие, и вообще самореализация и самоутверждение.

(См. Ч. 1, гл. 2, п. п. 3–6.)

И Добро, и Зло имеют своим основанием стремление человека к максимальным ощущениям и максимальным действиям. Стремление это имеет единую природу – инстинкт жизни, принимающий вид инстинкта действия, а форму добра или зла принимает в зависимости от многих объективных и субъективных обстоятельств: кому что по плечу, какая историческая погода на дворе, каково соотношение рацио и вита в индивиде, как его воспитывали, куда он попал и т.д.

Человек хочет и делает не то, что он по своему разумению должен был бы хотеть и делать, а то, что ему в результате и в сумме необходимо для получения максимальных ощущений и совершения максимальных действий.

Как созидание и разрушение есть две стороны одной и той же потребности в действиях и изменениях, так добро и зло есть оценочное отношение к одной и той же деятельности человека – мироизменяющей.

Человек разграничивает и противопоставляет добро и зло, как идеал и антиидеал бытия в совокупности его конкретных проявлений по отношению к себе.

Понятно, что и добро и зло коренится в природе человека.

Представление же о добре и зле коренится в несогласии человека с имеющимся миром – и в потребности иметь ориентиры в этом мире: для выживания, познания, сосуществования в общежитии, уяснении для себя мотивов своих действий и объяснении для себя самих своих желаний, которые разуму могут «не нравиться».

ГЛАВА V. Любовь зла

Любовь

Любовь!! Волнует кровь!! Кто еще хочет комиссарского тела?!

Что там насчет божественной страсти? Где там библиотеки любовных романов? А как хороши разделы «Любовь» в бесчисленных сборниках афоризмов «В мире мудрых мыслей»! Прочитал – и обогатился.

Поразмыслил, оценил… И все равно не стал умнее. То понял, се понял, многое понял, и все равно ни хрена не понял.

Либо она есть, либо ее нет. Это в конкретном случае.

А вообще – все знают, что она есть, и никто не знает, что это такое. Или еще: все знают, что это такое, но никто не знает, как это сказать. Можно сказать одно, другое, третье, пятое, и все это будет верно, но не полно. Не исчерпывающе. Не всеобъемлюще.

Есть многое на свете, друг Горацио, что часто снится нашим мудрецам, и пробуждаясь ненадолго от грез, они одаряют нас формулировками насчет того, что непостижимы пути слияния сердец.

Хотя практики-эмпирики, профессиональные соблазнители и многоженцы по этим путям ходят, как по тротуару возле собственного дома. Легко и беззаботно. Зная все повороты наизусть.

Есть любовь к родине, родителям, деньгам, славе, украшениям, риску, вину, работе, развлечениям и ковырянию в носу. Эти виды любви мы сейчас рассматривать не будем. Равно как и страсть нежную и бесплодную сексуальных меньшинств: мы предоставляем им наслаждаться равноправием и скромно отводим глаза в другую сторону – в необъятную сторону, где громоздятся друг на друге люди нормальные.

Любовь женщины и мужчины интересует нас.

Удивительные вещи происходили вечно по причине ея. Рыцари совершали подвиги во имя Дамы, а Антоний предал войско и потерял полмира и жизнь. Хозе убил Кармен, а Ромео убил себя. Парис похитил Елену – и этим уничтожил свое государство в Троянской войне.

Чем сильнее любовь – тем больше наломано дров. Вечно какие-то препятствия, вечно какие-то страдания, и чем трагичнее страдания – тем более прекрасные и проникновенные песни слагают поэты. Пострадал старик, пострадал, говорили пассажиры.

Понятию «любовь» придается какое-то магическое значение. Если человек в личных интересах нарушил государственный долг – он кто? Вообще-то изменник. Нехорошо он поступил. А если из непреодолимой и великой любви нарушил? Тоже, вообще-то, изменник, но у него была уважительная причина, надо его понять, пожалеть, сострадать ему. Такова великая сага о Тристане и Изольде.

То есть: влечение достигает такой силы, что переходит в некое иное качество. И этим все модно оправдать. В крайнем случае можно казнить, если он совершил нечто ужасное – но все равно сила его чувства внушает уважение, симпатию, жалость, зависть. Леди Макбет Мценского уезда.

1. В основе любви лежит половой инстинкт. Это понятно, не заслуживает разъяснений.

2. Любовь обычно выглядит культурной надстройкой на половом инстинкте. Человек не кошка, чтоб просто совокупляться. У него есть речь, обычаи, представления о мире, – и вот он переживает, произносит разные слова о своих чувствах, совершает разные поступки, демонстрируя силу своих чувств. То есть обычно представляется, что тупой и грубый человек, о котором иногда говорится «да это просто животное», не способен к такому высокому и прекрасному чувству, как любовь, – ему лишь бы похоть удовлетворить. Для любви необходима некая душевная тонкость, духовность, так сказать, что и отличает человека от животного (такова традиционная точка зрения).

3. А есть ли любовь у животных? Один партнер может оберегать другого, помогать в добыче пищи, заботиться при ране или болезни. Это, предположим, можно списать на тот же простой половой инстинкт – забота о появлении и выживании потомства.

Полагаете, любовь у попугаев или кошек не существует? Да? А вот вам элементарный волнистый попугайчик в клетке, тоскует один, бедняга, семечки не клюет и перья теряет. Ветеринар выносит заключение: бабу хочет. Езжай на птичий рынок за самочкой.

Подсаживают в клетку самочку – а он ее не хочет. Не дружит, не покрывает. Меняют самочку. Разборчив жених, эту тоже не хочет. И только следующей начинает перышки поправлять, семечки ей лузгать и принимать перед ней обольстительные позы. Понравилась.

Точно так же не всякого кота подпустит мяукающая в течке кошка. Орет, катается, не жрет неделю – а ухажера когтистой лапой по морде! Потребен ей мужик – но всякого первого попавшегося она не хочет. Может и первый понравиться, а может и второго спровадить.