Черное пламя - Стенли Вейнбаум

— На Марсе некому и, главное, не за что воевать. Всех жителей этой планеты объединяет общая забота о бесперебойной работе каналов. Разве сражаются между собой цветы и пчелы? Они прекрасно уживаются в своем естественном симбиозе. Так и здесь. Только индивидуалисты вроде чешуйчатого строителя не участвуют в общем деле. Но, во-первых, их всего единицы, а, во-вторых, их деятельность не затрагивает коллективный труд остальных. Причем никого не нужно подгонять: все прекрасно знают, что от деятельности каждого зависит судьба остальных. Вот это и есть совершенное общество, где не требуется наказания одних и поощрения других: здесь, вероятно, никогда не культивировалась знаменитая политика кнута и пряника, столь привычная для нас. Марсианская цивилизация существует бесконечно давно, при этом организация жизни планеты не зависела от кипения страстей, присущих людям: у сородичей Твила отсутствует половой инстинкт. Эти полурастения размножаются так же, как и обитатели курганов, — почкованием.

— Твил позволил осмотреть свой клюв, — сказал Лерой. — Это действительно нечто среднее между дыхательным горлом животного и проводящей системой растения. По-видимому, существует некая система, переключающая организм с одного типа существования на другой.

— Когда разум не захлестывают эмоции, легче договориться о взаимодействии. Это и случилось на Марсе. А для нас, мне кажется, подобный общественный строй навсегда останется лишь в виде утопии, — подвел итог дискуссии Джарвис. — А теперь я объясню, почему наш вид при возвращении так напугал вас.

Дик замолчал, и даже Гаррисон не стал на этот раз торопить его: пусть, мол, парень соберется с силами. Через некоторое время Джарвис вновь заговорил:

— Пора было возвращаться на «Арес». Мы и так задержались дольше условленного срока, и я подозревал, что вы уже начали беспокоиться. Поскольку дом Твила находился у южной стены города, мы решили выйти через южные ворота, а затем, обогнув город со стороны канала, добраться до челнока. Этот путь был значительно короче, чем новый поход сквозь мертвый город. Мы попрощались с марсианами, и Твил пошел нас провожать. Но как только я вышел из города, мною тут же овладели мысли о серой долине на берегу Южного Моря. Меня непреодолимо тянуло взглянуть на нее, и я объяснил Твилу, куда собираюсь отправиться. Твил ужасно всполошился и принялся прыгать вокруг нас, выкрикивая «Нет, Тик! Нет, Тик!», а когда мы все же двинулись на юг, он попытался загородить дорогу крыльями. Увидев, что нас не остановить никакими силами, он поплелся за нами, продолжая тревожно щебетать и свистеть. Поминутно оглядываясь на город, он надеялся, по-видимому, позвать кого-нибудь на помощь, но в разрушенном проеме не появился ни один страус. Наконец, мы подошли к скальному барьеру, за которым начинался спуск в долину. Взобравшись на гребень, я смог оглядеть ее всю — от края до края — и не заметил ничего необычного: колючие серые кусты покрывали ее чуть ли не сплошным ковром. С такими кустами я «познакомился» возле мусорного кургана, где мы сражались с воинственно настроенными «бочками». Мы двинулись в долину, и в этот миг я заметил, как чуть ли не из-под каждого куста выползли черные осьминоги, размахивая ужасными щупальцами. Их было бесчисленное множество! Вероятно, именно коллективный гипнотический призыв этих чудовищ я и ощутил у южных ворот города. Но это не остановило меня: я подумал, что смогу противостоять воздействию этого кошмара, потому что не дам ему захватить мой разум. Как же жестоко я ошибался!..

Джарвис замолчал на полуслове, словно потерял дар речи навсегда. Его глаза остекленели и утратили всякое выражение. Карл испугался, как бы Джарвис вновь не впал в полувменяемое состояние, и дотронулся до его плеча. Дик вздрогнул, словно просыпаясь, и недоуменно взглянул на Пурса, затем пришел в себя окончательно и смущенно проговорил:

— Извините, ребята! Этот ужас, вероятно, останется со мной надолго. — Он немного помолчал, а затем решительно вернулся к рассказу: — Твил все еще старался удержать нас, и я обратил внимание, что он повернул голову так, чтобы не видеть кусты с мерзкими созданиями под ними. Но я уже сказал, что понадеялся на свое самообладание, и продолжал спускаться. И внезапно долина преобразилась: ее заполнили самые прекрасные женщины мира. Я никогда не отличался особой влюбчивостью и даже не подозревал, что обращаю особое внимание на женскую красоту. Но возникшее передо мной видение опровергало такое представление о самом себе. Красавицы манили меня к себе, а ближе всех стояла обворожительная Фэнси Лонг. Но это еще не все. Я видел картины, отражавшие самые смелые и невероятные мечты — от детских лет до настоящего времени. Но кроме прекрасных видений выползло наружу и то, что я тщательно скрывал даже от самых близких людей. Я понял, что в божьем создании по имени «человек» сосредоточены и рай, и ад одновременно. Думается, что каждому не повредило бы взглянуть на себя глазами своего подсознания. Правда, тогда увеличилось бы количество пациентов психушек, но сократилось бы и армия заключенных — самые закоренелые злодеи вряд ли вынесли бы то, что таит их душа! Мне оставалось только радоваться, что больше никто не видит моего кошмара. Я прекрасно понимал, что все это лишь наваждение, но тем не менее ноги сами понесли меня прямо в объятия Фэнси. В голове пульсировала одна мысль: как прекрасно умереть в раю! В этот момент я споткнулся и упал. Оказывается, мне наперерез ринулся Твил: он, вероятно, понял, какое из чудовищ приманило меня, и, сбив меня с ног, устремился к нему. Еще несколько секунд — и он пронзил черного осьминога насквозь. Фонтан мерзостной слизи окатил нас обоих, жуткий смрад наполнил воздух. Он помог окончательно сбросить морок — и очень вовремя. Я услышал крик Лероя и, оглянувшись на голос, заметил, что тот мчится сквозь колючие кусты прямо в щупальца чудовища. Выхватив пистолет, я уничтожил хищника, нацелившегося на Жака, а потом мы с Твилом еле отпутали его от колючек. Вот тогда наша одежда полностью пришла в негодность, а Жак поранил руку об особенно длинный шип. Удивительно, что после нашего нападения на чудовищ, они прекратили охоту и попрятались под кусты. Долина вновь приобрела вполне невинный вид, и мы благополучно вылезли на гребень каменного барьера.

— А что кричал Лерой? — спросил Гаррисон.

— Он звал Ивонну, — неохотно ответил Джарвис.

Он знал, что у жены Жака было иное имя, но, по-видимому, с девушкой по имени Ивонна его связывала какая-то давняя трагедия. Если бы здесь крылась простая интрижка, видение вряд ли потрясло его до такой степени. Дик незаметно от Лероя приложил палец к губам и покачал головой. Гаррисон понял сигнал и больше не возвращался к этой теме.

— С гребня я сфотографировал место нашей предполагавшейся гибели, так что вы вполне оцените ее кажущуюся безопасность. А потом мы всей компанией отправились к челноку, посидели там, немного выпили, обработали царапины и рану Лероя, а затем я послал вам радиограмму с сообщением, что мы возвращаемся.

— Ты серьезно думаешь, что содержание радиограммы было именно таким? — искренне изумился Пурс. — Лично я принял ее и записал в журнал, как положено. Когда ты придешь в себя окончательно, я дам тебе почитать тот безумный набор слов, который ты назвал «сообщением о возвращении».

Джарвис ответил ему удивленным взглядом и недоуменно покрутил головой.

— Как я понял, с рассказом о приключениях покончено, — сделал вывод Гаррисон. — Давайте попробуем подвести итоги. Итак, что нам еще неясно?

— Думаю, командир, вопросов стало гораздо больше, — сказал Джарвис. — Правда, кое-что мы все-таки узнали.

— Например? — спросил Пурс.

— Ну хотя бы то, как марсиане предохраняют воду каналов от неизбежного испарения.

— Да, это серьезная проблема, если учесть, что общая протяженность каналов несколько тысяч миль, — согласился бортинженер.

— Они покрывают воду тончайшей масляной пленкой, — усмехнулся Джарвис. — Представляешь, какое изящное решение?

Пурс кивнул, а Гаррисон поставил новый вопрос:

— А как им удалось прокопать эту чудовищную сеть водных артерий, располагая лишь тепловой и электрической энергией?

— На этот вопрос могу ответить и я, — сказал Пурс. — Если предположение Джарвиса о других видах энергии верно, то тут и гадать нечего. Хотя они могли справиться и примитивными способами, поскольку атмосферное давление на Марсе уменьшает трудозатраты, а любая машина — по этой же причине — работает значительно эффективнее. Например, производительность обычного паровика увеличилась бы здесь в двадцать семь раз.

— А на что мы еще не имеем ответа? — спросил Гаррисон.

— К сожалению, мы так и не узнали ничего о прошлом Марса. Здесь можно надеяться только на книги, если их удастся расшифровать. Осталась неясной деятельность бочкоподобных обитателей курганов, а также происхождение силиконовой формы жизни. Кроме того, остается открытым вопрос, побывали марсиане на Земле или нет. Здесь пригодились бы расшифровки древнеегипетского письма, да с этим дело как-то не заладилось. И еще хорошо бы установить, что это за трехглазые существа, к которым Твил отнесся весьма неодобрительно. Если подумать, то перечень нерешенных вопросов может только возрасти.