Нет худа без добра - Элейн Гудж

Я приду в себя, думала она. А примерно через час уже буду в Париже… далеко от Джека.

Четыре дня она будет купаться в роскоши Старого света в отеле «Ланкастер» рядом с Елисейскими полями и выбросит Джека из головы раз и навсегда.

Но все уже кончилось девять месяцев назад. Эта новая тяга к Джеку была временной, наподобие тех возвратных приступов наркомании, о которых ей рассказывали бывшие хиппи, принимавшие в шестидесятых годах ЛСД.

Грейс заставила себя пересчитать все то, чем одарила ее судьба. Крис – ее ребенок, ее сын, действительно становился самостоятельным. Теперь, когда он стал президентом компьютерного клуба, не только Пит Скалли составлял ему компанию – ребята то и дело приходили и уходили, громыхая по квартире в ботинках «хай-топс», словно баскетбольная команда на тренировке, разбрасывали пиджаки, ранцы, плейеры по диванам и стульям.

Затем Нола. Не забыть бы послать ей открытку из Парижа. Грейс вспомнила вечер накануне отлета во Франкфурт, когда Нола пришла к ним с Ташей и Дэни. Она помогла тогда Крису соорудить из палочек для мороженого замысловатый макет средневекового замка. Потом Крис намазал клей «Элмер» на пальцы, и когда он высох, стал снимать его, как будто это была кожа, чем привел дочек Нолы в дикий восторг.

Грейс улыбнулась, вспомнив тот вечер. Скоро она будет в Париже. Издательство «Ашетт» устроит для нее званый обед, «Фигаро» и «Пари-матч» возьмут интервью. Каждое утро она будет радовать себя сливками и корзиночкой теплых бриошей и круассанов в уютной изысканной комнате для завтраков в "Ланкастере".

– Ты хорошо проведешь время в Париже, просто прекрасно, – прошептала она сквозь стиснутые зубы.

Грейс подняла голову и увидела, что одна из стюардесс пристально ее разглядывает. Девушка спросила ее:

– Мадам, могу я предложить вам что-нибудь выпить? Апельсиновый сок или шампанское?

Ну разве первый класс – это не замечательно? Они впихивают в тебя столько еды и спиртного, что если даже самолет будет охвачен пламенем и начнет падать вниз, ты, вероятно, и не заметишь этого.

– Шампанское, пожалуйста, – ответила Грейс. Что бы сделала Лила на моем месте?

Она бы встала, нашла авиателефон и позвонила бы Джеку в отель. Потом высказала бы ему все, что думает о нем. Что любой мужчина, который был настолько глуп, что позволил ей уйти от него, заслуживает – еще как заслуживает – того, чтобы остаток жизни провести без нее. Она бы… О, какая нелепость! Но ведь она не Лила. А мысль о том, что придется иметь дело с незнакомыми немецкими телефонными кодами и дело закончится тем, что она на своем, практически не существующем в природ, немецком языке будет пытаться поговорить с первым поднявшим трубку человеком, была просто невыносима.

В два длинных глотка Грейс выпила шампанское. Но оно не помогло.

Она вспомнила, как позапрошлым летом попала ногой в решетку метро и сломала палец. И Джек, отдыхавший за городом с Ханной, несмотря на протесты Ханны, проделал в середине ночи под проливным дождем весь путь назад в Нью-Йорк.

Но где он был, когда она по-настоящему в нем нуждалась?

– Ты дурак, Джек Гоулд, – пробормотала она.

Во взгляде стюардессы появилось подозрение. Грейс подняла пустой стакан, давая понять, что готова повторить.

Но ведь Джек пытался позвонить ей в гостиницу. Сегодня утром администратор сообщил, что для нее есть послание с пометкой «срочно». Она почти сдалась и хотела позвонить… Но что-то остановило ее. Зачем начинать все заново с Джеком, когда она наконец уже начала привыкать в жизни без него?

Грейс заметила, что сидит, крепко вцепившись в подлокотники, и тут же опустила руки на колени. Но растущее чувство обреченности не отпускало. Захотелось нажать кнопку вызова, позвать кого-нибудь на помощь – но зачем? И кто мог на самом деле утешить ее?

Взревели моторы, и она услышала голос стюардессы, призывающий пассажиров пристегнуть ремни. Грейс опустила глаза и увидела, что ее ремень был уже туго застегнут, – хотя не могла припомнить, когда же она это сделала. Она также никак не могла припомнить, отчего это идея сначала полететь в Париж показалась ей такой привлекательной.

Самолет начал было движение от посадочного перрона, когда рев двигателей внезапно смолк.

Черт возьми! – подумала она. Теперь я застряну здесь на два часа, пока механики будут прилаживать какой-нибудь провод.

Грейс выглянула в иллюминатор и увидела оранжевый ремонтный автомобиль, мчавшийся к их самолету по гудронной дорожке. Боже, должно быть, случилось что-то чрезвычайное! В лайнер подложили бомбу? Германия ведь кишит террористами.

Грейс посмотрела на других пассажиров. Те выглядели абсолютно спокойными. Думают, что если заплатили тройную цену за билет в первом классе, это автоматически спасет их от катастрофы, и если случится что-нибудь плохое, пострадают не они, а эти нищие в заднем салоне?

Одна только тощенькая блондинка-стюардесса выглядела встревоженной. Нет, скорее… раздосадованной. Но, по крайней мере, она не паниковала. Обычно все они раздражаются, когда…

– Извините, это место не занято?…когда какая-нибудь "очень важная персона" опаздывает на самолет и обладает такой пробивной силой, что останавливает взлет в самую последнюю секунду…

Грейс с изумлением подняла голову, однако прошел какой-то миг, прежде чем она увидела лицо человека, произнесшего эти слова, – но голос этот она могла узнать где угодно.

– Джек! – Она зажала ладонью рот, потом уронила руку на колени и прошептала: – Ты напугал меня до смерти. Что ты здесь делаешь?

– То же, что и ты. Лечу в Париж.

Он выглядел так, словно всю дорогу от книжной ярмарки бежал. Седеющие волнистые волосы были взъерошены более чем обычно, а на лбу блестели капельки пота. У нее закружилась голова от шампанского… или от того, что она видит Джека? Внезапно стало все равно, он ли захватил этот чертов самолет или нет, она была просто ужасно рада, что Джек здесь.

– Но как ты узнал?..

Она умолкла, чтобы не делать из себя полную идиотку. Может, это простое совпадение, что они летят в Париж одним рейсом?

– Пришлось поломать голову, – подмигнул он.

– Но, Джек, как это тебе удалось?

– Друзья наверху. Плюс я умею быть невероятно напористым. – Он усмехнулся, втискивая свое крупное тело в сиденье рядом с ней. – Позвонил в твою гостиницу, и они сказали, что ты уже выехала. Кто-то определил по твоему багажу, что ты летишь самолетом компании «Люфтганза». А, это был консьерж. Я дозвонился до зятя фрау Штруц в «Люфтганзе», чтобы он просмотрел списки пассажиров на все их рейсы до Парижа, но едва не опоздал.

Двигатели снова загудели, и самолет, набирая скорость, вырулил на взлетную полосу. Блондинка-стюардесса, одарив Джека улыбкой, забрала у него пальто, пытаясь вспомнить, где видела это лицо – по телевизору или в газетах.