Топить в вине бушующее пламя печали - Priest P大

посмотрел на пойманного в сеть демона. Он хотел было что-то сказать Сюань Цзи, но увидев на лбу юноши тотем, внезапно испугался и «проглотил язык».

Над лесопарком осталась висеть лишь одинокая предрассветная звезда. Небо на востоке начало медленно белеть.

Полная хаоса ночь подходила к концу.

Лицо Сюань Цзи озарилось вспышкой. Тотем исчез, и его лоб снова стал гладким и чистым. Он вновь превратился в дружелюбного и веселого юношу. Измученный, он отступил на полшага назад, прислонился к большому дереву позади себя и пошутил:

— Господин Ван, ты просто прирожденный перевозчик. Тебе действительно так нужен был именно этот источник воды? Теперь, когда радиатор пуст, как мы вернемся обратно?

Ван Цзэ хотел было что-то сказать, но в итоге лишь молча посмотрел на него.

Сюань Цзи понял, о чем тот подумал, и моментально отрезал:

— Даже не мечтай! Я тебе не авиалайнер!

Гу Юэси и Чжан Чжао вышли из машины, но приблизиться к Алоцзиню так и не осмелились.

Глядя на Алоцзиня издалека, Чжан Чжао спросил:

— Директор Сюань, а с этим… как быть?

— Кто его знает. — вздохнул Сюань Цзи и сунул руки в рукава. Он повернул голову и обеспокоенно посмотрел на пойманного в ловушку Алоцзиня. — Я не могу пошевелиться. Сеть разрушится, если я сдвинусь с места.

Пару дней назад он подсмотрел этот прием в «Книге шаманов Дунчуаня».

Ван Цзэ задумчиво молчал.

Его взгляд упал на Сюань Цзи. Мужчина явно был заинтересован. Когда Сюань Цзи замолчал, и в центре его лба появился яркий, как пламя, тотем его клана, Ван Цзэ почувствовал невероятную отчужденность, словно этот юноша был неимоверно далек от всего мира. Однако теперь, когда он, наконец, заговорил, к нему вновь вернулся его обычный характер: веселый, с легкими нотками горечи.

«Я думаю, мы должны оставить его здесь, — размышлял Сюань Цзи, и по его лицу скользнула легкая тень тревоги. — Нужно вернуться и спросить того…того».

К сожалению, они с этим человеком все еще должны были общаться.

Вспоминая о нем, Сюань Цзи чувствовал себя таким уставшим, будто он не спал десять с половиной месяцев. Он вздохнул, раздумывая, не подать ли ему в отставку прямо сейчас, а Управление по контролю за аномалиями выплатило бы ему ежемесячное жалованье.

— Такая мощь. Этот массив ваше изобретение или это знание досталось вам по наследству от вашей семьи? — Чжан Чжао внимательно осмотрел пойманного демона, и чем больше он видел, тем больше жалости он чувствовал. На его глазах семь угодивших в землю пуль образовали замкнутую петлю, умело заточив Алоцзиня в ловушку. Таким образом, даже если Алоцзинь обладал силой двигать моря и горы, теперь он соревновался лишь с самим собой. Чем больше он боролся, тем больше поглощал сам себя. Маска на лице юноши приняла свирепое выражение, а из глаз по щекам потекли кровавые слезы.

Чжан Чжао с осторожностью отступил на несколько шагов. Поймав полный любопытства взгляд молодого человека, заключенный в ловушку Алоцзинь внезапно зарычал.

Чжан Чжао был поражен. Он видел, как отчаянно этот ужасный демон желал вырваться из сети. Тонкие «нити» врезались в его кожу, но, утонувшие в тумане горы Дунчуаня оставались безмолвными.

С тех пор как он, и последовавшие за ним молодые люди, покинули клан, родной край больше никогда не отзывался на его голос.

В жизни каждого человека всегда находилось место сожалениям и обидам, многие из людей слишком часто пытались «начать все сначала», но все это были лишь бесплотные фантазии​​​​​​​6. Каждый раз, просыпаясь, они знали, что это невозможно. В детстве Алоцзинь был увлечен великой мечтой о мире. Его мятежная юность была иллюзией, порождением горячей крови. Он вырос среди букетов цветов и гор парчи​​​​​​​7. Он не знал ни холода, ни жары, ни забот. Он блуждал среди бесчисленных снов. Но в итоге, все эти сны, один за другим, разбились вдребезги. Лишь от последнего, пропитанного ядом кошмара, юноша так и не сумел проснуться.

​​​​​​​6 白日梦 (báirìmèng) — сны средь бела дня (обр. бесплодные мечты, фантазии, иллюзии).

​​​​​​​7 花团锦簇 (huā tuán jǐn cù) — букеты цветов, горы парчи (обр. в знач.: яркий, красочный, пышный, пора бурного цветения).

— Как только пламя Чиюань вспыхнет вновь, Дунчуань вернется к своему первоначальному облику… как только…

Он обезумел и его жизнь закончилась так плачевно.

Чжан Чжао непроизвольно вздрогнул и отступил еще на несколько шагов:

— Лучше как можно скорее связаться с Главным управлением и попросить кого-нибудь поискать способ справиться с ним. О, кстати, директор Сюань, это он был тем, кого запечатали в гробу? Как ему удалось выбраться? Как дела у директора Сяо? Позвольте мне связаться с ним…

Прежде чем он успел достать свой мобильный телефон, раздался звонок. На дисплее высветился странный номер, но, судя по первой цифре, звонили по внутренней линии Главного управления.

Чжан Чжао поднял трубку и заговорил:

— Здравствуйте, это Чжан Чжао из «Фэншэнь». Нам нужно кое о чем доложить начальству.

Но в трубке послышалось лишь шуршание.

— Алло! — нахмурился Чжан Чжао. — Похоже, сигнал не… ай!

Стоявшая рядом с ним Гу Юэси посмотрела на него и, вдруг, неизвестно почему, словно почувствовала, что что-то пошло не так. Она тут же активировала свое рентгеновское зрение. Ее зрачки сузились, превратившись в две узкие щелочки. Гу Юэси резко втянула воздух и замахнулась, намереваясь выбить мобильный телефон из рук Чжан Чжао.

Однако было уже поздно, ладонь Чжан Чжао внезапно пронзила острая боль, телефон вспыхнул темным огнем. Кожа на руках обоих оперативников покрылась ожогами.

Телефон покатился по земле, и тут из динамиков донесся хриплый голос. Голос, казалось, зачитывал какие-то слова, смысла которых никто из присутствующих не понимал.

Это…

— Темная жертва. Уйди с дороги! — Сюань Цзи сперва даже растерялся, но тут же собрался и оттолкнул Ван Цзэ в сторону. Одновременно с этим с его пальцев сорвалась монета, с треском врезавшись в неисправный аппарат, но было уже слишком поздно.

Текст темного жертвоприношения вытек из разбитого корпуса и исчез в земле. Одна из семи пуль тут же оказалась выбита со своего места. Алоцзинь взревел, словно боролся со смертью. Он сразу же вырвался. Искусный массив оказался разрушен, и огненные «нити», усиленные его гневом, обратились против Сюань Цзи.

Перед глазами у Сюань Цзи побелело. Все кончено. Он умрет до того, как получит свое первое месячное жалованье.

Однако в этот самый момент мимо него проскользнула какая-то фигура и внезапно остановилась перед ним.

Зрачки Сюань Цзи расширились, огненные «нити» врезались в чье-то тело. Новоприбывший слегка вздрогнул, но не сказал ни слова.

Легкий ветерок, принесенный им, задел