Николай II - Александр Боханов

Однако многие не разделяли этих убеждений. Принятие на себя обязанностей главнокомандующего неизбежно делало царя лично ответственным за все возможные неудачи и провалы на фронте. Кроме того, царедворцы и сановники прекрасно понимали, что отъезд монарха из столицы приведет к усилению роли и влияния нелюбимой всеми императрицы. Из министров одобрил решение царя безусловно лишь премьер И. Л. Горемыкин, большинство же других, когда царь 20 августа о нем объявил, или промолчали, или высказали опасения и призвали отказаться от этого шага. На следующий день восемь из них послали императору письмо, в котором просили монарха не занимать поста главнокомандующего. Среди прочего они заявляли: «Государь, еще раз осмеливаемся Вам высказать, что принятие Вами такого решения грозит, по нашему крайнему разумению, России, Вам и династии Вашей тяжелыми последствиями». Все было тщетно. Жребий был брошен.

Император со свойственной ему спокойной решимостью приступил к новым обязанностям. 23 августа 1915 года увидел свет приказ по армии и флоту, в котором говорилось: «Сего числа я принял на себя предводительствование всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, находящимися на театре военных действий. С твердой верою в милость Божию и с неколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять наш священный долг защиты Родины до конца и не посрамим земли русской». Ему оставалось править полтора года, и большую часть этого времени он провел в Могилеве.

Глава 23

СУМЕРКИ ВЛАСТИ

В первой телеграмме из Ставки Николай II сообщил Александре Федоровне: «Благодарю за вести. Свидание сошло удивительно хорошо и просто. Он уезжает послезавтра, но смена состоялась уже сегодня. Теперь все сделано. Нежно целую тебя и детей. Ники». Через три дня после приезда монарха в Могилев бывший главнокомандующий с группой офицеров отбыл из Ставки к месту своего нового назначения: он сменил на посту Наместника Кавказа престарелого графа И. И. Воронцова-Дашкова.

Царь обживался на новом месте. 27 августа он из своего поезда переехал на жительство в старый двухэтажный губернаторский дом, расположенный на высоком холме над Днепром. Он занял под свои апартаменты две комнаты на втором этаже, обстановка которых была почти спартанской: простая кровать, стол, несколько стульев, этажерки. К бывшей губернаторской резиденции примыкало здание присутственных мест, где располагался «мозговой центр» — штаб армии.

В Ставке постоянно находилось несколько сот офицеров (максимальное число достигало трехсот). Здесь за годы войны сложились определенные традиции, свой повседневный уклад. Присутствие императора внесло существенные коррективы в эту жизнь. Вместе с ним прибыли некоторые чины придворной свиты, обязанные находиться при особе государя: министр императорского двора граф В. Б. Фредерикс, дворцовый комендант генерал-майор В. Н. Воейков, генерал-адъютант и адмирал гвардейского экипажа К. Д. Нилов, генерал-лейтенант и начальник канцелярии Министерства императорского двора А. А. Мосолов, флигель-адъютант А. А. Мордвинов и др.

Частыми гостями Ставки теперь стали и многие члены императорской фамилии. Особенно часто и долго здесь пребывал великий князь Дмитрий Павлович, имевший звание флигель-лейтенанта, и контр-адмирал Гвардейского экипажа великий князь Кирилл Владимирович. Отношения между штабными офицерами и лицами свиты не были особенно дружественными, но сам император ко всем относился с ровным добродушием.

Вставал Николай II обычно около восьми часов. После утреннего туалета и легкого завтрака шел в штаб, где принимал доклады, продолжавшиеся полтора-два часа. Затем — завтрак, после которого опять доклады. Во второй половине дня, ближе к вечеру, почти всегда совершал прогулку в парке или за городом, куда выезжал на автомобиле в сопровождении кого-нибудь из свиты. Затем опять — доклады, приемы министров и иных лиц. После ужина, заканчивавшегося обычно в девятом часу вечера, час-два проводил за дружеской беседой или игрой в домино или трик-трак. В программу вечера входило чтение, которому неизменно посвящал время перед сном.

Уклад жизни был бесхитростным, трапеза непритязательной, а отношения с окружающими людьми простыми и откровенными. В Могилеве значительно меньше ощущалась вымученная обязательность придворного этикета, что царю, несомненно, нравилось. Протопресвитор Георгий Шавельский вспоминал: «Сидя за столом, государь запросто беседовал с ближайшими своими соседями. Делились воспоминаниями, наблюдениями; реже затрагивались научные вопросы. Когда касались истории, археологии и литературы, государь обнаруживал очень солидные познания в этих областях… В тесном кругу, за столом, государь был чрезвычайно милым и интересным собеседником, а его непринужденность и простота могли очаровать кого угодно. С ним можно было говорить решительно обо всем, говорить просто, не подбирая фраз, не считаясь с этикетом. Чем прямее, проще, сердечнее, бывало, подходишь к нему, тем проще и он относился к тебе».

Согласно существовавшей традиции в Ставку не допускались женщины. Даже императрица и великие княжны, приезжая в гости к мужу и отцу, жили в своем поезде, а пребывание их в губернаторском доме было всегда кратковременным. Остальных же вообще даже на порог не пускали. В июле 1916 года царю пришлось в этой связи иметь объяснение с матерью, компаньонка которой не смогла лично передать государю письма от вдовствующей императрицы. Внося ясность в ситуацию, Николай II писал: «Эту даму я не принял, так как никогда дам не принимаю. Я послал Васю Долгорукова (князь Василий Александрович состоял в свите в качестве гофмаршала. — А. Б.) к ней на станцию объяснить ей причину моего отказа».

Текущую оперативную военную работу в Ставке осуществлял генерал М. В. Алексеев, которого царь заслуженно считал крупным военным специалистом. Выпускник Николаевской академии Генерального штаба, Михаил Васильевич сначала преподавал в этой академии, затем был начальником штаба Киевского военного округа, начальником штаба армий Юго-Западного фронта, а в августе 1915 года получил назначение на второй по важности пост в армии — начальника штаба Верховного главнокомандующего.

Воспользовавшись затишьем на фронтах, царь 22 сентября поехал «погостить» в Царское, где был с радостью встречен всеми членами семьи. Пробыв здесь несколько дней, уже 1 октября выехал обратно. Теперь его сопровождал наследник, который впервые выехал с отцом в Ставку (при Николае Николаевиче ни он, ни Александра Федоровна здесь не бывали). По пути следования устраивались смотры войск, которые Алексей принимал вместе с отцом. Несмотря на то, что ему было всего одиннадцать лет, цесаревич очень серьезно относился к своей миссии, а к военному делу вообще проявлял, как и отец, неподдельный интерес. Наследник никогда не жаловался на усталость.