Набат. Книга первая: Паутина - Михаил Шевердин

Впрочем, он не пожелал признаться даже себе, даже в глубине души, что напуган. Разглядывая затянутый бельмом глаз одного из гостей, доктор бесцеремонно спросил его:

— Что же вы в полсвета глядите на мир? Пришли бы ко мне, я вам бельмо бы снял.

— А можно? — удивился гость. Его не столько удивило предложение, сколько то, что урус разговаривает по-узбекски.

— Да, да, конечно, — со своего места произнес уже чуть заплетающимся языком хозяин дома, — в вашем деле, братец мой Косой бай, надо иметь оба глаза открытыми…

— Вот и ладно, господин раис… Я заберу уруса к себе в кенимехскую степь, — рявкнул Косой бай, — пусть меня врачует. Доктор, душа моя, ты не пожалеешь. Жратвы у меня в степи много, не то что в этой Бухаре, а, раис?

— Ну нет, — странно усмехнулся раис. — Всем известно, что получилось, когда кобылу волк позвал в гости. Один хвост да грива остались.

Гости грохнули в припадке пьяного хохота.

Почему он, доктор, должен уподобиться кобыле, а Косой бай волку?

Холодок струйкой бежал меж лопаток.

— Нет, — протянул раис, — у тебя, Косого, в твоей степи нашему любимому доктору делать нечего… Не пущу его к тебе. Наш господин знаний и опыта, доктор, нам принесет, если захочет, большую пользу.

Это «если захочет» гостеприимный хозяин пира протянул весьма многозначительно.

Здесь он подлил Петру Ивановичу еще самогонки и, обняв его за плечи, сказал:

— Оказываем ему честь откушать с нами плова, потому что он наш, ведь он мусульманин в душе и в поступках и он сочувствует всем сердцем делу добрых мусульман…

— Какому делу? — невольно вырвалось у доктора, и ему сразу же бросилось в глаза, что все отставили пиалы и внимательно, даже чересчур внимательно, посмотрели на него.

— Мм… мм… — промычал раис. В голосе его звучали нотки неуверенности. — Я говорю о высокой миссии нести знамя медицинской науки мусульманскому народу. Э… э… Мы, передовые люди эпохи, хотели бы видеть среди нас… э… э…

— Но я и так среди вас, — проговорил недоумевающе доктор.

«Что ему надо от меня? Он явно закидывает удочку», — подумал он.

И вдруг словно что-то обожгло Петра Ивановича. Странная мысль всплыла в мозгу. Но он не решался еще ее сформулировать. Поспешно он обвел взглядом гостей. И снова ему стало зябко. Как это он сразу не заметил. Нет среди собравшихся председателя ЦК Бухарской компартии, нет многих назиров, и именно коммунистов, нет и нового председателя ЦИКа Бухарской республики, не говоря уже о командирах Красной Армии.

Но, неужели сам рахбар — председатель совета назиров замешан… нет, нет, не замешан, а возглавляет… Что возглавляет? Петр Иванович мысленно пожал плечами. Откуда он знает, что именно? Разговоры упорно шли в Бухаре уже давно.

Раис говорил все туманнее:

— Хм… Хм… Кто нас любит, того и мы любим. Кто нас слушает, тот хорошо живет. Сколько у вас получает наш уважаемый столп мудрости? — вдруг спросил председатель одного из гостей. И только тут доктор заметил работника назирата здравоохранения Захарова. Еще в конце прошлого века, будучи военным фельдшером, он дезертировал в Бухару; принял мусульманство и под именем Али Захар хакима стал очень известен своими знахарскими занятиями и богатством.

Подобострастно привстав, Али Захар хаким назвал цифру.

— И паек… обычный паек, — добавил он поспешно.

— Вот видите, — криво усмехнулся раис. — Такой ум, такие знания… а… но теперь мы поднимем вас, урус, на высоту небес.

Петр Иванович насторожился:

— Я не совсем понял вас…

Раис многозначительно улыбнулся.

— Мы хотим сделать вас главным медицинским инспектором армии нашего государства.

— Государства? О чем вы говорите?

— Я говорю о бухарском государстве, о… республике.

— Но бухарская армия обслуживается, и вполне успешно, санитарной службой Красной Армии, и, прежде чем назначить меня, вам следует согласовать…

Но Али Захар хаким не дал ему кончить. Быстро переглянувшись с хозяином пира и получив в подтверждение кивок головой, он наклонился к доктору и быстро заметил:

— Соглашайтесь. Вам не придется даже становиться мусульманином…

— Но я ничего не понимаю.

— Так я скажу. Красная Армия уходит… Да, да, совсем. Эвакуируется весь персонал. Бухарская армия не имеет врачей, и господин раис назиров правильно решили… пригласить вас. Вы специалист. Вы не большевик… Вы опытный, и вы не политик. Мы вас понимаем…

Так вот в чем дело! Значит, разговоры имеют под собой почву. Джадиды вновь готовят изменнический удар.

Вот тут-то доктор не выдержал.

— Слишком уж все тут пахнет лавочкой, — вырвалось у него. — Претит мне это.

От неожиданности раис воскликнул: «Что такое?» Затем наступила полнейшая тишина. Доктор, покусывая кончик уса, смотрел прямо перед собой и теребил пальцами край дастархана.

Машинально он взял пиалу с водкой и отхлебнул жгучей, отвратительно теплой жидкости. Когда он оторвал взгляд от пиалы и посмотрел перед собой, первое, что он увидел, — это злые глаза гостеприимного хозяина. «Желтые глаза, кошачьи, — подумал Петр Иванович. — Такие глаза могут бесстрастно смотреть на ужасные муки жертвы».

— Прошу вас на минутку, — пригласил раис Петра Ивановича в соседнюю комнату.

Разговор здесь продолжался в присутствии назира Рауфа Нукрата.

— Вы лечили некоего Измаила Нанвоя?

— Нет. Посетил его всего лишь раз, — сухо ответил Петр Иванович. — Этот Измаил, старик с чрезмерной нервной возбудимостью, отказался от лечения.

Про себя он подумал: «Так и знал, начинается».

— Он умер.

— Печально. Если бы он лечился, возможно, исход был бы иным.

— Измаил Нанвой умер час или два назад.

Сказать доктору было нечего, и он промолчал.

— Разрешите один вопрос, — вкрадчиво проговорил Нукрат, — покойный перед смертью ничего вам не сказал, не передавал?

— Нет.

— Гм-гм… покойный держал в своих руках одно… гм-гм… одну бумагу…

Кривить душой Петр Иванович не умел. Он молчал, нервно теребя отвороты своего кителя.

Вкрадчиво заговорил Нукрат:

— Но… но… мы советовали бы вам…

— Я не позволю мне… говорить такие вещи… учинять допрос.

Нукрат и раис переглянулись.

— И вы не знаете, что в том письме? — все так же вкрадчиво спросил назир.

— Я сказал, что отвечать не буду.

Хотел еще что-то сказать Петр Иванович резкое, злое, но повернулся и ушел в михманхану.

— Он все знает, — быстро проговорил Рауф Нукрат.

— Надо что-нибудь придумать.