Рок-н-ролл под кремлем. Книга 3. Спасти шпиона - Данил Корецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Списанный охотничий пес бросился по холодному следу. Но не догнал.
«Ох! Ф-фух… Черт…»
Он остановился, тяжело дыша и вытирая ладонью взмокший лоб. Потом нагнулся, уперевшись ладонями в колени, покашлял и поплевался. Дыхалки уже нет, можно даже не дергаться.
«Это из-за курева проклятого, – подумал он. – Еще давно хотел от этой заразы избавиться. Если бы не тот патлатый америкос, давно бы бросил. Сегодняшний, видно, тоже америкос…»
Он выпрямился, отдышавшись, и перевел дух.
«Видно, важная птица, раз столько народу подняли. Даже про меня вспомнили… Только толку от меня мало…»
Семенову стало стыдно перед Евсеевым. А еще больше – перед самим собой.
Впереди, на Пречистенке, внезапно взвыла и тут же замолчала милицейская сирена.
«Наверное, поймали… Куда он денется…»
Семенов постоял немного, отдышался и пошел дальше, припадая на левую ногу. Вот еще напасть, подвернул, что ли?
Он вышел на улицу. Она была почти пуста, если не считать одинокого гаишника с жезлом, прохаживающегося вдоль тротуара, и веселой компании, вышедшей из кафе «Погребок». На другой стороне чинно шли своей дорогой несколько пар и с криками бросалась снежками стайка расхристанной молодежи. Редкие машины разбрызгивали жидкий грязный снег.
Серая «Волга» без опознавательных знаков остановилась возле «Погребка», из нее выпрыгнули люди в милицейской форме и в штатском, потребовали документы у веселой компании. Семенов смотрел на них – нервных, злых и бестолковых, и понимал – операция провалилась, весь пар ушел в свисток, в имитацию масштабного розыска… Ведь ни один из припозднившихся гуляк не подходит на роль выбравшегося из-под земли шпиона!
Отставник «наружки» постоял, раздумывая, и пошел по Пречистенке в сторону центра. На него ни милиционеры, ни штатские не обратили никакого внимания. Он даже расстроился. И нога разболелась пуще прежнего. Совсем уж стариковским шагом Семенов ковылял к метро «Кропоткинская», иногда останавливаясь, чтобы унять кашель. Домой, домой, домой… Заварить травку против простуды, выпить чудодейственный кефирчик, якобы снижающий холестерин… Зря он вообще ввязался в это дело – не по возрасту…
Редкие встречные прохожие поглядывали на него и отворачивались. А один, выскочивший из ночного универсама, даже не посмотрел, словно Семенова и вовсе не существовало в природе. Прошел себе мимо – широкая прямая спина, упругий шаг, новая, с иголочки, одежда – еще необмятые куртка и брюки, сияющие ботинки… Здоровый парень, атлет, не курит наверняка, следит за собой… И хорошо разбирается в оружии, даже про диковинный сверхмощный «Казюлл» знает…
Профессионально срисовавший лицо Семенов отметил, что вживую оно не похоже ни на композитный портрет, ни даже на фотографии. Но с момента их летней встречи парень практически не изменился – только бородку сбрил, да походка теперь естественная: уверенная, четкая, без искусственного сваливания, тигриная походка… А ботинки новехонькие, блестят, отталкивают уличную слякоть.
Молодец, господин шпион, за искусство маскировки – твердая пятерка!
Нога уже не болела, кашель прошел, только сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть из грудной клетки. Семенов установил привычную дистанцию и шел за объектом, как привязанный, проклиная одышку и компанию «Филипп Моррис» со всей ее зловредной продукцией. Никаких больше сигарет, ни одной!
Опытный, гадюка! Всех обвел вокруг пальца, ускользнул от всех преследователей, прошел через дырявые неводы розыскной операции. Как ему это удалось? Может, забежал в сквозной подъезд, а там махнул через Малый Левшинский, затесался в толпу… Неважно. Ушел, главное. Патлатый, гад, в свое время тоже ведь сфинтил, до сих пор Семенову аукается…
Слева открылся темный проулок, в котором ярко светилась вывеска «Пиццерия». Объект свернул, направился к ней и вошел внутрь. Семенов нырнул во двор, убедился, что второй выход из «Пиццерии» отсутствует, и занял пост за толстым деревом, метрах в двадцати от входа. И только потом потянулся за мобильным телефоном.
* * *– Кого они задержали? Кого?! Из люка?!
Евсеев привстал, намертво прижимая к уху трубку внутреннего телефона.
– По приметам подходит? Не очень? Гм… Так, может, он действительно сантехник? Ясно… Что ничего не ясно!
Дежурный, не дослушав, отключился. У него сегодня был сложный вечер. Юра медленно положил трубку на рычаг.
Ремнев продолжал сопеть. Его и без того простецкое лицо с приоткрытым ртом имело дебильноватое выражение. У Кастинского один глаз открылся, и вопросительно смотрел на Юру.
– В сто двадцать шестое отделение милиции доставили задержанного, он вроде из люка вылез, – пояснил Евсе– ев. – Объясняет, что сантехник, и в люке засор прочищал… А те долбачи ничего не проверили и нам рапортуют! Так что надо разобраться на месте. Кто поедет?
– Да я и поеду, – Кастинский потянулся и нехотя встал. – Чего Витьку будить…
Дверь за ним закрылась. А через несколько минут ожил личный мобильный телефон Евсеева.
– Я его нашел, – сдерживая волнение и конспиративно понижая голос, доложил Семенов. – Он в «Пиццерии», во Втором Малом переулке, рядом с Пречистенкой.
– Точно он? – без особого энтузиазма спросил Юра.
– Вроде точно. Но отпечатки пальцев я с него не снимал…
– Ясно…
Евсеев немного подумал. Точно – не точно, но надо ехать проверять.
– Сейчас приедем, – наконец, сказал он и принялся будить Ремнева.
* * *Сквозь задрапированные инеем окна рассмотреть внутренность пиццерии не удавалось, а входить внутрь Семенов запрещал категорически.
– Да они же чувствуют опасность, они от любой тени шарахаются, – лихорадочно и очень убежденно твердил он. – Надо здесь ждать: рассредоточиться, пропустить мимо и навалиться неожиданно… Чего вас так мало-то? Он здоровый!
– Сколько есть, – раздраженно буркнул Евсеев.
«Потому что все тянут пустые билеты», – вот что следовало ответить. Но это было бы несправедливо по отношению к пенсионеру, который по первому зову вышел из дома в холодную московскую ночь.
– У тебя пистолет имеется? – не успокаивался Семенов.
– Ну, – кивнул Евсеев.
– Это хорошо. Приготовь на всякий пожарный… Лучше в карман положи…
– Значит, так! – не обращая внимания на советы отставника, сказал Юра, обращаясь к Ремневу. – Я становлюсь за дверь. Когда он выйдет, вы спрашиваете документы. Я оказываюсь за спиной, он меня не видит. Если что, я хватаю его за шею и опрокидываю… А вы блокируете руки. Ясно?
– Ясно, – зевнул Ремнев. – Только никакого «что» не будет…
Он неодобрительно покосился в сторону переступающего с ноги на ногу Семенова. Голову тот втянул в плечи, поднял воротник, причем по всей фигуре было видно, что это не для маскировки, а от холода. И из-за этого замерзшего старикана весь сыр-бор?!
– Когда закончим смену? – шмыгнув носом, спросил Ремнев. – Уже почти сутки на ногах.
– Проверим, там видно будет.
Контрразведчики стали по обе стороны от двери. Семенов распрямил согнутую спину и с нейтральным видом принялся прогуливаться вдоль фасада.
За следующие десять минут из пахнущего свежим тестом теплого нутра «Пиццерии» вышли две девушки с одним кавалером, потом три подвыпивших мужчины, а потом тот, кого они ждали, – атлетически сложенный человек без головного убора.
Ремнев заступил ему дорогу.
– Федеральная служба безопасности, – с некоторой ленцой произнес он. – Попрошу ваши документы!
– А что случилось? – удивился атлет. – У меня уже проверяли два раза…
– Попрошу документы! – повторил Ремнев, уже строже.
– Пожалуйста.
Руки проверяемого и контрразведчика соприкоснулись. Ноги Ремнева подкосились, и он неожиданно упал на затоптанный снег. У Юры перехватило дыхание. Он не успел ничего подумать, а тем более – предпринять. Атлет повернулся и оказался с ним лицом к лицу. Мощная рука потянулась к лицу Евсеева. Между пальцами что-то блестело. Юра отшатнулся.
Когда Ремнев упал, у Семенова в горле что-то екнуло, глаза вспыхнули, как прожекторы. Он не ошибся, это враг! Отставной «наружник» часто видел такое в ночных кошмарах: вот он, гад, совсем рядом, бери же его! А к ногам будто гири привязали, мысли в голове тяжело перекатываются, как булыжники, и гад убегает, и победоносно развеваются его длинные патлы…
Но на этот раз никаких гирь не было. В голове светло и ясно, как на детском утреннике. Семенов четко знал, что делать, больше никаких сомнений. Он закричал и бросился на могучего, как скала, врага, забыв о возрасте, больной ноге и всех своих проблемах. Он снова молодой, тридцатилетний, здоровый, как бык, да он готов горы свернуть!.. Голова врезалась во что-то твердое, оглушающее, как гранитная скала, в глазах потемнело, затрещали шейные позвонки. Скала покачнулась, подалась в сторону, вытянутая рука ударилась о стену и что-то выронила. А скала обрушилась пудовым валуном, который жестоко упал на грудь и смял, раздавил, придавил своей тяжестью.
